© CABAR – Центральноазиатское бюро по аналитической журналистике
При размещении материалов на сторонних ресурсах, гиперссылка на источник обязательна.

Оле Йохан Бёрной: Наш посыл в Центральной Азии – транспарентность и борьба с коррупцией

 «Если присутствует борьба с коррупцией, кумовством и подобными вещами, тогда бизнес будет заинтересован в данной экономике», – отметил в интервью для аналитической платформы CABAR.asia Его Превосходительство Оле Йохан Бёрной, посол Норвегии в Казахстане, Кыргызской Республике, Таджикистане, Туркменистане и Узбекистане.


Подпишитесь на нашу страницу в Facebook!


Его Превосходительство Оле Йохан Бёрной, посол Королевства Норвегия в Казахстане, Кыргызской Республике, Таджикистане, Туркменистане и Узбекистане. Фото: CABAR.asia.

CABAR.asia: Норвегия – это небольшая, развитая страна на севере Европы. Хотя географически она далеко расположена от Центральной Азии, между нашими странами есть много общего. Какие сходства вы замечаете? Есть ли общие черты, разделяемые Норвегией с конкретной страной в Центральной Азии или с регионом в целом?

Ну, Центральная Азия – это не однородный регион. Страны в какой-то мере сильно различаются во многих отношениях. Это касается и скандинавских  государств, пяти стран Северной Европы.

Если быть точным, например, Кыргызстан схож в гендерном вопросе, что также несколько отличает Кыргызстан от других стран региона. Женщинам в этой стране отводится более видное место. В странах, где женщины экономически активны, наблюдается более высокий уровень жизни. Я слышал, что женщины представляют 70-75% налогоплательщиков в Кыргызстане. Таких цифр не увидишь в других государствах Центральной Азии, потому что роль женщины там несколько ниже, а сами женщины не участвуют в общественной жизни. Кыргызстан находится на первых позициях в этом отношении.

Как насчет других стран в регионе?

Казахстан занимает второе место, а Узбекистан с Таджикистаном – на одной позиции в этом рейтинге. Когда дело доходит до других областей, я думаю, что есть общая региональная заинтересованность в разработке международных правил, основанной на правилах системы ООН. Это также относится к нейтральному Туркменистану, у которого нет альянсов.

Каждая страна в Центральной Азии нашла области в основанной на правилах системы ООН, которым отдаётся приоритет. Например, Таджикистан принял участие в Водном десятилетии ООН, а Узбекистан уделяет большое внимание Аральскому морю в контексте ООН. Туркменистан также выполняет свою роль в этом плане. Казахстан делает упор на разоружение и нераспространение.

Каковы приоритетные направления норвежской внешней политики в Центральной Азии? Каковы направления вашей работы? Сотрудничаете ли вы с правительством или населением в регионе?

Мы работаем в самых разных областях. С Кыргызстаном, к примеру, мы, наряду с ООН и ЕБРР, поддерживаем страну в усилии по очистке радиоактивных «хвостов» после добычи урана с советских времён. Добыча подобных ископаемых, помимо Кыргызстана, велась также в Таджикистане и Узбекистане.

Мы также отправляем норвежских экспертов. Например, мы были на сейсмической станции в ущелье Ала-Арча в Кыргызстане, где мы измеряем землетрясения и ядерные испытания. Для этого специалисты ещё в прошлом месяце посетили регион в связи с договором ДВЗЯИ – Договором о всеобъемлющем запрещении испытаний. Как видите, мы не можем отделить многостороннее сотрудничество между нашими странами от двустороннего.

Когда дело касается бизнеса, я всегда цитирую бывшего госсекретаря США Джона Керри с его лекции в Назарбаев Университете «Деньги идут туда, где есть надёжность». Если присутствует борьба с коррупцией, кумовством и подобными вещами, тогда бизнес будет заинтересован в инвестициях. 

Присутсвует ли в регионе норвежский бизнес или инвестиции в какой-либо из пяти стран региона?

