Продовольственная безопасность практически все время являлась одним из главных нарративов туркменских властей, но за все время независимости Туркменистана власти вкладывали в это понятие разный смысл.
Говоря о продуктовой безопасности необходимо констатировать, что в этом власти Туркменистана не отошли от своих принципов сокрытия общественно значимой информации. В открытом доступе отсутствуют абсолютные показатели производства пищевой продукции и ее импорта из других стран. Публикуются лишь факты об увеличении производства тех или иных продуктов в процентном соотношении к прошлым периодам и факты о переговорах или фактических закупках продовольственных товаров, но без любой конкретики.
Из заседания кабинета министров 8 апреля 2022 года известно, что президент поручил увеличить посадки и урожай картофеля и зерновых, а также поголовье скота. А профильные министры отчитались об успехах, но тут же получили выговоры, включая министра сельского хозяйства и вице-премьера.
В связи с началом военных действий в Украине, санкций против России, а также контрсанкций и ограничений, вводимых правительством России на экспорт целого ряда товаров, включая запрет на вывоз зерновых и изделий из них, а также растительного масла, в Туркменистане возник некий ажиотаж, который однако не привел к каким-либо последствиям. Никакого обострения дефицита по сравнению с предыдущими периодами не произошло и все ограничилось только распространением слухов.
Согласно последнему отчету Азиатского банка развития в апреле 2022 года, опирающемуся на собственные исследования, на импорт из России в Туркменистане приходится 20 процентов, хотя доля пищевой продукции остается неизвестной.
Но недавний визит правительственной делегации России во главе с заместителем председателя правительства Алексеем Оверчуком еще больше снизили тревогу местных наблюдателей в связи с возможным сокращением импорта продуктов питания из России. Прибывшие с делегацией губернаторы Астраханской и Челябинской областей России предложили туркменской стороне развитие логистических связей, поставок промышленного оборудования, а также широкого ассортимента сельскохозяйственной продукции — муки и продуктов из нее, круп, а также растительного масла.
Учитывая, что в торговле с Россией Туркменистан имеет положительное сальдо и, согласно упомянутому докладу АБР, не имеет внешней задолженности перед Россией, принципиальных препятствий по насыщению продуктами питания за счет импорта оттуда, нет.
После отмены ограничений на передвижение грузового транспорта в связи с пандемией, туркменский рынок снова начал насыщаться и отдельными категориями товаров из Ирана, — овощи, фрукты, рис, традиционные сладости, молочные продукты и даже цветы, — постепенно возвращаются в ту ценовую и качественную нишу, которую занимали долгие годы.
В том же докладе АБР констатируется, что у Туркменистана с Украиной торговый оборот был крайне низок и, по всей видимости, сейчас вообще приостановлен, но это никак не скажется на дефиците, мелкие категории украинских товаров с легкостью могут быть заменены другими поставщиками.
Более того, доклад отмечает, что на фоне изменения конъюнктуры в углеводородном секторе, Туркменистан может извлечь определенную выгоду, решив проблемы с логистикой по поставке своих углеводородов на мировые рынки и внеся ясность в процесс ценообразования с традиционными покупателями.
Учитывая же относительно низкую численность населения, которую власти определяют в 5,5–6 миллионов человек, хотя альтернативные источники говорят о численности в 2,7-3,2 миллиона, основные риски продовольственной безопасности для населения Туркменистана лежат не столько в изменчивой конъюнктуре на внешних рынках, сколько зависят от квалифицированных решений туркменского правительства и первых лиц.
Тернистый путь продовольственной независимости
После развала СССР и нарушения многих цепочек поставок продуктов основные усилия властей были сосредоточены на избежание голода. В те времена была провозглашена политическая доктрина президента Ниязова «10 лет благополучия». Довольно скоро ее переименовали в «10 лет стабильности», что на самом деле представляло собой вариант общественного договора «хлеб в обмен на лояльность».
Действительно, сосредоточив в своих руках все ресурсы, власти сумели обеспечить полуголодное существование населения, избежав реального голода и социального взрыва. С тех времен в обиход прочно вошло понятие «паёк» — минимальный набор продуктов, реализуемый населению по фиксированным ценам, которые дотировались государством и реликты которого сохраняются и по сей день.
Однако затем наполнение «продовольственной безопасности» начало меняться и власти сделали акцент на «продовольственной независимости», бросив ресурсы на увеличение внутреннего производства продуктов питания. Конечно, не обошлось без крайностей, когда принимались программы по собственному производству сахара и выращиванию сахарной свеклы, были потуги по выращиванию кофе и прочих экзотических растений. Тем не менее, власти решили проблему голода, но не смогли решить проблему полноценного насыщения рынка качественной и разнообразной продукцией.
