«Реформа деинституционализации детских домов в Узбекистане, невозможна без предотвращения помещения детей в государственные учреждения и укрепления мер социальной защиты уязвимых семей, развития семейных форм устройства детей-сирот и детей оставшихся без попечения родителей, профессиональной подготовки социальных работников, обучения приемных родителей и внедрения инклюзивного образования» – отмечают эксперты Дильмурад Юсупов и Тахир Мирджапаров в статье специально для CABAR.asia.
Подпишитесь на наш канал в Telegram!
В мае 2018 года новость о сексуальном и физическом насилии в отношении воспитанников дома милосердия №1 в Маргилане Ферганской области взбудоражила общественность Узбекистана.[1] Кроме растления несовершеннолетних детей, руководство детдома занималось крупными хищениями бюджетных денег и грантов международных организаций. Несмотря на то, что в декабре 2017 года в области уже ходили слухи о насилии в детдоме №1[2], уголовные дела, против преступников были возбуждены лишь спустя несколько месяцев. Руководители и сотрудники маргиланского детдома получили длительные тюремные сроки,[3] а детские дома «Мехрибонлик» (дома «Милосердия») местные Интернет-СМИ окрестили «немилосердными».
Хороший детский дом – это закрытый детский дом
Кроме подверженности детей высокому риску насилия и жестокого обращения в детских домах, ряд научных исследований доказали, что в институциональных учреждениях происходит искажение психического и физического развития воспитанников, а также формирование девиантного поведения и аддикций (зависимостей и пагубных привычек). Отсутствие жизненно важных социальных навыков и сопутствующие проблемы адаптации выпускников к взрослой жизни, порождают ряд драматических последствий. Так, по данным исследований, около 40% выпускников детских домов криминализируется, еще 40% становятся бездомными, алкоголиками и наркоманами, 10% выпускников совершают самоубийство, 90% выпускников не доживает до 35 лет.[4]
По состоянию на 2019 год в Узбекистане функционируют 135 детских институциональных учреждений, в которых воспитываются почти 30 тысяч социально уязвимых детей.[5] В последние годы правительство Узбекистана приняло ряд нормативно-правовых актов по укреплению системы социальной защиты детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Согласно постановлению президента Шавката Мирзиёева в срок до 1 июня 2019 года соответствующие министерства и ведомства должны были разработать Программу мер по деинституционализации домов «Мехрибонлик» на 2019-2023 годы.[6] Вместе с тем в социальной политике государства наблюдается ряд противоречий и несостыковок с принципами трансформации институционализированной формы опеки над детьми в альтернативные семейные формы опеки.
Основной идеологический посыл реформы – ребенок имеет право жить и воспитываться в семье. Следуя данной логике, государственные учреждения могут служить исключительно временным местом нахождения ребенка, пока специалисты работают с биологическими семьями. В случаях, если проживание в кровной семье и в семье родственников не представляется возможным, то необходимо устроить ребенка на воспитание в замещающую семью. Необходимо признать, что около 60% детей оставшиеся без попечения являются так называемыми социальными сиротами, у которых имеются родители.
Однако объектом профилактики по-прежнему является сам ребенок, а не семья, проблемы которой и являются основной причиной социального сиротства. Предотвращение помещения ребенка в государственное учреждение – это работа субъектов профилактики системы социальной защиты, которую необходимо выстраивать, что является экономически обоснованным и целесообразным для страны в долгосрочной перспективе. Узбекистан должен отойти от детоцентрированного подхода и рассматривать проблематику кризисного детства в системе многопоколенной семьи и общества в целом.
Государству необходимо направить основные усилия и ресурсы на раннее выявление семейного неблагополучия. Должны быть отработаны четкие механизмы системы раннего вмешательства, поддержки семей, находящихся в социально уязвимом и опасном положении. Таким образом, возможно, купировать неоправданное помещение детей из их кровных семей в казенные учреждения.
