Для стран Центральной Азии, которые находятся в геополитически заряженном регионе, вопрос создания демократии также имеет геополитическое значение. Политолог Фарход Толипов делится своими размышлениями по итогам «Саммита за демократию», специально для CABAR.asia.
9-10 декабря по инициативе Президента США Джо Байдена состоялся виртуальный «Саммит за демократию». Встреча с таким громким названием стала уникальным явлением в современной мировой политике. По сути, вопрос демократии из внутренней политики, можно сказать, окончательно вышел на международную арену, по ходу, так сказать, приобретя еще и геополитическое измерение. Поводом для Саммита за демократию стал интересный тезис, который озвучил Байден: «демократия – наилучший способ обеспечить развитие обществ, а последние 50 лет свободы во всем мире неуклонно сокращаются… Демократия – это действие», а бездействие – это не вариант, обновлять демократические принципы необходимо каждое поколение. Итак, здесь мы видим триединство целей: 1) демократия – это лучшая политическая система в мире; 2) ее надо защищать от наступления автократий; 3) демократия – не какое-то статическое состояние, а непрерывный процесс (само-) совершенствования и (само-) обновления. Таким образом, эта встреча была одновременно и посланием мировому сообществу, и постановкой практической и глобальной задачи.
Представители 110 стран, а также негосударственных организаций, отдельные демократические лидеры и активисты были приглашены на саммит. Практически более чем, так сказать, полмира охватил этот саммит. Несмотря на масштабность события, некоторые наблюдатели, эксперты и СМИ, а также политики начали говорить о тенденциозности и несправедливости в выборе участников.
Так, например, официальный представитель российского МИДа Мария Захарова выразила отрицательную позицию Москвы по отношению к саммиту. «США наделят участников «Саммита за демократию» «почетным правом» обслуживать американские интересы», -написала она в Telegram-канале. Интересно, а если бы Россия была приглашена в качестве 111-го участника, она также заявляла бы об обслуживании американских интересов? Да и что означает это обслуживание? Не звучит ли это оскорбительно по отношению ко всем другим участникам, которые, согласно этому заявлению, как бы настолько несознательны, что не замечают, что «играют под дудку» США?
А сам министр иностранных дел РФ Сергей Лавров оценил саммит так: «Взят курс на создание новых разделительных линий в международных делах. На этот раз в контексте противостояния группы стран, возомнивших себя вершителями судеб человечества, и других членов мирового сообщества». Он также заявил, что цель этого саммита — «разделить людей, страны на демократические и недемократические». Такое заявление звучит в стиле старого принципа: «создание образа врага». Ведь мир действительно разделен на демократические и недемократические. Разве мы не видим действительного, а не мнимого принципиального расхождения демократий и автократий?
Лавров, также заявил, что затея саммита демократий США вызывает множество вопросов, в том числе вопрос, почему именно демократия в американском понимании должна рассматриваться как идеальная форма устройства общества. Он назвал эту инициативу США «междусобойчиком» и одним из «наиболее одиозных прожектов» Вашингтона. Сразу два ответа напрашиваются в этой связи. Во-первых, на саммите речь вовсе не шла о американском понимании демократии, ни Байден, никто другой об этом не говорили. Придание демократии американской сущности – грубое искажение цели саммита. Тут игнорируется очень серьезная и открыто заявленная цель – обсудить идею обновления демократии (если угодно и американской демократии). Все остальное – это, видимо, домыслы. Во-вторых, «междусобойчик» бывает в узком кругу (типа приговоров «тройки»), но вовсе не в таком составе, когда присутствует полмира. Вряд ли можно всерьез принимать тезис о том, что 110 стран мира будут только слушать на саммите, что будет говорить Байден, и полностью с ним соглашаться во всем. Демократия сильна, помимо прочего, именно тем, что она основана на принципе плюрализма, а не единомыслия.
А официальный представитель МИД КНР Ван Вэньбинь заявил, что «Организуемый США саммит за демократию провоцирует раскол и конфронтацию в мире, наносит серьезный ущерб единству и сотрудничеству между странами». На самом деле, как говорилось выше, раскол и конфронтация уже давно существуют в мире, мир далек от единства. Не случайно, видимо, встал вопрос о создании нового мирового порядка на демократических принципах. Разумеется, данный саммит не даст исчерпывающий ответы на все вопросы, связанные с идеей укрепления и обновления демократии, но попытка создания символического альянса демократий может стать предвестником либо глобальной идеологической борьбы между демократией и автократией, либо глобальной реформы мировой системы на демократических началах. Первый сценарий, возможно, выглядит более реалистичным, второй – более иллюзорным.
