Власти Казахстана предельно осторожны в вопросе, касающийся защиты этнических казахов и уйгуров, сбежавших из Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая.
Подпишитесь на нашу страницу в Facebook!
В начале февраля этого года госсекретарь США Майкл Помпео в рамках своего визита в Казахстан призвал вступиться за мусульман в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) районе Китая.
«США обращаются ко всем странам с призывом присоединиться и потребовать закончить эти репрессии. Мы призываем обеспечить безопасное убежище для беженцев из Китая», — заявил Помпео.
Спустя день посол Китая в Казахстане Чжан Сяо назвал высказывания госсекретаря «постановочным спектаклем» и отверг сообщения о дискриминации уйгуров в СУАР.
«В Синьцзяне насчитывается более 25 000 мечетей, что больше, чем в Соединенных Штатах, Великобритании, Франции и Германии вместе взятых, в среднем на каждые 500 мусульман приходится одна мечеть, это больше, чем во многих мусульманских странах. Игнорируя основные факты о Синьцзяне и продолжая обливать Китай грязью, Помпео продемонстрировал всему миру лишь свои идеологические предрассудки и предвзятость», — написал посол на своей странице в Facebook
Синьцзян-Уйгурский автономный район занимает одну шестую часть Китая и находится в самом северо-западном уголке страны. По данным на 2010 год, здесь живут 22 млн человек, 46 процентов из них — уйгуры.
Напряжение началось в 2009 году. Тогда на юге Китая были убиты двое уйгуров, что привело к массовым беспорядкам в Синьцзяне. Полиция жестоко подавила бунты, но некоторые продолжили сопротивление и даже устраивали террористические атаки, которые привели к десяткам жертв.
В 2016 году в районе начали устанавливать камеры для распознавания лиц, а на многочисленных проверочных пунктах внутри городов СУАР при проверке документов граждан также могут сфотографировать, снять отпечатки пальцев и отсканировать радужку глаз. Как сообщали СМИ, каждый житель Синьцзяня обязан установить в свой смартфон программу, следящую за его местоположением, сообщениями, звонками и интернет-трафиком.
Экономист и правозащитник, этнический уйгур из СУАР Ильхам Тохти долгие годы говорил о притеснении уйгуров и пытался наладить диалог между Пекином и уйгурским населением. В 2014 году его обвинили в сепаратизме и приговорили к пожизненному заключению. В прошлом году он получил международную премию имени Андрея Сахарова, которая ежегодно выдается Европейским парламентом выдающимся гражданам в мире за вклад в борьбу прав человека.
В 2017 году весной СМИ по всему миру стали говорить, что в СУАР начался грандиозный эксперимент массовой слежки и контроля над мусульманами и особенно пристально за этническими уйгурами. Появилась информация о «лагерях политического перевоспитания», которые официальный Пекин называет центрами профессионального обучения, созданными для противодействия экстремизму и терроризму.
В 2018 году в ООН заявили, что в «лагерях» в Синьцзяне может содержаться до одного миллиона представителей коренных общин региона, в основном исповедующих ислам. По данным международных организаций, в районе существует около 80 таких учреждений.
Как рассказывают выходцы из СУАР и бывшие заключенные, сейчас в этой части Китая запрещено носить хиджаб, посещать мечети и совершать молитвы. Также запрещается давать детям религиозные имена.
Рассказы бывших заключенных рисуют картину, в которой человек, исповедующий ислам, может быть отправлен в лагерь под любым предлогом.
По данным международной правозащитной организации Human Rights Watch, причинами могут стать мусульманское приветствие или намаз, поездки за границу или даже использование приложения для обмена сообщений WhatsApp. Наиболее распространенные обвинения, по которым можно попасть в лагерь, – экстремизм, терроризм, сепаратизм.
Чтобы не портить отношения
Нурлан Коктеубаев преподавал в школе в Синьцзяне, а чуть больше года назад, после выхода на пенсию, решил с семьей перебраться в Казахстан. Он рассказывает, что через несколько месяцев после переезда их вызвали в Китай.
«Сначала уехала жена, через месяц я. Как приехал, меня обвинили в терроризме, отвели в лагерь, где в одной комнате жили по 40 человек. Все были уйгуры, казахов было очень мало. […] Потом у меня начались проблемы со здоровьем, был приступ. В тюрьме везде камеры и телевизоры, где на китайском языке восхваляют Си Цзинь Пина, как он посещает страны, как помогает международному сообществу, как коммунистическая партия Китая делает для нас благие дела и т.д.», — вспоминает Коктеубаев.
Аналогичная история и у Гульбахар Джалиловой. Этническая уйгурка 15 месяцев провела в китайской тюрьме.
«Они смотрят и говорят: «Ты на одну точку долго смотришь, ты что молитву читала?» Если вниз смотришь, говорят: «ты здороваешься», «ты намаз читаешь». Там на уйгурском разговаривать запрещено. Я с пятикилограммовыми кандалами ходила год три месяца и 10 дней. Нам раздавали бумагу, мы там писали: «спасибо партии», «мы любим Китай», » Китай сейчас на первом месте в мире», а если по другому писали, нас закрывали в «темную комнату»», — рассказывает Джалилова.
Ее семья обратилась за помощью в ООН. После этого, по словам женщины, ее начали допрашивать, а затем отпустили.
Казахстанка, этническая уйгурка Бахаргуль Тохтахунова говорит, что после новостей о «лагерях» и задержаниях мусульман в Синьцзяне они бояться связываться с родственниками в Китае.
«Скучаем, хотим поехать, но там опасно. Даже если ты гражданка Казахстана, тебя могут посадить на несколько месяцев просто так, для проверки. У одних наших знакомых дочь забрали в лагерь в Китае, потому что у нее была фотография, которая сделана за границей. Это просто кошмарный сон, даже не передать словами все чувства, которые мы испытываем. Последний раз я была там в 2007 году, хотели бы знать, живы наши родственники или нет», — говорит Тохтахунова.
В декабре прошлого года депутаты Европарламента призвали правительство Китая незамедлительно закрыть «лагеря политического перевоспитания». В резолюции говорится, что они считают достоверной информацию о том, что исповедующие ислам этнические меньшинства Синьцзяне «подвергаются произвольному задержанию, пыткам, вопиющим ограничениям в религиозной практике и тотальной слежке».
Через месяц палата представителей конгресса США одобрила законопроект, который позволит ввести санкции против высокопоставленных китайских чиновников в ответ на нарушения прав человека в СУАР. Соединенные Штаты ввели санкции в отношении целого ряда китайских организаций.
Однако президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев в интервью немецкому изданию Deutsche Welle сказал, что информация правозащитников о «лагерях» не соответствует действительности.
«Мы понимаем, что это часть геополитики, поскольку Китай и США столкнулись друг с другом в торговой войне. Как закончатся переговоры, будут ли сняты санкции против Китая, покажет время. Но Казахстан не должен стать территорией так называемого глобального антикитайского фронта», — сказал Токаев.
Аналогичная ситуация и в Кыргызстане, где тему этнических кыргызов в «образовательных центрах» Китая начали активно обсуждать только осенью 2018 года. Чуть позже активисты провели митинг около Дома ООН и написали обращение с просьбой создать специальную комиссию для расследования происходящего в КНР. А в январе 2019 года около 150 человек вышли на акцию протеста с требованием запретить выдавать гражданство Кыргызстана китайским подданым, кроме этнических кыргызов.
Но со стороны чиновников и политиков тема Синьцзяня и «лагерей политического перевоспитания» в обеих странах не обсуждается открыто.
«В Казахстане говорят, что у уйгуров в Синцзяне проблем нет. Никто об этой проблеме открыто не говорит, даже депутаты в парламенте от Ассамблеи народов Казахстана. Хотя в душе конечно знают, о чем идет речь, просто не хотят лишних проблем. Казахстан не может тягаться с Китаем. Нет точной информации, сколько этнических уйгуров в стране, которые потеряли связь с родственниками в Китае», — говорит проживающий в Казахстане главный советник Всемирного конгресса уйгуров Кахарман Кожамберды.
Мехрибан Амирова переехала в Казахстан из Китая вместе с мужем и детьми и сейчас живет в Алматинской области. По ее словам, муж уехал обратно продать дом и должен был вернуться. Но прошло уже 18 месяцев и за это время он звонил всего лишь два раза.
«Звонил по WeChat, сказал, что обучается патриотизму, что все хорошо, но я поняла о чем идет речь. Он не хотел, чтобы мы приехали за ним, но его там заставляют видимо, так говорить. Голос дрожал, сказал все будет хорошо. У нас много родных, друзей отправили в лагерь просто так, потому что они были знакомы с нами, а мы уехали за границу — значит шпионы», — рассказывает Амирова.
Она ждет возвращения мужа и надеется, что получит гражданство Казахстана.
«Наши дочери не хотят ехать в Китай, там нас сразу отправят в лагерь. Боимся, если не успеем получить гражданство Казахстана, поедем в Турцию, потому что там точно нас обратно не вышлют», — говорит Амирова.
Политолог Нурлан Тилеубаев считает, что для этнических уйгуров из Синьцзяня Казахстан — не самое безопасное место. Даже этнические казахи используют Казахстан как перевалочный пункт, чтобы затем получить убежище в другой стране. Они опасаются, что Нур-Султан может выдать их Китаю.
«Даже этническая казашка, которая просила убежище, Сайрагуль Саутбай уехала в Швецию. […] Даже премьер-министр Малайзии Махатхир Мохамад в прошлом году признал притеснение мусульман в Синьцзяне и отметил, что, если уйгурские беженцы, прибыли в Малайзию для защиты, страна не выдаст их, несмотря на просьбы властей Китая. Многие уйгуры, даже те, у кого есть родня в Казахстане вынуждены бежать в Малайзию, Турцию, Индонезию, Мьянму. Ведь Казахстан не хочет портить отношения с соседями», — отмечает Тилеубаев.
Данная статья была подготовлена в рамках проекта IWPR «Стабильность в Центральной Азии через открытый диалог».