Ничто не заменит семью
В постановлении президента предусматривалось «поэтапное преобразование домов «Мехрибонлик» в малокомплектные детские городки и другие альтернативные формы социальных учреждений».[7] Однако можно ли назвать данную профанацию реформой деинституционализации? Сколько лет и бюджетных средств государство потратит на создание таких городков? «Детские городки семейного типа» – это рудиментарная, тупиковая ветвь развития, сохраняющая институциональную культуру, они не могут называться «семейными» — это грубая подмена понятий. В настоящее время функционирует единственный «детский дом семейного типа» в Ургенчском районе Хорезмской области, где воспитываются восемь детей.
От перестановки мест слагаемых сумма не меняется. Да и насколько бы хорошо детский дом не был укомплектован, он все равно остается местом сегрегации. Нельзя заниматься компиляцией чужого опыта, даже пусть условно успешного и тем более убирать из предлагаемой модели те детали, без которых она совершенно бесполезна. В первую очередь необходимо понять, что испытывает ребенок, растущий без родителей. Нужен парадигмальный сдвиг в отношении к детским домам.
Успешный опыт деинституционализации в странах постсоветского пространства, показывает, что для запуска реформы сиротских учреждений в первую очередь необходимо развитие альтернативных формы устройства детей в семьи, параллельно выстроив соответствующую систему сопровождения приемных семей. Все это возможно сделать путем постепенного перераспределения средств и человеческих ресурсов из институциональных учреждений для детей создавая систему предупреждения семейного неблагополучия.
Готовы ли семейные формы опеки?
Привлечение и отбор кандидатов, желающих принять на воспитание детей-сирот в свои семьи, их профессиональная подготовка, является точкой входа для успешной реализации реформы и позитивных изменений. В февральском постановлении президента особое внимание было уделено «совершенствованию системы отбора и сопровождения потенциальных опекунов и попечителей, принимающих детей в семью на воспитание (патронат), усыновителей и родителей-воспитателей детских домов семейного типа». Стоит отметить, что на патронатную форму опеки в Узбекистане приходится лишь 1% всех существующих семейных форм опеки. По состоянию на 2019 г. на патронатном воспитании находились лишь 654 детей. В настоящее время патронат – это единственная форма возмездной опеки в то время, как усыновление, опека и попечительство не сопровождаются выплатами приемным семьям.
С 1 марта 2019 года размер пособия, выплачиваемого каждому ребенку, принятому на воспитание в семью (патронат), увеличились в 1,33 раза и составили 820 000 сум (около 80 долларов США), с последующим повышением не ниже размера инфляции.[8] Однако критерии, по которым можно получить статус патронатной семьи четко не прописаны, что может повлечь за собой коррупционные риски. По неофициальным данным содержание одного ребенка в государственном учреждении превышает размер выплачиваемого пособия ребенка в патронате в десять раз.
В Узбекистане патронат – это единственная форма семейного устройства детей-сирот, где граждане проходят обязательную подготовку, перед тем как принять ребенка в семью. В таких условиях сложно говорить о качестве результатов проводимой реформы. Вне зависимости от формы семейного устройства ребенка, будь, то усыновление, опека или патронат – всех кандидатов необходимо профессионально подготавливать для этой роли, включая родственную опеку. Начиная с 1 января 2020 года уже должны выдаваться сертификаты о прохождении подготовительных учебных курсов для патроната. Однако в Узбекистане до сих пор пока еще никто не прошел обучение, что может быть также связано с карантинными мерами, введенными в связи с пандемией коронавируса COVID-19.
Исключением является гражданская инициатива на базе Республиканского центра социальной адаптации детей (РЦСАД), где совместно со специалистами центра создан неформальный клуб приемных родителей. На данный момент там проходят обучение около 25 приемных родителей, которые намерены в дальнейшем зарегистрировать Ассоциацию приемных семей Узбекистана с целью консолидации усилий приемно-родительского сообщества Узбекистана.