Главной причиной этого стало то, что власть так и не допустила формирования полноценного рынка производства сельскохозяйственной продукции. Формируемые на базе бывших колхозов и совхозов фермерские хозяйства, так и остались в плену монополии государства на землю и воду. Власти, диктуя и формируя фермерам государственный заказ на выращивание тех или иных культур, отдавая максимальный приоритет выращиванию в первую очередь хлопка и зерна, так и не дали сформироваться внутреннему рынку.
Все закупочные цены определялись и продолжают определяться государством. Весь урожай практически изымался принудительно (и продолжает изыматься), а уборочные кампании превратились в «битву за урожай», с привлечением всех силовых структур – для предотвращения хищений, в первую очередь зерна, самими фермерами.
Стоит отметить, что кроме организационных проблем, урожайность зерна диктуется географическими условиями – Туркменистан находится в зоне так называемого «рискованного земледелия». Это значит, что богарное и поливное выращивание сельхозкультур жестко регламентируется количеством выпадающих осадков и поливной воды. Кроме того, почвенно-климатические условия на большинстве территорий Туркменистана не позволяют выращивать «твердые сорта» сорта пшеницы, содержащие достаточное количество клейковины и идущие на изготовление муки высшего и первого сорта.
Однако власти долгое время, обеспечив валовое производство зерна, просто закрывали глаза на его качество, сократив закупки за рубежом зерна и муки высокого качества для пищевых нужд. Именно мука, произведённая из местного зерна, в настоящее время является основой питания населения. Из нее выпекают «социальный хлеб», она входит в «пайки», продаваемые государством по дотируемым ценам. Но объемы настолько маленькие, что дешевых товаров всем не хватает.
Справедливости ради, стоит отметить, что высококачественная мука есть в продаже. Как правило, производство Казахстана и России, а также изделия из нее, того же происхождения и Турции дополнительно. Но эта категория продуктовых товаров торгуется без всяких дотаций и недоступна большей части населения страны.
Примерно такая же ситуация складывается и с растительным маслом. Традиционное и привычное населению хлопковое масло низкого качества и его производство имеет сезонных характер, а производимых запасов не хватает на весь год. Минимальное количество импортного масла, преимущественно российского производства, дотируется государством и доступно населению, а в «свободной продаже» оно значительно дороже.
В категорию дотируемых продуктов также включается сахар, яйца и куриные окорочка как импортного, так и местного производства, именуемые по старой памяти «ножками Буша».
Статистика высокой секретности
Однако все эти оценки являются лишь приблизительными и основаны на визуальной оценке и опыте личного потребления. Реальной же картины не знает никто. Власти Туркменистана фактически скрывают все статистические данные и почти никогда не публикуют абсолютных цифр производства, приводя лишь относительные показания увеличения производств к предыдущему периоду.
Какие-то абсолютные цифры содержит государственный бюджет Туркменистана, но даже его официальная версия, публикуемая для общества, состоит из четырех страниц, причем без всякой детализации по отраслям и регионам. Все остальные статистические данные строго засекречены.
Всемирный банк в своем ежегодном докладе по состоянию мировой экономики уже второй год отказывается включать Туркменистан (и Венесуэлу) в свои обзоры. Обоснования столь красноречивы, что их стоит привести полностью:
В сентябре 2021 года миссия Международного валютного фонда, работавшая в Туркменистане по оценке состояния экономики, сделала заявление:
Более конкретен был МИД Великобритании в обзоре экономик разных стран мира:
А вот цитата из пресс-релиза миссии Европейского союза по итогам переговоров с властями Туркменистана (октябрь 2021 года):
Фактически, ведущие мировые финансовые институты и иностранные партнеры Туркменистана, основываясь на сопоставлении собственных аналитических материалов и представляемых страной статистических данных, констатируют, что экономика Туркменистана представляет собой «черную дыру». Хотя публично просто дипломатично отказываются иметь дело с туркменской статистикой.
Что говорить, если результаты всеобщей переписи населения и жилого фонда, проведенной в 2012 году, были сразу засекречены властями, а все данные по численности населения Туркменистана являются лишь догадками и спекуляциями. Еще хуже обстоит ситуация с социологией. Единственный известный опрос общественного мнения в Туркменистане был затеян одной иностранной телекоммуникационной компанией сугубо в целях повышения качества обслуживания и в рамках своей компетенции. Эта компания в стране больше не работает, потеряв весь свой бизнес.