Не просто информируем — так можно описать принцип работы новых медиа в Казахстане. Они пытаются наладить коммуникацию между обществом и властью, заставить чиновников пересмотреть отношение к своим обязанностям. И у них это получается.
Переучить чиновников
Социальные сети и мессенджеры стали питательной средой, где активно растут небольшие медиа. Небольшие они лишь по размеру команд, которые создают контент. Однако по качеству влияния на социальную среду они превосходят так называемые системные СМИ, которые живут за счет государственных денег либо неуклонно идут в идеологическом фарватере госСМИ.
Например, паблик о бюджетных расходах ProTenge добился, чтобы правительство изменило несправедливое правило, которое позволяло госорганам бесплатно получать люксовое конфискованное имущество. Теперь лакшери-машины, часы, сумки и прочие дорогостоящие вещи продают на аукционах, а выручка идет в государственную казну.
«При поддержке наших читателей и в диалоге с Минфином нам удалось починить одну из прорех в правовой базе, которая ограничит прокурорскую и судейскую любовь к бесплатным лексусам и пополнит бюджет страны», — написала об этом изменении основательница ProTenge Джамиля Маричева.
Благодаря постам в Facebook журналист, создатель ютуб-канала «Гиперборей» Вадим Борейко смог перевести дискуссию экоактивистов, выступавших против строительства горнолыжного курорта на Кокжайлау, с властями на язык не эмоций, фактов. В итоге застройку остановили.
Автор ютуб-канала «Обожаю!» Асхат Ниязов известен тем, что он настойчиво задает акимам (мэрам) вопросы, которые простые люди задавать боятся. Так, разговора с Даниалом Ахметовым, который был неизменным главой Восточно-Казахстанской области (ВКО) девять лет, журналист добивался больше года. Интервью все же состоялось, и чиновник предстал в нем не в лучшем свете. Видео набрало больше миллиона просмотров, а самого Ахметова президент вскоре освободил от должности.
После не значит вследствие?
Если со стороны причинно-следственная связь между работой журналистов и происходящими общественно-политическими событиями кажется очевидной, то сами журналисты осторожничают, оценивая свое влияние.
Асхат Ниязов отмечает, что освобождение от должности Даниала Ахметова — это результат влияния нескольких факторов. Среди них – пожар, который произошел летом 2023 года. Тогда сгорели около 70 тыс. га леса, погибло 14 человек. Даниал Ахметов был там акимом до того, как область в 2022-м разделили на ВКО и Абайскую.
«Всё, что там происходило восемь лет, – его ответственность, – считает Ниязов. – Следом выходит мое интервью, которое получает большой резонанс. Плюс у него истекал срок [работы акимом]. Мне говорили, что он согласился на интервью только потому, что ему должны были срок продлить еще на год. Мне самому интересно, как это на самом деле все было».
«Я не склонен преувеличивать свою роль в истории, никогда не рву тельняшку на груди: “Вот, это я поднял тему!” – признается Вадим Борейко. – Моменты, когда проблема поднимается на моем канале, а потом находит отзвук где-то наверху, я принципиально называю хронологическими совпадениями. Я долго не хотел верить в то, что меня смотрят в Акорде (резиденция президента Казахстана — Прим. ред.). Но меня в этом убеждали со всех сторон. В конце концов, это подтвердили люди, которые там работают».
С оглядкой на медиа
О том, что новые медиа читают в правительстве, говорит и медиакритик Сергей Ким. В качестве ярких примеров он приводит уголовные дела, заведенные благодаря каналу Kozachkov offside, который ведет журналист Михаил Козачков, и новую рубрику «Обожаю!» – интервью с министрами.
«То, что эти министры идут на контакт, демонстрирует влияние, – говорит Сергей Ким. – Да, возможно, для них – это способ пропиариться. Но стали бы они пиариться, если бы не понимали, что ресурс имеет влияние?»
Редактор видеоконтента ProTenge Юлия Панкратова уверена, что силы медиа возрастают, если они объединяются. Сегодня одни журналисты написали пост, завтра другие задали министру неудобные вопросы по этой теме, послезавтра третьи отправили запрос, четвертые вытащили данные из базы. Так тема масштабируется, а значит, шансы на на изменения выше.
В то же время Ким говорит, что о глобальном влиянии на власть говорить затруднительно и объясняет это так: «Чиновникам невыгодно демонстрировать причинно-следственную связь: “Вы про нас написали – мы исправили”. Они не хотят, чтобы это превратилось в привычку. Поэтому мы не можем знать наверняка. Но думаю, что многие решения принимаются в верхах с оглядкой на реакцию, в том числе и в СМИ».