В странах СНГ уже есть разработки в виде готовых программ и материалов по обучению приемных родителей. Например, в РФ функционирует Институт развития семейного устройства (ИРСУ), где на протяжении нескольких лет успешно проводится «Школа приемных родителей» (ШПР) известного психолога и педагога родом из Ташкента – Людмилы Петрановской. В апреле этого года были запланированы семинары ШПР в Узбекистане в клубе приемных родителей при РЦСАД, но, к сожалению, из-за ситуации с коронавирусом мероприятия так и не состоялись.
Реформа невозможна без инклюзивного образования
В Узбекистане, как и в других постсоветских странах все еще сохраняется практика помещения детей с инвалидностью в институциональные учреждения сразу после их рождения.[9] Более 20 тысяч детей или более 70% детей, находящихся в подведомственных учреждениях МНО и Министерства здравоохранения республики (дома ребенка, Мехрибонлик, Мурувват, специализированные интернаты) имеют инвалидность и ограниченные возможности здоровья. Во всех регионах страны функционируют 86 специализированных школ и школ-интернатов для «детей с физическими и психическими нарушениями развития», а также 21 школа санаторного типа для детей, подверженных туберкулезу и заболеваниям костей.
В связи с этим, процесс деинституционализации невозможен без развития доступной, безбарьерной среды в самом широком ее понимании – распределенной опеки, сопровождаемого проживания, без рынка социальных услуг, адресного социального патронажа, обеспечения равных возможностей и принятия соответствующих нормативно-правовых актов. Например, если на патронат был принят ребенок с расстройством аутистического спектра (РАС), с особыми образовательными потребностями, ему необходимо будет учиться в общеобразовательной школе рядом с его новым домом. Учебное заведение должно быть готово к принятию такого ребенка, при необходимости адаптировав здание школы, подготовив индивидуальный учебный план и квалифицированного тьютора, сопровождающего ребенка с особенностями в развитии во время всего учебного процесса.[10]
К сожалению, инклюзивное образование в Узбекистане пока еще на самой ранней стадии развития, а педагогический состав и родители нормотипичных детей без инвалидности могут даже препятствовать обучению ребенка с особыми образовательными потребностями в их школе. Права детей с инвалидностью на инклюзивное обучение, а также конкретные механизмы их перевода в общеобразовательные школы должны быть прописаны в законе «Об образовании».[11]
Для детей с инвалидностью особое значение приобретает индивидуальная программа реабилитации (ИПР), прописывающая некий маршрут для родителей в виде плана процедур и мероприятий (получения услуг психолога, дефектолога, реабилитолога и др.) для ребенка. Успешные международные практики профилактики социального сиротства, подразумевают междисциплинарный и комплексный подход в решении поставленных задач с привлечением специалистов из разных сфер. При этом, нельзя фокусировать все внимание на сугубо медицинском подходе к детям с инвалидностью.
Основная проблема заключается в неготовности общества принять их на равных, создав условия для интеграции детей и взрослых с инвалидностью во все сферы социума, адаптации инфраструктуры к их нуждам. Стигматизирующее и дискриминирующее общественное сознание препятствует человеку с инвалидностью повысить свою социальную активность, не дает возможность для самореализации и личностного роста.
Устойчивая социальная защита вместо «сиротского туризма»
Реактивное расстройство привязанности (англ. reactive attachment disorder, RAD) – это то, что дети-сироты получают в подарок от добрых людей, которые приходят в детский дом, чтобы пожалеть ребенка, сделать совместные фото и возможно вернуться на следующий год по зову души. Правда в том, что дети, отделенные от своих родителей, постоянно испытывают сильнейший стресс, даже когда улыбаются вам. Детский дом – это не проходной двор и не контактный зоопарк. Необходимо помогать ребенку вернуться в кровную семью, либо найти приемную, а семьям помочь найти ребенка и поддерживать людей, которые оказывают профессиональную поддержку на постоянной основе. Крайне важно, поддерживать семьи, находящиеся в тяжелой жизненной ситуации. На данный момент в Узбекистане ощущается сильная политическая воля со стороны первого лица страны, и мы самые готовые для того, чтобы полностью изменить ситуацию.