Есть некоторое норвежское бизнес присутсвие в энергетическом секторе Казахстана. Я знаю, что были контракты в горнодобывающей отрасли Узбекистана, но это торговые контракты. Ведь как торговля зарекомендует себя, такие инвестиции и будут.

Каковы другие приоритетные направления норвежской внешней политики в Центральной Азии? Есть ли проекты, скажем, в образовании,  в сфере гражданского общества или других секторах?

У нас есть дирекция по сотрудничеству в области высшего образования между университетами по всему миру. У АУЦА есть проект с одним норвежским университетом. Кыргызский финансовый университет сотрудничает с другим норвежским университетом в сфере туризма; технический университет – в горнодобывающей отрасли с ещё одним норвежским университетом.

Мы также поддерживаем Академию ОБСЕ как в финансовом плане, так и в другом [провождение гостевых лекций]. Наша дирекция координирует начало сотрудничество между университетами.

Что насчет других стран, помимо Кыргызстана, чтобы показать более широкую картину? Есть ли аналогичные проекты в Таджикистане?

Работа практически такая же, но, как я уже сказал, наше рабочее сотрудничество наиболее развито с Кыргызстаном и, в наименьшей степени – с Туркменистаном, так как там сложнее работать. В промежутке между ними у нас есть различные проекты с Таджикистаном. Это управление водными ресурсами, являющееся приоритетом президента [Таджикистана] и относящееся к устойчивому развитию.

Как насчет «Памир Энерджи»?

«Памир Энерджи» обеспечивает продажу Афганистану энергии, произведенную в Таджикистане. Пример очень экономичного проекта. Мы сотрудничаем с Сетью развития Ага Хана в Горном Бадахшане Таджикистана и Бадахшане Афганистана. Это очень многообещающий проект с точки зрения устойчивости и экономической жизнеспособности.

DSC09068
DSC09062

Норвегия известна своей развитой экономикой и лучшими позициями в различных рейтингах, таких как самый низкий уровень коррупции или самые счастливые люди. Чему Центральная Азия может научиться у Норвегии? К примеру, в борьбе с коррупцией или в других выдающихся показателях Норвегии.

По рейтингу транспарентности и борьбы с коррупцией, Дания находится на первом месте. Это наименее коррумпированная страна в мире, а мы вроде на четвертом месте. С другими странами Северной Европы мы всегда задаёмся вопросом, сколько Дания должна была заплатить, чтобы получить первое место [в рейтинге коррупции]. Это конечно шутка.

У нас развита нефтяная промышленность, которая делает наш бизнес более международным. Я хотел бы процитировать и сослаться на моего коллегу, доктора Джона Микала Квистада, который был соавтором правительственного информационного документа о роли и интересе Норвегии в многосторонних организациях и читает лекции по ней в различных университетах Центральной Азии. У нас один и тот же ответ на вопрос, который вы сейчас задаете, – это транспарентность и борьба с коррупцией.

Снова в отношении Кыргызстана, у нас есть проект с 2005 года с Центральным статистическим бюро Норвегии и Норвежской службой по картографии и составлению кадастров. Мы работаем с бизнес-регистрами и, в основном с населением сельских местностей. Большая часть – 63-65% этих мероприятий проводятся в сельской местности. Мы также провели проект совместно с Национальным статистическим комитетом Кыргызской Республики.

Возвращаясь к теме бизнеса и торговли, каков уровень торговли между Норвегией и странами Центральной Азии? Что последние могут экспортировать в Норвегию? Что можно импортировать из Норвегии?

Страны Центральной Азии импортируют оборудование для энергетики. Открытая экономика Норвегии не ограничивается только оборудованием, так как именно эта открытость движет Норвегию вперед. Отсюда и заинтересованность в двустороннем сотрудничестве. Часть оборудования приобретается в другом месте, в то же время Норвегия пытается измениться, чтобы соответствовать потребностям в этом регионе. Мы, как уже упоминалось, занимаемся гидроэнергетикой.

