«Разность уровня развития и восприятия политического плюрализма в государствах Центральной Азии способствует возникновению определенной напряженности в их взаимных отношениях», — отметил в статье, написанной специально для CABAR, Рашид Абдулло, независимый эксперт (Таджикистан, Душанбе).
Растущая напряженность в отношениях государств Центральной Азии: причины и последствия
В отношениях между постсоветскими государствами Центральной Азии постоянно присутствует определенная напряженность. Почему это происходит? Каковы причины взаимных претензий стран региона друг к другу? Хотелось бы высказаться о некоторых наблюдениях по этому поводу.
Замечено, что между такими государствами, как Казахстан и Туркменистан отношения складываются не столь напряженно. Можно предположить, что этому способствуют большие территории и сравнительно небольшая численность населения в обоих государствах. Площадь Казахстана — 2724 902км², а Туркменистана — 491,21 тысяч км². Кроме того, эти две страны богаты легкодоступными и востребованными на мировом рынке сырьевыми ресурсами, особенно углеводородными, приносящими им самые большие доходы в регионе. Численность населения – 17 330 494 в Казахстане и 5 240 000 человек в Туркменистане. Для столь больших территорий эти цифры исключают опасения относительно возможного взаимного демографического давления, как фактора, способного оказывать негативное воздействие на двусторонние отношения.
В значительно большей степени напряженность ощущается в отношениях Казахстана с Узбекистаном и Кыргызстаном, причем не на официальном уровне. Казахской общественности, судя по публикациям в местных СМИ, в социальных, свойственно ощущение тревоги по поводу не слишком большой численности населения своей страны. Причем, по сравнению с численностью населения не только таких соседей, как Китай и Россия, но и Узбекистана, население которого составляет — 30 488 600 человек.
Казахское общество беспокоит и то, что на юге Казахстана, в приграничных с Узбекистаном районах, компактно проживают этнические узбеки, которым присуща сильная национальная и цивилизационная (исламская) идентичность, обуславливающая большую, по сравнению с казахами, как этническую, так и цивилизационную сплоченность. В Казахстане все названные обстоятельства вкупе со свойственной узбекам динамичностью, целеустремленностью, способностью к внутренней организации и мобилизации, могут быть эффективным инструментом проецирования интересов Узбекистана на соседнюю страну.
Эти явления происходят одновременно с тем, когда в самом Казахстане углубляется противостояние, по словам казахских экспертов, между «нагыз» и «шала» казахами (дословно “хорошими”, ”истинными” и “полу”- казахами, т.е. между говорящими на казахском языке и не говорящими на родном языке казахами, с их существенно различающейся цивилизционной идентичностью), чего среди узбеков не наблюдается.
Отношения между Казахстаном и Кыргызстаном также нельзя назвать гармоничными. Одним из основных факторов, осложняющих отношения между двумя странами, является негативное восприятие кыргызской общественностью роста экономического присутствия и влияния Казахстана в Кыргызстане. Кыргызское сообщество воспринимает данное явление, как опасную для интересов страны экспансию экономически более сильного соседа.
Но особенно неблагополучно на сегодняшний день складываются отношения между Таджикистаном, Узбекистаном, Кыргызстаном.
Примерно со второй половины 1995 г. отношения между Таджикистаном и Узбекистаном вступили в полосу нарастающего взаимного отчуждения. Они характеризуются постоянным напряжением с периодическими всплесками обострения. Один из таких периодов обострения в двусторонних отношениях пришелся на первую половину 2010г., когда соседняя республика практически блокировала на довольно длительное время единственный для Таджикистана железнодорожный выход во внешний мир.
Между странами с 2000 года существует визовый режим, введение которого в свое время было инициировано узбекской стороной. Визовый режим и порожденные им трудности заметно осложнили развитие двусторонних, особенно гуманитарных отношений.
11 сентября 2014 года в рамках Совета глав государств-членов Шанхайской организации сотрудничествасостоялась встреча президентов Эмомали Рахмона и Ислама Каримова. В ходе встречи, в частности ими было отмечено, что в период с 2007 по 2014 годы товарооборот между двумя странами сократился с $300 млн. году до $2,1 млн. хотя он без особых трудностей может быть доведен $500 млн. (ИА «Азия Плюс» от12.09.2014). Нескладывающиеся отношения между двумя странами не позволяют решать проблему дефицита природного газа во все времена года и электроэнергии в зимний период за счет транзита этих товаров из Турменистана через территорию Узбекистана. Таджикистан практически не может привлечь международные инвестиции в реализацию гидроэнергетических проектов ввиду крайне отрицательного к ним отношения со стороны Узбекистана. К сожалению, в этом вопросе международное сообщество склонно пока внимать Узбекистану, как гораздо более влиятельному, нежели Таджикистан, государству региона.
Наиболее конфликтными в последнее время стали отношения Таджикистана и Узбекистана с соседним Кыргызстаном. Печально, что конфликтный характер этих отношений становится явлением обыденным. Еще более печально, что таковыми отношения становятся на низовом уровне и регулярно выливаются в приграничные инциденты, сопровождающиеся насильственными действиями, вплоть до применения оружия и человеческих потерь. И уж совсем печально выглядит изменение восприятия конфликтных ситуаций его непосредственными участниками.Все чаще возникающие конфликтные ситуации воспринимаются как межэтнические конфликты.
Напряженный, то и дело переходящий в конфликты, характер отношений между государствами Центральной Азии определяет множество общих и конкретных причин. И далеко не самой последней из них является сложный и противоречивый процесс становления данных стран в качестве самостоятельных государств на обломках советской сверхдержавы.
Среди факторов, обуславливающих сложность и противоречивость данного процесса, следует указать на то обстоятельство, что возникновение и существование государств региона в нынешних границах не было связано с ходом их самостоятельного исторического, политического, социально-экономического, культурного, социально-психологического и т.д. развития. Их образование явилось следствием и конечным результатом распространения на них влияния Российской империи, интенсивного российско-британского и менее интенсивного российско-китайского соперничества в регионе в 19 веке, реализация, а затем и крах советского проекта.
Обретение бывшими советскими республиками региона независимости происходило на фоне распада общего советского политического, идеологического и экономического пространства с одновременным развитием политического процесса, идеологического и экономического обособления новых постсоветских образований друг от друга.
В наследство от советской эпохи им досталось политическое и экономическое пространство, которое было не более чем осколком прежнего интегрированного советского пространства. Чтобы выжить в новых условиях и состояться в качестве независимых государств у бывших советских республик Центральной Азии не оставалось иного выбора, кроме переформатирования этого остаточного советского пространства на новых постсоветских основах. Решение этой задачи подразумевало формирование собственного цельного национального, политического и экономического пространства, то есть полноценной национальной государственности.
Незавершенный процесс становления новых государств ЦА – причина межгосударственных конфликтов.
Стартовые условия решения названной задачи были различными для каждой из республик региона. Одним республикам достался больший, а другим существенно меньший экономический потенциал, который необходимо было как можно быстрее и с наименьшими издержками адаптировать к новым постсоветским реалиям.
С распадом СССР и развитием процесса всестороннего обособления бывших советских республик функционирование их экономик в рамках прежней советской модели стало невозможным. В постсоветских республиках Центральной Азии могли выжить и развиваться лишь отрасли, завязанные на добычу, переработку и экспорт сырьевых ресурсов, а также производство, переработку и экспорт аграрной продукции.
Таких возможностей оказалось больше у Казахстана, Узбекистана и Туркменистана. Для адаптации имевшихся у них промышленных предприятий по извлечению, переработке углеводородных и рудных сырьевых ресурсов и налаживание самостоятельного экспорта полученной продукции на внешние рынки, им потребовалось сравнительно немного времени. Доходы от экспорта данной категории продукции стали для этих стран финансовой основой формирования собственного национального экономического пространства, развития всех видов инфраструктуры, что в конечном итоге предопределило достижение ими лучших экономических показателей, по сравнению с Кыргызстаном и, тем более, с Таджикистаном.
Экономические возможности Казахстана, Узбекистана и Туркменистана позволили руководству этих стран последовательно реализовывать изначально взятый ими курс на строительство новой национальной государственности, несущей конструкцией которой становился сильный, национально-ориентированный и всеопределяющий институт президентской власти.
Следует отметить, что основы подобной государственности практически полностью сложились в Туркменистане, а затем в Узбекистане и, в значительной степени, в Казахстане еще накануне распада СССР, благодаря усилиям действовавших тогда лидеров — глав республик -Сапармурата Ниязова, Ислама Каримова и Нурсултана Назарбаева. На момент распада СССР они ужи были вполне состоявшимися, опытными и самостоятельными политическими и государственными деятелями. Данное обстоятельство позволило им верно оценить складывавшуюся ситуацию, стать выразителями национальных устремлений и обеспечить политически плавное, без чрезмерных потрясений становление независимости.
В отличие от них, президент Кыргызстана Аскар Акаев на момент распада СССР еще не обладал большим опытом политического и государственного деятеля. Может быть, именно поэтому он остановил свой выбор на принципах западной демократии..
Президенту же Таджикистана Каххару Махкамову не хватило политического чутья, а, может быть, и решимости, последовать примеру туркменского, узбекского и казахского коллег и самому стать выразителем общенациональных устремлений таджикского общества.