Фрагментированность системы социальной защиты уязвимых групп населения, нехватка квалифицированных кадров на местах способных работать с семьями на уровне махаллей (органов самоуправления граждан) и вести кейс-менеджмент с глубоким изучением потребностей каждого домохозяйства[13], усугубляет ситуацию и не позволяет реализации превентивных мер. Охват и размер пособий, выделяемых семьям в социально-опасном положении, остаются неадекватными. В Узбекистане большинство детей «живут в семьях с доходом менее 10 000 сумов (1,2 доллара США) в день на человека»[14]. Как следствие, кризисные семьи за чертой бедности, многодетные семьи или семьи с детьми с инвалидностью не могут обеспечить надлежащий уход за ними. 77% мальчиков и 73% девочек в домах «Мехрибонлик» — это дети лиц, лишенных родительских прав, «полусироты» и дети из малообеспеченных семей. Если бы государство вовремя поддержало эти семьи в кризисные моменты, можно было бы избежать попадания детей в детдома.
Какой должна быть настоящая реформа?
Начатый в 2019 году новый этап в реформе деинституционализации сиротских учреждений в Узбекистане требует глубокого анализа и независимой экспертизы. Необходима пересборка самой предлагаемой модели и пересмотр подходов в организации, планировании и интенсивности работы и путей достижения поставленных социальных задач. Деинституционализация – это серьезная структурная трансформация всей системы опеки, на всех её уровнях. Реформа напрямую зависит от точных управленческих решений, проектирования, схематизации и стратегической согласованности действий и невозможна без активного участия третьего сектора.
Именно родительские объединения в форме негосударственных некоммерческих организаций и независимые эксперты могут обеспечить беспристрастный контроль и мониторинг за эффективной реализацией реформы. Важным является создание самостоятельной, многопрофильной и гибкой надведомственной рабочей группы, наделенной полномочиями оперативно согласовывать действия с руководством страны напрямую.
Реализация реформы сиротских учреждений — это непросто модернизация, или перезагрузка системы, но полное переосмысление, плавная реорганизация и постепенное упразднение раннее существующих структур. Высвобождаемые средства из детдомов должны оставаться в сфере опеки и попечительства – их нужно перенаправлять на создание системы подготовки для приемных родителей, ресурсных центров и служб сопровождения семей.
Реформа деинституционализации детских домов в Узбекистане, невозможна без предотвращения помещения детей в государственные учреждения и укрепления мер социальной защиты уязвимых семей, развития семейных форм устройства детей-сирот и детей оставшихся без попечения родителей, профессиональной подготовки социальных работников, обучения приемных родителей и внедрения инклюзивного образования. Для настоящей реформы «немилосердных» домов необходимо оперативно предпринять следующие меры:
- Перепрофилировать организации для детей-сирот в ресурсные центры для семей, находящихся в трудной жизненной ситуации, создание на их базе служб ранней помощи и служб сопровождения семьи.
- Организовать обязательные курсы профессиональной подготовки всех граждан, желающих принять ребенка в семью вне зависимости от формы семейной опеки (патронат, опека, попечительство или усыновление).
- Осуществить подготовку и переподготовку кадров социальной защиты населения, а именно социальных работников, способных эффективно работать с социально-уязвимыми семьями на низовых уровнях для предотвращения социального сиротства.
- Внедрять инклюзивное образование в дошкольных и школьных образовательных учреждениях, создав необходимые условия и разумные приспособления для детей с инвалидностью и особыми образовательными потребностями.