Также мы подготовили технико-экономические обоснования для развития этого сектора здесь. Но, похоже, нужна корректировка для привлечения иностранных инвесторов. Местные политики должны думать о потребителях и помнить о том, что произошло в Кыргызстане в 2010 году во время роста цен [на электроэнергию]. В этом случае это баланс.

Что страны региона могут нам продать? Мы являемся производителем нефти и газа, поэтому мы экспортируем то же самое, что и три стран Центральной Азии (Туркменистан, Узбекистан и Казахстан). Норвегия является вторым по величине экспортером природного газа в Европу после России.

У нас есть так называемая всеобщая система преференций со странами Центральной Азии, то есть страны получают налоговые / таможенные преференции при экспорте в Норвегию. Однако, как вы знаете, это должно сопровождаться стандартизацией и ветеринарными сертификатами. Хорошим примером того, что не используется и что может экспортироваться из Кыргызстана, выступают грецкие орехи. К вам в Кыргызстан приезжают турецкие компании и покупают грецкие орехи по низким ценам, а мы в Норвегии покупаем уже турецкие орехи. Часто посредник, а не производитель, получает прибыль.

Можно ли экспортировать сухофрукты из нашего региона, в особенности из Таджикистана, Узбекистана и Кыргызстана?

Да, если присутствует ветеринарный сертификат и сертификат качества.

Которые трудно получить.

В этом и проблема. Но сейчас в некоторых из этих стран действует новый проект по стандартизации. Как я понял, Евросоюз занимается ветеринарными стандартами.

ВСП+?

ВСП+ [Всеобщая система преференций] – это соглашение ЕС. У Норвегии со Швейцарией есть договоренность ВСП с несколькими странами региона, так как политически мы – за пределами ЕС. Экономически Норвегия входит в ЕС, но без права голоса. Мы платим, но не имеем право голоса, поскольку наше членство в Европейском экономическом пространстве, частью которого мы являемся для получения доступа к рынкам ЕС, организовано именно таким образом.

Слева направо: д-р Джон Микал Квистад, старший советник Министерства иностранных дел Норвегии; Его Превосходительство посол Оле Йохан Бёрной; Абахон Султоназаров, региональный директор IWPR в Центральной Азии; Эрмек Байсалов, редактор аналитических материалов CABAR.asia. Фото: CABAR.asia

Поскольку Норвегия является развитой страной, она выступает в качестве страны назначения для миграции. Многие люди хотят поехать в Норвегию, работать и жить там. Недавно появились новости о том, что несколько десятков нелегальных иммигрантов из Центральной Азии и СНГ были депортированы из Норвегии. Чем заняты трудовые мигранты в Норвегии? Как сделать их жизнь проще и интегрироваться в общество? Как мы можем помочь мигрантам?

Это правда. Около 68 граждан этого региона – один россиянин, два кыргызстанца и остальные казахстанцы – должны были вернуться обратно, потому что были обмануты какой-то фиктивной компанией по трудоустройству; им обещали определенную работу в Норвегии.

Норвежский рынок труда очень строго регулируется, чтобы защитить права работников. Как вы знаете, эта проблема существует и здесь с профсоюзами. Возможно, вы слышали о ситуации в Великобритании: профсоюзы были снесены. Если вы находитесь за пределами зоны ЕЭЗ (в основном ЕС), вам нужно быть специалистом, которого не найти в Норвегии. То есть если вы – программист из Бангалора или человек с большим опытом, с которым не сравнится никто другой в определенной отрасли, то вы получите работу в Норвегии. Речь идет не о получении неквалифицированной рабочей силы в Норвегии, если вы находитесь за пределами ЕС. К примеру, сейчас у нас строительный бум, который происходит по всему миру. Мы привлекли много рабочих из Польши и Балтийских стран, но нет украинских рабочих, так как Украина – за пределами ЕЭЗ. Вот как это работает.


Данный материал подготовлен в рамках проекта «Giving Voice, Driving Change — from the Borderland to the Steppes Project». Мнения, озвученные в статье, не отражают позицию редакции или донора.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: