“Несмотря на общие черты, само содержание формата «5+1» отличается, так как вытекает из конкуренции внутригеополитического треугольника Россия-Китай-США” – Фаррух Хакимов, руководитель отдела Центра стратегии развития (Узбекистан) анализирует динамику регионального развития в Центральной Азии.
Центральная Азия всегда была в центре внимания глобальных и региональных держав благодаря своим богатым природным ресурсам, стратегическому расположению, экономическим, транспортным и логистическим возможностям для развития.
Узбекистан, имеющий общую границу со всеми государствами Центральной Азии (ЦА), включая Афганистан, обладает уникальным геополитическим преимуществом, которое позволяет ему влиять на политические, экономические процессы и обеспечение безопасности в самом центре Евразии. Таким образом, Центральноазиатский регион всегда был основным приоритетом внешней политики Узбекистана, поскольку региональная безопасность и развитие напрямую связаны со страной. В соответствии со Стратегией действий на 2017-2021 годы, Узбекистан активно реализует свою региональную политику по созданию «пояса безопасности, стабильности и добрососедства»[1] вокруг Узбекистана путем превращения Центральной Азии в регион возможностей[2].
В начале глобальной пандемии руководство Узбекистана вновь продемонстрировало свою приверженность региональному сотрудничеству и призвало к совместному реагированию на пандемию COVID-19 в Центральной Азии. Страны ЦА поддерживали обмен опытом и информацией по борьбе с коронавирусной инфекцией, демонстрируя региональную солидарность в борьбе с общими задачами. Гуманитарная помощь из Узбекистана в Кыргызстан и Таджикистан, а затем из Казахстана в Кыргызстан, способствовала региональному сотрудничеству и его преимуществам[3].
Новая динамика регионального развития в Центральной Азии
После прихода к власти президент Узбекистана Ш. Мирзиеев инициировал масштабные реформы в стране, а также уделил приоритетное внимание укреплению региональных связей и международного сотрудничества. Такая активная региональная стратегия создала благоприятный дипломатический климат между странами ЦА. Инициатива президента Ш. Мирзиеева на Генеральной Ассамблее ООН в сентябре 2017 года о проведении консультативных встреч лидеров стран Центральной Азии была поддержана его коллегами и две из таких консультативных встреч были проведены в Астане (март 2018 года) и Ташкенте (ноябрь 2019 года). В связи с пандемией, третья встреча была перенесена на 2021 год и будет организована Туркменистаном[4].
Благодаря открытой и прагматичной политике Узбекистана в отношении стран Центральной Азии, были возобновлены региональные связи и открыты границы; восстановлены и обогатились новыми направлениями воздушные, автобусные и железнодорожные маршруты; также были облегчены связи между людьми, что, в свою очередь, способствовало развитию региональных экономических и торговых отношений[5]. В результате уровень двустороннего и многостороннего сотрудничества в регионе заметно повысился. Например, в течение 2017-2019 г.г. общий объем торговли Узбекистана со странами ЦА ежегодно рос и достиг 5,2 миллиарда долларов. Согласно статистике, в 2020 году, несмотря на глобальную пандемию, эта сумма составила 5 миллиардов долларов, в то время как доля стран ЦА в общем товарообороте Узбекистана выросла с 12,4 % (2019 год) до 13,6% в 2020 году[6].
Одновременно в силу определенных факторов, страны Центральной Азии применяют друг к другу разные торговые режимы и торговые отношения. Следовательно, отличающиеся торговые режимы влияют и препятствуют более интенсивному сотрудничеству и взаимодействию между странами[7].
Например, нынешнее состояние торговых режимов выглядит следующим образом:
– Казахстан и Кыргызстан, как члены Евразийского экономического союза, пользуются общим таможенным пространством;
– Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан являются членами Всемирной торговой организации;
– Страны ЦА (за исключением Туркменистана) входят в зону свободной торговли Содружества Независимых Государств (СНГ).
Несмотря на то, что страны ЦА практикуют двусторонние соглашения о регулировании и стимулировании взаимной торговли, существует высокий спрос на объединение межрегиональных торговых режимов и экономических отношений, что впоследствии способствовало бы углублению регионального торгово-экономического сотрудничества.
С этой точки зрения, региональные трансграничные инициативы и проекты, такие как Международный центр торгово-экономического сотрудничества «Центральная Азия» (ICTEC) между Узбекистаном и Казахстаном, Программа регионального экономического сотрудничества Центральной Азии (ЦАРЭС), Центральноазиатское инвестиционное партнерство, имеют потенциал для улучшения и стимулирования двусторонних торгово-экономических отношений и поддержки многосторонних усилий по укреплению регионального взаимодействия и сотрудничества. Примечательно, что Центральноазиатское инвестиционное партнерство, запущенное Узбекистаном, Казахстаном и Соединенными Штатами Америки в январе 2021 года, привлечет не менее 1 миллиарда долларов в течение пяти лет для расширения экономических связей в регионе. Через платформу «C5+1», данная инициатива также поспособствует возможности для расширения торговли, развития и связи, чтобы сделать каждую страну в Центральной Азии более сильной и благополучной[8].
Укрепление внутрирегиональных торгово-экономических связей посредством вышеупомянутых региональных инициатив и программ, повышает внимание ведущих мировых держав, заинтересованных в развитии диверсифицированных отношений со странами Центральной Азии в качестве единого регионального партнера.
Развивающиеся многосторонние платформы сотрудничества: 5 + 1
Вследствие недавних положительных изменений в странах ЦА, связанных с растущей экономикой, политической силой и автономией, ключевые международные державы усилили свое внимание к вопросам Центральной Азии[9]. Например, Соединенные Штаты и Европейский Союз пересмотрели свою стратегию в отношении Центральной Азии. С другой стороны, традиционные игроки, такие как Россия и Китай, также стремятся укрепить свое сотрудничество в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и инициативы «Один пояс, один путь» (BRI). Стоит отметить, что Центральная Азия представляет интерес не только для мировых держав, но и для таких стран, как Япония, Южная Корея, Турция, Иран, Индия и др. Все эти внешние субъекты, участвующие в Центральноазиатской геополитике, имеют как свои собственные, так и совпадающие интересы в регионе.
Так называемый формат многосторонних встреч «5+1» включает пять государств Центральной Азии («5») и внешнюю страну партнера («1»). Этот формат служит дипломатической платформой для регулярного диалога в рамках встреч на уровне министров иностранных дел и периодически организуемых форумов на уровне экспертов.
Инициированный США формат сотрудничества «С5+1» был запущен в Самарканде в ноябре 2015 года пятью министрами иностранных дел стран ЦА и госсекретарем США. С тех пор было организовано несколько встреч и последние два саммита были виртуальными из-за глобальной пандемии. Во время предыдущей виртуальной встречи «С5+1» 23 апреля 2021 года государственный секретарь США Энтони Блинкен подчеркнул неизменную приверженность США независимости, суверенитету и территориальной целостности государств ЦА. Он также подчеркнул пятую годовщину «С5+1» и 30-ю годовщину независимости стран ЦА. Госсекретарь США и министры иностранных дел стран ЦА также обсудили мирный процесс в Афганистане, восстановление после COVID-19 и изменение климата[10].
Фактически Япония была первой страной, которая учредила формат сотрудничества «Центральная Азия-Япония» – «5+1» на уровне министров в 2004 году, за которой последовали Южная Корея (2007), Европейский Союз (2008), а затем и другие страны. Тем временем, начиная с 2017 года, внешние субъекты также увеличили свое внимание к ЦА через многостороннюю платформу «C5+1». Например, Индия в 2019 году, а Россия и Китай с 2020 года запустили формат «5+1»[11]. Вопреки распространенным предположениям о неодобрении России и Китая такой платформы «5+1», эти две страны продемонстрировали свое намерение укреплять не только двусторонние отношения со странами ЦА, но и рассматривать Центральную Азию как единый субъект международных отношений. К тому времени Москва и Пекин реализовывали различные проекты многостороннего сотрудничества через региональные организации как Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), ЕАЭС, «Один пояс, один путь» (BRI), Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), в которых участвовали некоторые страны Центральной Азии, но не все из них.
«Совместное заявление министров иностранных дел государств Центральной Азии и Российской Федерации о стратегических направлениях сотрудничества»[12], за которым последовали встречи «5+1», можно рассматривать в качестве программного документа, закрепляющего несколько измененный подход России к региону[13].
В свою очередь, 12 мая 2021 года в Сиане, Китай, состоялась вторая встреча министров иностранных дел «Центральная Азия – Китай» (С5+С). Министры обсудили вопросы укрепления взаимовыгодного сотрудничества, развития транспортной взаимосвязи и обеспечения бесперебойной торговли, углубления экономических связей для обеспечения региональной безопасности и совместной борьбы с проблемами. Особое внимание было также уделено положению в Афганистане и восстановлению его социально-экономической инфраструктуры[14].
Хотя Центральная Азия имеет относительный приоритет во внешнеполитической стратегии новой администрации, «в течение последних 30 лет политика США в отношении Центральной Азии с прослеживаемой последовательностью основывалась на признании и поддержке независимости региона в его единстве»[15], поэтому «С5+1» в ближайшие годы может служить эффективным механизмом сотрудничества со странами ЦА для содействия экономическому, инвестиционному, гуманитарному, региональному сотрудничеству и сотрудничеству в области безопасности.
Хотя китайско-российский формат «5+1» был запущен недавно и находится на начальной стадии с более декларативными и менее практическими результатами, он может принести положительные результаты в зависимости от готовности всех сторон к эффективному сотрудничеству.
В то же время проекты, поддерживаемые в рамках формата «С5+1», такие как проект CASA-1000 и проект трубопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия, пока не реализованы из-за финансовых вопросов и рисков безопасности в Афганистане.
Следует отметить, что роль и усилия Узбекистана в процессах мирного примирения в Афганистане имеют важное значение с учетом его местоположения, политических и экономических преимуществ. Несмотря на политическую неопределенность, после решений США и НАТО о выводе войск, Узбекистан активно сотрудничает с региональными и глобальными партнерами для обеспечения региональной стабильности. Кроме того, Узбекистан считает Афганистан неотъемлемой частью Центральной Азии и способствует вовлечению страны в региональные экономические процессы и инфраструктурные проекты, добиваясь значительных успехов[16]. В этом контексте состоялись трехсторонние встречи «Узбекистан-Соединенные Штаты-Афганистан», официальные дискуссии «Узбекистан-Япония- Афганистан», «Узбекистан-Китай-Афганистан», а также участие афганских делегаций в значительных мероприятиях как международная конференция высокого уровня «Центральная и Южная Азия: региональная взаимосвязанность. Вызовы и возможности», Диалог «Индия-Центральная Азия»[17] и другие подчеркивают конструктивную роль Узбекистана в афганских вопросах и делах Центральной Азии. Действительно, сегодня существует необходимость в совместной региональной стратегии и поддержке мирного урегулирования ситуации в Афганистане.
Заключение
Новый формат многостороннего сотрудничества стран ЦА – формат «5+1» считается релевантным механизмом для регулярного диалога между странами ЦА и их зарубежными партнерами с целью улучшения сотрудничества, что, следовательно, служит региональной стабильности, экономическому и инклюзивному развитию.
В то же время, формирование новых форматов и диалоговых площадок между региональными и внешними субъектами повышает геополитическое и экономическое значение Центральной Азии. С одной стороны, формат «5+1» является очень удобной дипломатической платформой для сотрудничества, а с другой стороны, в рамках теоретической основы «балансирующего регионализма», которая также включает неформальные многосторонние платформы и диалоги[18], «5+1» – это общее понимание проведения многовекторной внешней политики и механизма балансирования внешнего влияния великих держав. Кроме того, в нынешней геополитической ситуации и условиях, для стран ЦА крайне важно поддерживать многополярное и сбалансированное сотрудничество с иностранными партнерами. В этом контексте, углубление регионального сотрудничества является решающим фактором повышения значимости Центральной Азии и решения проблем в области экономики и безопасности в интересах региона.
[1]Официальный сайт Президента Республики Узбекистан. Стратегия действий по пяти приоритетным направлениям развития Республики Узбекистан в 2017-2021 годах. 15 мая 2021. См. https://president.uz/en/pages/view/strategy?menu_id=144
[2] Бурнашев, Р. (26 апреля 2021). Новый региональный курс Узбекистана и конструирование Центральной Азии. Cabar.asia. См. https://cabar.asia/en/uzbekistan-s-new-course-and-the-construction-of-central-asia
[3] Рафик, М. (29 июня 2020). Центральная Азия после пандемии: возможности и вызовы. Daily Times. См. https://dailytimes.com.pk/633392/post-pandemic-central-asia-opportunities-and-challenges/
[4] Kun.uz. (23 октября 2020). Третья встреча лидеров стран ЦА может не состояться в этом году. См. https://kun.uz/en/news/2020/10/23/third-meeting-of-central-asian-leaders-may-be-postponed
[5] Uzdaily.uz. (15 июля 2020). Центральная Азия – приоритет внешней политики Узбекистана. См. https://www.uzdaily.uz/en/post/58469
[6] Государственный комитет Республики Узбекистан по статистике. (22 января 2020). Внешнеторговый оборот Республики Узбекистан. См. https://stat.uz/images/uploads/docs/tashqi_savdo_uz_22012021.pdf
[7] Кутбитдинов, Ю. (19 июнь 2020). Торгово-экономическое сотрудничество стран Центральной Азии в период пандемии. Review.uz. См. https://review.uz/post/torgovo-ekonomicheskoe-sotrudnichestvo-stran-centralnoy-azii-v-period-pandemii-covid-19
[8] Туляков, Э. & Хакимов, Ф. (13 мая 2021). Дружественное сотрудничество с государствами Центральной Азии – приоритетное направление внешней политики Узбекистана. См. https://www.icwa.in/show_content.php?lang=1&level=1&ls_id=6023&lid=4147
[9] Хогленд, Р., Волков, Н., Шульц, Д. & Коэн Дж. (28 апреля 2021). Сбалансированная геополитика: Международные субъекты в Центральной Азии. См. https://www.caspianpolicy.org/balanced-geopolitics-international-actors-in-central-asia/
[10] Государственный департамент США. (23 апреля 2021). Встреча госсекретаря Блинкена с группой «С5+1». См. https://www.state.gov/secretary-blinkens-meeting-with-the-c51/
[11] Uza.uz. (17 июля 2020). Первая встреча министров иностранных дел стран Центральной Азии и Китая. См. https://uza.uz/en/posts/the-first-central-asia-china-foreign-ministers-meeting-17-07-2020
[12] Министерство иностранных дел Российской Федерации. (15 октября 2020). Заявление министров иностранных дел государств Центральной Азии и Российской Федерации о стратегических направлениях сотрудничества. См. https://www.mid.ru/en/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/4390973
[13] Оторбаев, Дж. (12 января 2021). Координируются ли стратегии России и Китая по отношению к Центральной Азии? См. https://valdaiclub.com/a/highlights/do-russia-and-china-have-coordinated-strategies/
[14] Kun.uz. (12 мая 2021). Абдулазиз Камилов принимает участие во второй Министерской встрече Китай – Центральная Азия. См. https://kun.uz/en/news/2021/05/12/abdulaziz-kamilov-takes-part-in-second-china-central-asia-ministerial-meeting
[15] Толипов, Ф. (7 ноября 2020). Геополитическая арифметика «5+1» в Центральной Азии. Cabar.asia. См. https://cabar.asia/en/5-1-the-math-of-geopolitics-in-central-asia
[16] Бурнашев, Р. (26 апреля 2021). Новый региональный курс Узбекистана и конструирование Центральной Азии. Cabar.asia. См. https://cabar.asia/en/uzbekistan-s-new-course-and-the-construction-of-central-asia
[17] Посольство Узбекистана в Нью-Дели. (15 января 2019). Совместное заявление по итогам Первой встречи министров иностранных дел стран Диалога «Индия – Центральная Азия» с участием Афганистана. См. http://www.uzbekembassy.in/joint-statement-on-the-outcome-of-the-first-meeting-of-the-foreign-ministers-of-dialogue-india-central-asia-with-participation-of-afghanistan/
[18] Цхай, А., и Коста Буранелли, Ф. (2020). Приспособление ревизионизма через балансирование регионализма: на примере Центральной Азии. Europe-Asia Studies, 72(6), DOI:10.1080/09668136.2020.1779184