Запад не поверил антиталибской риторике президента Эмомали Рахмона.
Таджикистан, единственная страна в Центральной Азии, которая по-прежнему отказывается от контактов с талибами (запрещены в Таджикистане ). Какие плоды принесла эта политика и к чему она может привести в будущем?
В Ташкенте и Ашхабаде новость о смене власти в Кабуле восприняли без драматизма. Министр иностранных дел Узбекистана Абдулазиз Камилов даже заявил, что не считает талибов террористами. Узбекистан и Туркменистан рассчитывают на реализацию межгосударственных инфраструктурных проектов и скорее заинтересованы в том, чтобы талибам удалось стабилизировать ситуацию в Афганистане. Глава МИД Узбекистана 9 декабря даже призвал разморозить международные активы этой страны. При этом в Ташкенте и Ашхабаде игнорируют сообщения правозащитников о нарушении прав этнических узбеков и туркмен. Даже не граничащие с Афганистаном Казахстан, Кыргызстан, вступили в контакт с новыми властями талибов. Еще более радикальные заявления сделал другой стратегический союзник Таджикистана – Россия. Президент Владимир Путин допустил исключение талибов из списка террористических организаций, и добавил что “позиция России будет заключаться в том, чтобы двигаться именно в этом направлении”. А 28 ноября в МИД России призвали все силы Афганистана отказаться от “воинственной риторики”, комментируя создание антиталибского Высшего совета национального сопротивления. Другой влиятельный сосед и союзник Таджикистана — Китай — также занимается лоббированием интересов новых властей в Кабуле. На этом фоне Таджикистан остается единственной страной в Центральной Азией, которая публично критикует талибов и настаивает на создании в Афганистане инклюзивного правительства. Кризис в Афганистане последовал после майских столкновений на таджикско-кыргызской границе. Споры на северной границе остаются нерешенными и для Таджикистана ситуация становится вдвойне тяжелой, так как граница с Афганистаном является самой протяженной. В Душанбе засекречивают данные о количестве и вооружении своих вооруженных сил. Однако можно уверенно предположить, что афганская армия, павшая за несколько месяцев под ударами талибов, была в разы более многочисленной, лучше экипированной и боеспособной. Главной гарантией безопасности Таджикистана в этих условиях становится 201-ая военная база России, расквартированная в основном на юге страны. После недавних столкновений на афгано-иранской границе, уже нельзя говорить о том, что вероятность вторжения в Таджикистане каких-то групп особо радикальных талибов равна нулю. Тем более, что среди них есть выходцы из Таджикистана, которые не скрывают свои реваншистские настроения.Зачем Душанбе бросает вызов талибам? Причин жесткой позиции таджикских властей в отношении талибов несколько.
Во-первых сейчас в Таджикистане сильно восприятие афганского кризиса как межэтнического конфликта, в частности между талибами-пуштунами и таджиками (прежде всего, жителями Панджшера). В социальных сетях напоминают о той помощи, которые получили таджикские граждане, бежавшие во время гражданской войны в РТ в северные районы Афганистана. Пользователи считают, что оказать помощь Панджшеру в его противостоянии талибам это признак “национальной гордости” (гурури милли — тадж). Некоторые группы населения даже начали выражать активное желание присоединиться к военным действиям против Талибана в Панджшере. Во время столкновений на таджикско-кыргызской границе в таджикском обществе также звучали заявления об «объединении таджикского народа перед лицом общей угрозы». Президент Рахмон в такой ситуации в глазах населения выступает как защитник всех таджиков, в том числе и тех, кто живет в Афганистане. Другая причина неприятия талибов – угрозы со стороны внутренних радикальных групп. Эксперты отмечали, что после прихода талибов к власти, среди пользователей соцсетей в Таджикистане участились высказывания, одобряющие новую власть в Афганистане. Власти опасаются активизации радикальных ячеек внутри самого Таджикистана, которая может произойти из-за сближения с талибами. Вдобавок, признание радикально-теократической власти в Афганистане может пошатнуть степень легитимности светской власти в Таджикистане. Для властей страны задача непроста – учесть все эти факторы, но при этом не допустить открытого военного противостояния с талибами. Однако, похоже что важнейшим адресатом антиталибской риторики Душанбе является Запад. Власти Таджикистана рассчитывают, что таким образом, они смогут повысить свой имидж на Западе. В особенности на фоне частой критики со стороны международных институтов касательно ситуации с правами человека в стране. Власти Таджикистана испытывают последние годы острые экономические проблемы и понимают, что в Москве или тем более в Пекине (с учетом огромного долга перед КНР) они не смогут получить необходимые кредиты на нужных условиях. Поэтому есть надежда что западные международные-финансовые институты, приостановившие программы поддержки государственного бюджета Таджикистана станут более лояльными к “единственному” союзнику в борьбе с талибами в регионе. Действительно внимание международного сообщества к Таджикистану значительно повысилось. Мировые СМИ все чаще называют Таджикистан плацдармом сопротивления Талибану. Некоторые европейские лидеры, в том числе, президент Франции Эмманюэль Макрон, пригласили президента Эмомали Рахмона посетить их страны. В начале октября Рахмон отправился в Бельгию, где провел ряд встреч, в том числе и с представителями ЕС, а затем отправился в Париж по приглашению Макрона. Во время встречи помимо ситуации в Афганистане, президенты также обсуждали и вопросы экономического и культурного сотрудничества. Однако, пока вся эта риторика не дала