По словам Асхата Ниязова, госорганы и местные исполнительные власти стали следить за новыми медиа, задающими неудобные вопросы, потому что не могут на них повлиять, не могут им запретить что-то публиковать, как государственным СМИ.
Ближе к народу
Юлия Панкратова объясняет большее влияние на общественные процессы тем, что новые медиа говорят на человеческом языке.
«Многие наши коллеги пошли делать маленькие медиа, потому что тут ты сам себе хозяин, но это и большая ответственность. С тебя не будет спрашивать главный редактор – с тебя спросят люди. И тут очень важна твоя репутация, чтобы тебе верили, чтобы к тебе пришли и тебя прочитали», – говорит Панкратова.
Еще одну причину влиятельности новых СМИ называет Сергей Ким: они изначально существуют в конкурентном поле. Если они пишут о непонятных проблемах, то их перестают читать, и они очень быстро исчезают – быстрее, чем системные медиа.
«Государственные и существующие в фарватере власти СМИ не подают проблемы так выпукло, как они есть на самом деле – они в этом не заинтересованы. Да, “Хабар” (главный госканал. – Прим. ред.) образца 2023 года совсем не такой, как в 2010-м – там теперь тоже есть умеренная критика».
Однако, замечает Сергей Ким, способ описывать действительность у госмедиа и у человека, который независим от государства, сильно отличается.
«Когда вопрос твоего существования зависит от бюджетных денег, может появиться желание сгладить углы и не выставлять власть в дурном свете. Даже в отсутствие прямых директив сверху у нас очень сильна самоцензура», – объясняет Ким.
Вероятно, из-за этого Вадим Борейко и многие другие практически не находят в системных медиа «хайповых» материалов. Там, по словам журналиста, меньше не то что скандалов, но и простого анализа. Он считает, что все системные медиа – и официальные, и лояльные – превратились в информационные. Они не задаются вопросами – только излагают информацию, и дальше не идут.
«А что это за журналист, который не задается вопросами? Микромедиа как раз задаются, дергают за чувствительные места и власть, и общество. Я крайней степени вольности достиг сейчас, когда работаю на своем канале. Абсолютно свободно задаю вопросы сам себе, своим спикерам, зрителям и власти. Не скажу, что я работаю вообще без красных линий. Но я сам себе их ставлю. По моему убеждению, свобода – это не когда тебе разрешают, а когда ты сам себе что-то запрещаешь», – говорит Борейко.
Результат такой свободы налицо: ни ProTenge, ни «Гиперборею» ни разу не звонили с настойчивой просьбой снять материал – несмотря на остроту поднимаемых ими тем. «Обожаю!» не звонили тоже. Хотя проект изначально существовал в формате программы «Акимы» на канале «Хабар» – и там чиновники с такими просьбами обращались постоянно. Отличия от ютуба, по словам Ниязова, только в том, что в телевизионной версии приходилось вырезать мат и был запрет на съемку региональных акимов.
Воздействие на окружающую среду
В копилку позитивных изменений, которые появились с приходом новых медиа, можно добавить «воспитание» читателей и зрителей. Вадим Борейко отмечает, что со временем наиболее агрессивные комментаторы его выпусков умерили свою кровожадность и стали спокойнее воспринимать иные точки зрения. Асхат Ниязов в восторге от того, что в регионах люди копируют его проект и снимают тиктоки с вопросами чиновникам.
ProTenge даже запустил курс о том, как работать с госзаказами, разговаривать с чиновниками, писать им запросы и этично об этом рассказывать. Обучение прошли более 70 человек, большинство из них – простые казахстанцы, которые уже делают впечатляющие проекты. Например, алматинец добивается, чтобы аким города Ерболат Досаев озвучил условия, на которых заключен меморандум с российской Wildberries (раньше компания требовала особых привилегий на рынке Казахстана). А житель Актобе завел телеграм-канал, где подробно рассказывает о том, на что в городе тратят деньги.
Медиакритик Сергей Ким обратил внимание на еще одно изменение: благодаря новым медиа журналистика стала более смелой – еще 5-10 лет назад было невозможно представить такое количество материалов, критически осмысливающих казахстанскую действительность.
«Журналисты постоянно пытаются раздвинуть границы. В интересах государства, наоборот, все сузить так, чтобы мы не задавали лишних вопросов, – объясняет медиакритик. – Эта постоянная борьба хороша: как мы знаем из истории, застои всегда приводили к чему-то нехорошему. Едва ли традиционные СМИ станут работать как новые медиа. Но нельзя отрицать, что они (традиционные) стали смелее, а новые СМИ — профессиональнее с точки зрения формы. Это взаимное обогащение».
Эта публикация финансируется Европейским Союзом. Её содержание является исключительной ответственностью IWPR и не обязательно отражает точку зрения Европейского Союза.