В обоих сценариях, мы замечаем, что демократия приобретает геополитический параметр. Обращает на себя внимание, что критику, граничащую с возмущением, по поводу саммита в основном выразили только крупные державы, а малые страны особо не позиционировали себя в этом вопросе. Фактически в подобных ситуациях мы чаще всего наблюдаем именно, так сказать, перепалку великих держав, которую остальные страны наблюдают без особого активизма. Следовательно, геополитизация проблемы демократии есть ничто иное как продолжение глобального соперничества великих держав.
В свое время Джордж Кеннан – автор концепции сдерживания – призывал к тому, чтобы Соединенные Штаты в соперничестве с Советским Союзом в холодной войне постоянно и последовательно создавали позитивный имидж о себе как наиболее прогрессивной и лучшей политической системе и создавали больше сторонников и союзников. Аналогия с этим напрашивается теперь в смысле глобального соперничества (а не двустороннего между США и РФ или США и КНР) между демократией вообще и автократией вообще.
В этом контексте для стран Центральной Азии, которые находятся в геополитически заряженном регионе, вопрос создания демократии также имеет геополитическое значение. Все бывшие советские республики, в том числе Россия, 30 лет назад после обретения независимости провозгласили демократический выбор своего пути развития, в котором они, очевидно, преуспели в различной степени. Вместе с тем, известные международные организации, ведущие мониторинг прав и свобод человека и качества демократии в странах мира, такие как Хьюман Райтс Уотч, Фридом Хаус и другие, в своих ежегодных докладах ставят страны Центральной Азии в низких рейтинговых позициях.
На саммите центральноазиатские страны не были представлены, и это понятно. Выбор ими однозначно демократического пути развития диктует им на практике развивать реальный демократический процесс. Наверняка они не разделяют того негодования по поводу саммита за демократию, которое звучит из России или Китая. Они, несомненно, ЗА демократию, но они еще НЕ демократии.
В октябре 2021 года состоялись президентские выборы в Узбекистане. Существующие лояльные политические партии вновь, как и в предыдущих выборах, сыграли в игру под названием «Президентские выборы» и не смогли выдвинуть ни достойных кандидатов, ни представить сильные альтернативные программы. Реальной оппозиционной партии не существует в стране. Тем не менее, при всей своей искусственности, «партийная борьба» постепенно порождает плюралистическую среду и приучает общественное мнение к более активному участию в политической жизни страны.
Насколько быстро и уверенно Узбекистан будет осуществлять демократические реформы, покажет второй срок на посту Президента Ш. Мирзиёева. Надо признать, что существует и сопротивление реформам консервативных сил. Аналогичная ситуация и в других центральноазиатских странах. Для этих бывших советских республик вопрос не стоит о возмущении возникающим альянсом демократии, а о том, чтобы стать частью этого альянса. Но, как видно, это не просто нормативный вопрос, а геополитический.
Саммит за демократию совпал с вручением 10 декабря Нобелевской премии Дмитрию Муратову, главному редактору российской «Новой газеты». Вот некоторые выдержки из его речи:
«Мир разлюбил демократию.
Мир разочаровался в правящих элитах.
Мир потянулся к диктатуре.
Народ для государства или государство для народа? Это главный конфликт сегодня».
Как сказал на церемонии Д. Муратов, журналистика в России сейчас переживает темные времена. «За несколько последних месяцев уже более ста журналистов, медиа, правозащитников и НКО получили статус «иностранных агентов». В России это – «враги народа». Многие наши коллеги остались без работы. Кто-то вынужден уехать из страны…» Что бы на это ответила М. Захарова?
При любом отношении к Саммиту за демократию, он стал знаком времени. Наверно, рано или поздно, принципиальный вопрос о борьбе демократии и автократии должен был быть открыто поставлен в международной повестке. Одни страны могут возмущаться, другие же быть участниками, третьи будут задумываться, но актуальность проблемы вполне назрела.