конкретных результатов. Для Франции Центральная Азия никогда не была первостепенным приоритетом. Германию и Великобританию не заинтересовала перспектива бороться с “неинклюзивным” режимом талибов. Антиталибская риторика таджикских властей не мешает последним принудительно депортировать афганских просителей убежища обратно в Афганистан, где им может грозить смерть. На 20 ноября в Таджикистане проживает около 14 тысяч беженцев из Афганистана. Хотя, ранее таджикские власти говорили о возможности принять около 100 тысяч беженцев. Будет ли Таджикистан мириться с Талибаном? Несмотря на жесткие высказывания и принципиальную позицию относительно режима талибов, Таджикистан не спешит предпринимать аналогичных жестких действий. Страны пока не разорвали экономические связи. Афганистан все еще остается важным рынком сбыта для товаров из Таджикистана. Талибы, еще в июле до захвата Кабула отменили визы для водителей фур из Таджикистана на пограничном КПП в Шерхан-Бандаре. Поставки электроэнергии из Таджикистана в Афганистан все также продолжаются, пусть и в уменьшенных объемах. Более того торговля — это единственный фактор, который определял отношения двух стран даже до кризиса. Душанбе и Кабул не были близки как партнёры ни в политическом, ни в культурном плане. Особенными их двухсторонние отношения никогда не были, даже несмотря на определенную языковую и культурную общность. В независимом Таджикистане Афганистан почти всегда воспринимался как источник угрозы и нестабильности. Поэтому сейчас, в этом плане мало что изменилось. Велика вероятность того, что отношения между Душанбе и Кабулом еще долго будут находится в подобном «холодном» состоянии. Торговля и поставки электроэнергии продолжатся, но Таджикистан не будет продвигаться в дипломатическом плане. Для Талибан в приоритете сейчас внутренняя ситуация и восстановление управленческого аппарата. Талибы также не теряют надежды добиться признания на международном уровне. Поэтому вероятность масштабного военного столкновения на таджикско-афганской границе низка, однако локальные стычки возможны. На международной арене у Таджикистан будет продолжать продвигать идеи инклюзивности и защитника прав таджиков в Афганистане. Имидж « единственного оплота сопротивления» Талибану не может не привлекать власти Таджикистана, которые уже долгое время не имели шанса заявить и себе на международной арене и привлечь необходимые инвестиции. Однако дивиденды от западных стран будут минимальны и скорее ограничатся лишь одобрительными эпитетами.Почему все-таки нельзя признавать режим Талибов? Некоторые эксперты говорят о том, что талибы пришли “всерьёз и надолго” и противостоять им бесполезно, поскольку, они не представляют угроз для соседних стран, также как это было во время их первого прихода к власти.
Однако, ситуация сейчас через 20 лет значительно изменилась. Афганистан переживает сильнейший голод и гуманитарную катастрофу, которая скорее всего обострится с усилением холодов. В ООН считают, что голодная смерть грозят 23 млн. человек в Афганистане. В прежние годы талибы брали ситуацию под контроль прибегая к угрозам или даже к массовым убийствам. Сейчас в силу ряда причин, в том числе, международного давления, они уже не могут использовать масштабные акции устрашения. Поэтому контролировать ситуацию над изменившимся за последние 20 лет афганским обществом им будет сложнее. Нарастают противоречия среди верхушки талибов. Усиливается радикализация движения, часть талибов уже считает своего главного покровителя — Пакистан недостаточно исламским. С приходом талибов к власти страна не решила проблемы безопасности. Талибы не могут пресечь деятельность более радикальных террористических групп. По данным ООН, группировка «Вилаят Хорасан» (ИГИЛ-Хорасан), филиал «Исламского государства» (запрещена в Таджикистане) в Афганистане совершила в 2021 году 334 теракта (в 2020 году 60) и теперь присутствует почти во всех 34 провинциях страны. Во многих регионах главную угрозу для безопасности людей представляют талибовские боевики, которые сводят счеты со сторонниками прежней власти или занимаются вымогательствами. Другая проблема режима талибов – лежащая в руинах экономика и дефицит средств на ее восстановление. Даже светским соседям Афганистана не удается привлекать инвестиции. Талибам, которые имеют много идеологических ограничений, (в частности, они не признают банковский капитал), сделать это будет во много сложнее. Талибов справедливо упрекают в том, что они недостаточно привлекают к управлению страной непуштунские национальные общины. Однако не менее важная проблема в том, что талибы также не желают использовать потенциал афганских женщин для развития страны. Без решения социальных проблем, без обеспечения безопасности — падение режима талибов вопрос времени. Даже в таком агонизирующем состоянии режим талибов, вторично вернувшийся к власти, представляет угрозу для светских государств региона. Пример талибов вдохновляет различные «спящие» экстремистские группы, которые могут привлекать новых сторонников. Власти Таджикистана должны понимать, что самое эффективное противодействие росту экстремистских идей — это решение социальных проблем, развитие экономики, реальная борьба с коррупцией и кумовством, развитие демократии, свободы слова и т.д. Государственная пропаганда таджикских властей, направленная против роста экстремизма, не достигает цели в силу того, что люди теряют к ней доверие. Падение популярности таджикских телеканалов, происходящее последние годы, подтверждает эту тенденцию. Эффективно бороться с ростом экстремизма может только гражданское общество, которое должно доносить до людей, что экстремистские идеи неприемлемы для развития современного государства и ведут в тупик.