- Начать поэтапное расформирование всех интернатных учреждений обеспечив транспарентность всего процесса, а также минимизируя риски вреда для детей-сирот и оставшихся без родительской опеки.
- Разработать системы мониторинга постинтернатной адаптации выпускников.
- Собирать дезагрегированные данные о детях в детдомах и сделать их открытыми для общественности, для обеспечения прозрачности и мониторинга реализации реформы третьими лицами.
- Создать обновляемую (подвижную) базу данных детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, с обеспечением защиты персональных данных для активизации перевода детей в семейные формы опеки и координации взаимодействия госорганов на разных уровнях.[15]
- Проводить широкомасштабную просветительскую кампанию по повышению осведомленности и развенчанию распространенных мифов о том, что дети-сироты находятся под надежной опекой и защитой государства в детских институциональных учреждениях.
Данный материал подготовлен в рамках проекта «Giving Voice, Driving Change — from the Borderland to the Steppes Project». Мнения, озвученные в статье, не отражают позицию редакции или донора.
Фото на обложке: https://chistoprudov.livejournal.com/
[1]Сотрудникидетдомаобвиняются в насилии и хищениях, «Газета.uz», 18 мая 2018 г. // URL: https://www.gazeta.uz/ru/2018/05/18/margilan/
[2]Немилосердный дом: как в Маргиланском детдоме насиловали детей и никто об этом не говорил, «Repost.uz», 29 мая 2018 г. // URL: https://repost.uz/margilan-violence
[3]Замдиректорадетдома в Маргиланеосужденна 16 лет, «Газета.uz», 15августа 2018 г. // URL: https://www.gazeta.uz/ru/2018/08/15/margilan/
[4] Не забирать там, где можно спасти. Дети должны жить и воспитываться в семье, АиФ-Красноярск, 3 апреля 2020 г. // URL: https://krsk.aif.ru/society/ne_zabirat_tam_gde_mozhno_spasti_deti_dolzhny_zhit_i_vospityvatsya_v_seme
[5] По статистическим данным Министерства народного образования Республики Узбекистан.
[6]Постановление Президента Республики Узбекистан «О дополнительных мерах по усилению социальной защиты детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей» №ПП-4185 от
11 февраля 2019 года. // URL: https://lex.uz/docs/4199123[7]См. 5.
[8]См 5.
[9]Интеграция или инклюзия в образовании?, «Газета.uz», 9мая 2020 г. // URL:https://www.gazeta.uz/ru/2020/05/09/education/
[10]«Нашидетиуникальные, а не „умственноотсталые“!», Газета.uz, 15 октября 2019 г. // URL: https://www.gazeta.uz/ru/2019/10/15/inclusive-education/
[11]Интеграция или инклюзия в образовании?, Газета.uz, 9 мая 2020 г. // URL:https://www.gazeta.uz/ru/2020/05/09/education/
[12]Джоан Роулин гпризывает студентов н езаниматься волонтерством в детскихдомах, Guardian, 24 октября 2019 г. // URL: https://www.theguardian.com/global-development/2019/oct/24/jk-rowling-urges-students-not-to-volunteer-at-orphanages
[13] Какой должна быть реформа опеки и социальной защиты детей? «Газета.uz», 5марта 2019 г. // URL: https://www.gazeta.uz/ru/2019/03/05/deinstitutionalization/
[14]Инвестиции в будущее Узбекистана: социальная защита детей и семей в Узбекистане, ЮНИСЕФ Узбекистан, январь 2019 г. // URL:https://www.unicef.org/uzbekistan/Отчеты/инвестиции-в-будущее-узбекистана
[15]Например, в 2016 году в Казахстане уже был создан республиканский банк данных детей-сирот. База данных детей-сирот появилась в Казахстане, Tengri News, 8 июля 2016, // URL: https://tengrinews.kz/kazakhstan_news/baza-dannyih-detey-sirot-poyavilas-v-kazahstane-298256/