“Беспорядки в Нукусе могут фактически породить цепную реакцию, которая поставит под вопрос роль Узбекистана в качестве «посредника» в регионе, и, в сочетании с нестабильностью в Казахстане, может позволить другим региональным игрокам взять на себя эту роль и получать гораздо больше преимуществ”, — пишет аналитик Димитрис Симеонидис специально для CABAR.asia.
Когда президент Шавкат Мирзиёев представлял конституционные поправки, которые должны были состояться в Узбекистане, мало кто подозревал, что это приведет к продолжению накала деструктивных событий в Центральной Азии. Еще меньше было тех, кто предположил бы, что причиной этих событий не будет положение, позволяющее главе Узбекистана оставаться у власти до 2036 года. Реформы, представленные в Ташкенте 21 июня в дополнение к вышеупомянутому пункту, включали правовую основу для лишения Автономной области Каракалпакстан права на отделение, если её граждане сочтут это целесообразным. Это вызвало новый виток протестов в охваченной волнениями Центральной Азии, в результате которых в Нукусе погибли по меньшей мере 18 человек, а сотни жителей Западного Узбекистана получили ранения. Это побудило президента Мирзиёева предпринять меры и отправиться в Нукус, чтобы отменить предложенные поправки. Поскольку беспорядки во многих городах Караракалпакской автономии продолжаются, возникают вопросы о том, почему этот малоизвестный регион сохраняет свой статус, чем был обусловлен выбор времени для проведения реформ и каковы будут геополитические последствия для Ташкента.
Наименее известное автономное государство, но представляющее большой интерес (и ценность)
Расположенный в низовьях реки Амударья, Каракалпакстан на протяжении всей своей истории сталкивался с многочисленными изменениями в modus operandi. В царскую эпоху, хотя каракалпаки были признаны тюркской национальностью, отличной от других, этот регион принадлежал к большой «Туркестанской» области, контролируемой Российской империей. Советская эпоха привела к национальному размежеванию в 1920-х и 1930-х годах, когда Каракалпакская Автономная Социалистическая Республика (АССР) первоначально стала частью Казахской АССР – шаг, основанный на представлении о том, что каракалпаки имеют больше культурного сходства с казахами, чем с узбеками. Тем не менее, после 1932 года, когда статус Казахской АССР был повышен до ССР, центральное советское руководство решило, что Каракалпакстан должен быть присоединен к Узбекской ССР.
Этот статус оставался неоспоримым и не обсуждался до обретения Узбекистаном независимости после распада Советского Союза. Именно в этот момент возникли такие группы, как «Халк мапи», которые инициировали дискуссию о том, должен ли Каракалпакстан сохранить свое нынешнее состояние, сделать выбор в пользу независимости или снова присоединиться к Казахстану. Чтобы выдержать бурю, президент Каримов в апреле 1993 года решил предоставить Каракалпакстану возможность проголосовать за независимость в течение 20 лет, срок, который уже прошел без проведения соответствующего референдума. В Западном Узбекистане не было крупных разрушительных событий, активными оставались лишь небольшие группы, такие как «Еркин Каракалпакстан», а тема независимости поднималась лишь периодически, вслед за такими событиями, как обретение независимости Косово в 2008 году или аннексия Крыма в 2014 году, но в довольно мягком тоне.
Почему сейчас?
Многим наблюдателям, наверное, интересно, почему Президент Мирзиёев принял решение поковыряться в осином гнезде, тем более что «осы» в данном случае очень тихие и не вызывают беспокойства. Основная причина станет намного яснее, если рассмотреть тенденции в различных секторах, от политики до изменения климата, с более целостной точки зрения.
С точки зрения глобальной политической тенденции, российское вторжение в Украину, безусловно, усилило сепаратистские настроения некоторых движений. В частности, для Каракалпакстана уже во время аннексии Крыма было замечено, что такой шаг был отправной точкой, которая породила освободительные движения в Нукусе, такие как «Алга, Каракалпакстан», «Азатлык харекети». Учитывая, что нынешняя ситуация в Украине еще более серьезна, а де-факто государства набирают силу, можно легко провести корреляцию и понять, что потенциальные беспорядки и сепаратистские действия в Западном Узбекистане имеют потенциал быть на порядки выше, чем в 2014 году.