В результате всего этого Кыргызстан до сих пор пребывает в состоянии поиска адекватной его условиям модели строительства национальной государственности. А Таджикистан пришел к действующей и схожей, но не аналогичной, туркменской, узбекской и казахской моделям построения своей государственности, при этом пройдя через политический хаос в 1991-1992 гг. и пережив гражданскую войну в 1992-1997гг.
Становление независимых государств на обломках прежнего, более крупного государственного образования практически невозможно без внутренней мобилизации их возможностей и ресурсов.
Одним из путей осуществления подобной мобилизации является противостояние внешним вызовам — -действительным или мнимым. В разных формах и видах эта мобилизация наблюдается на протяжении всего периода их независимого существования. Данное обстоятельство является одним из факторов, обуславливающих, например, жесткое неприятие Узбекистаном планов Таджикистана и Кыргызстана по оптимизации своих больших гидроэнергетических ресурсовПри этом узбекская сторона не принимает,предлагаемые Таджикистаном и Кыргызстаном, варианты урегулирования проблемы. Естественно, что реакция таджикской и кыргызской сторон на такую жесткую позицию достаточно негативна.
В Кыргызстане необходимость противостояния внешним вызовам в виде пограничных проблем с Узбекистаном и Таджикистаном рассматривается в качестве эффективного инструмента мобилизации и поддержки различными силами той политической борьбы, которая ведется сегодня в стране, в том числе и по поводу того, какой должна стать форма устройства кыргызской государственности. Незавершенность процесса формирования постсоветской государственности Кыргызстана, быть ли ей президентской, парламентской республикой, президентско-парламентской или какой-то иной, является немаловажным фактором, прямо способствующим формированию конфликтных ситуаций как в самой стране, так и в ее отношениях с ближайшими постсоветскими соседями. Ситуация усугубляется тем, что любые договоренности с соседями на высшем уровне по пограничным вопросам практически ставятся под сомнение оппонентами президента АлмазбекаАтамбаева, имеющими возможность оказывать влияние на ход событий на местах. И, как следствие, напряжение в отношениях Кыргызстана с Таджикистаном и Узбекистаном, которые были достаточно ровными при президенте Акаеве, в последнее время непрерывно нарастает.
Для центральноазиатских стран с устоявшейся сильной президентской системой правления, по мере их развития актуализируется необходимость определенной модификации и модернизации действующей системы экономического и политического администрирования. Но осуществление соответствующих реформ и преобразований объективно является вызовом как для правящих элит, так и для всего общества.
В Казахстане с экономической модернизацией справляются достаточно успешно. Несколько иная ситуация наблюдается в Узбекистане.
Что касается Таджикистана, так уж сложились объективные обстоятельства, что проблемы в экономической жизни зачастую связаны с несоответствием между рыночным характером развития экономики и неэффективными способами администрирования, базирующимися на процессах и подходах, унаследованных от предыдущей эпохи.
В политической сфере постепенно назревает необходимость развития реального политического плюрализма, как следующего шага даже не столько в становлении, сколько в совершенствовании постсоветской государственности. В разных странах региона с сильной устоявшейся государственностью развитие данного процесса осознается по-разному. В одних странах сама идея развития реального политического плюрализма зарубается чуть ли не на корню, как провоцирующая нестабильность. В других странах, например, в Таджикистане, политический плюрализм хотя и с определенными ограничениями, все же существует.
В Кыргызстане плюрализм существует практически без ограничений. Правда он может оказаться, скорее, производным от незавершенности процесса формирования сильной государственной власти, нежели плодом достижения республикой такого высокого уровня всестороннего развития, когда реальный политический плюрализм является естественным и адекватным его отражением.
Разность уровня развития и восприятия политического плюрализма в государствах Центральной Азии способствует возникновению определенной напряженности в их взаимных отношениях.
К примеру, даже возможность функционирования в Таджикистане ПИВТ – Партии исламского возрождения Таджикистана и ее активного участия в политической жизни республики с беспокойством воспринимается в других странах региона. От этого беспокойства до стремления отгородиться от Таджикистана разного рода барьерами, включая визовый режим, всего лишь один шаг.
Внутренние противоречия в странах региона и имеющиеся проблемы в отношениях между ними, неспособность политических элит центральноазиатских государств найти приемлемые решения существующим проблемам в отношениях друг с другом, могут способствовать превращению региона в поле столкновения интересов крупных держав,в том числе это может происходить и в форме конфликтов между странами региона. Этому в полной мере способствуют незавершенность процессов становления постсоветской государственности в странах региона, различия в уровнях экономического развития, в возможностях выхода во внешний мир, различия в уровнях развития политического и идеологического плюрализма. Политическим элитам стран региона и правящим, и оппозиционным всегда следует иметь в виду возможность такого поворота событий. Хотябы для того, чтобы избежать вовлечения своих стран в непредсказуемые по своим негативным последствиям конфликты.
Рашид Г. Абдулло, независимый эксперт
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции CABAR