В более широком контексте Центральной Азии это гораздо больше, чем продолжение турбулентности. Многие исследователи считали Узбекистан опорой стабильности в регионе, и это было доказано за последние 3 года, когда в Кыргызстане, Казахстане и Таджикистане преобладали внутренние конфликты. Таджикистан, в частности, мог быть на вершине беспокойства, с которым столкнулся президент Мирзиёев. Волнения, вызванные отключением интернета и военным насилием в ГБАО, вновь вызвали вопросы о сепаратизме автономных областей и усилили эти настроения среди памирцев. Наблюдая за ситуацией, узбекский президент, возможно, решил действовать на опережение, а не принимать меры реагирования после, как его таджикский коллега. Однако выполнение первого привело к тому, что ему пришлось сделать и второе.
В секторе энергетики и изменения климата Каракалпакстан стал местом одной из крупнейших экологических катастроф в мире — разрушения Аральского моря. Вместе с ухудшением состояния других источников воды в и без того засушливом регионе это оказывает все возрастающее негативное воздействие на население по двум направлениям. Во-первых, это сильно ударило по аграрному сектору, который является основным источником дохода региона. В частности, 73% рабочей силы занято в сельскохозяйственном секторе, при этом преобладающей культурой является хлопок, влагоемкая культура. Это имеет далеко идущие последствия как для занятости в секторе, который уже считается сезонным, так и для потоков доходов в регионе, где таковых уже нет. Во-вторых, это сказывается на здоровье населения, поскольку все меньше каракалпаков имеют доступ к качественной воде. Оба явления, согласно недавним исследованиям, усилились за последние годы из-за изменения климата, ухудшения качества воды и увеличения солености, что сделало воду более дефицитной и более трудной для использования даже для ирригационных целей.
Размышляя над тем, что в Каракалпакстане отсутствуют потоки доходов, важно перейти к четвертой и последней тенденции. Рынок труда Западного Узбекистана не диверсифицирован, и жители ограничены сельскохозяйственным сектором, находящимся в упадке, а промышленность практически отсутствует. Вдобавок к этому, российское вторжение в Украину усугубило ситуацию, поскольку экономика Узбекистана сильно зависит от экономики Москвы. Денежные переводы резко сократились, а санкции в отношении Кремля в значительной степени затронули Ташкент, в результате чего усилилось давление внутри каракалпакского общества, которое и без того находится в тяжелом экономическом положении. Следует отметить, что, Каракалпакстан лидировал в конце 1990-х годов с 0,96% безработных среди зарегистрированной рабочей силы, а сегодня уровень безработицы в нем ниже, чем в других регионах, таких как Сурхандарьинская и Ферганская, с 6% безработицы. Однако, если сравнивать с прошлыми годами, а не с другими регионами, это может стать стрессовым фактором для населения.
Геополитические последствия
Главное геополитические значение в данном случае заключается в том, что президент Шавкат Мирзиёев фактически «теряет лицо» как стабильная сила в регионе. Это происходит в удивительно неудачное время. Экстремистское насилие со стороны Исламского государства – Хорасан (ИГХ) в соседнем Афганистане накаляется, и, судя по их риторике, усиливаются опасения, что они распространят свои действия на Среднюю Азию. Видя, что практически все другие страны региона пострадали от внутренних беспорядков за последние годы, Ташкент стремился взять на себя роль посредника и даже гаранта безопасности в поддержании стабильности в Афганистане и его отношений с Центральной Азией.
Чего ожидать от глобальных (и региональных) держав: сценарии
С одной стороны, Россия может видеть это как возможность предотвратить тенденцию отдаления Центральной Азии. В условиях вторжения в Украину большинство государственных акторов в регионе воздержались от поддержки Москвы, сохраняя нейтральную позицию, что представляет собой беспрецедентный шаг, поскольку общей тенденцией было полное согласование дипломатических и внешнеполитических стратегий с кремлевской. Урегулирование этой ситуации таким образом, чтобы подтвердить статус гаранта безопасности Москвы в регионе, не заставит Центральную Азию забыть о вторжении в Украину, однако это может усилить важность таких организаций, как ОДКБ, лидером которой является Россия.
Тем не менее на данный момент этот сценарий представляется наименее вероятным. Ожидается, что влияние России в Центральной Азии еще больше ослабнет после беспорядков в Каракалпакстане, в частности, потому, что и без того нейтральная позиция, которую занимает Москва, может лишь напомнить людям о ее общей позиции в отношении де-факто и частично признанных государств в постсоветском пространстве, таких как Абхазия, Приднестровье, Донецк и Луганск. Таким образом, ожидается, что побочный эффект событий в Нукусе будет использован двумя ключевыми игроками, которые стремились воспользоваться недостатком власти, который продолжает расти в регионе в последние месяцы. Эти игроки не кто иные, как Турция и Китай.
Турция стала главным победителем в сфере безопасности после начала войны в Украине. Беспилотники ТБ-2 Bayraktar показали выдающуюся эффективность, и покупатели из Центральной Азии выстраиваются в очередь. Это приводит к тому, что Анкара становится еще ближе к государствам Центральной Азии, тенденция, которая уже наблюдается из-за пантюркистского движения и растущего значения, которое Тюркский совет приобретает для таких секторов, как торговля и энергетика. Турецкое правительство использовало разногласия в Каракалпакстане как еще один шанс отстоять «братскую» любовь, которую разделяют тюркские народы, и оказать полную поддержку правительству Мирзиёева — разумный шаг, который может оказаться плодотворным в долгосрочной перспективе.
Другим претендентом на то, чтобы восполнить российскую пустоту, является Китай. Пекин уже установил свое военное присутствие в Центральной Азии через базу в Ваханском коридоре в Таджикистане и в настоящее время пытается расширить свое присутствие, первоначально посредством диалога с Министерством обороны Туркменистана. Тот факт, что Китай еще не столь конкурентоспособен на рынке вооружений, как другие игроки (например, Турция), означает, что в этом сценарии есть несколько препятствий, которые необходимо преодолеть. И тут может помочь исправить ситуацию возможная передача технологий через соглашения с Кремлем. На первый взгляд кажется невероятным, что Москва готова предоставить военно-техническую помощь державе, которую можно считать конкурирующей. Однако если посмотреть на более широкую картину, где Индия увеличивает свой оборонный бюджет и строит собственную промышленность, ее можно считать «общим врагом» планов двух стран по сохранению влияния в Центральной Азии.
Региональные игроки также могут извлечь выгоду из беспорядков. Иран и Индия быстро выразили поддержку узбекскому президенту и уверенность в том, что ситуация разрешится. Главным геополитическим «оружием» Тегерана является культурная дипломатия с Таджикистаном, поскольку он не имеет военной промышленности, чтобы конкурировать с другими государственными акторами. Что касается Индии, как уже упоминалось, политики в Дели сосредоточили внимание на увеличении оборонного бюджета, и государства Центральной Азии могут стать для этого идеальным «плацдармом». Однако, помимо огромной конкуренции с Москвой и Пекином, вопросы совместимости с российской военной техникой требуют дальнейшего изучения.
Явным проигравшим в этом случае будет Таджикистан. Президенту Эмомали Рахмону удалось после нескольких месяцев репрессий, гибели многих людей и длительного отключения интернета успокоить беспорядки в ГБАО, жители которой поняли, что отношение Душанбе к ним вряд ли можно поменять. Тем не менее, размышляя теперь о том, что президент Мирзиёев фактически уступил требованиям людей в Нукусе и решил отменить предложенные поправки, памирцы могут увидеть в этом признак надежды, и это может привести к возобновлению внутреннего конфликта в Горном Бадахшане, нанося дополнительный ущерб национальной и региональной стабильности. В сочетании с тем фактом, что негосударственные субъекты, такие как ИГХ, могут счесть это моментом уязвимости и проникнуть в регион через Таджикистан, у Душанбе есть много причин для беспокойства.
Заключение: больше, чем просто беспорядки?
Ситуация в Каракалпакстане была бомбой замедленного действия. Недовольство жителей Западного Узбекистана усилили несколько тенденций, и предложение о поправках, скорее всего, стало последней каплей. Чтобы президент Мирзиёев смог вернуться к стабильности, его советники и исследователи должны лучше понять эти тенденции и разработать стратегии, которые обеспечат долговременное решение. В то же время эти беспорядки в Нукусе могут фактически породить цепную реакцию, которая поставит под вопрос роль Узбекистана в качестве «посредника» в регионе, и, в сочетании с нестабильностью в Казахстане, может позволить другим региональным игрокам взять на себя эту роль и получать гораздо больше преимуществ. Многие сценарии потенциальной цепной реакции будут во многом зависеть от поведения внешних сил, при этом Турция имеет наилучшие возможности для продолжения отстаивания своего пантюркистского движения и влияния в регионе. Жителей Каракалпакстана ждет тернистый путь, пока Ташкент не определится с моделью управления, которая обеспечит долгосрочную стабильность.