Введение обязательной 30-процентной квоты для женщин-депутатов уже показало свою эффективность, однако наличие этой нормы в законодательстве — не гарантия ее соблюдения, отмечают эксперты.
Подпишитесь на нашу страницу в Facebook!
На сегодняшний день, по данным ОФ «Женская демократическая сеть», в Кыргызстане около 800 из 7800 мандатов местных кенешей у женщин. То есть только один из 10 депутатов этих выборных органов — женщина.
Норма о 30-процентной квоте для женщин в парламенте в Кодекс о выборах была внесена еще в 2007 году. Однако на сегодня в состав Жогорку Кенеша входит лишь 18 женщин — это 15% от 120 действующих депутатов. В правительстве гендерный состав правительства таков: 3 женщины на 18 мужчин.
Спустя 12 лет аналогичную норму ввели и для местных кенешей. В середине августа этого года президент Сооронбай Жээнбеков подписал пакет законов, направленных на совершенствование избирательного законодательства. В том числе 30-процентную квоту для женщин-депутатов в местных кенешах.
Выборы в селе Саруу
22 сентября, спустя месяц после принятия поправок, в селе Саруу Иссык-Кульской области прошли досрочные выборы в айыльный кенеш. Однако мужчины-кандидаты в депутаты 30-процентную квоту посчитали «нарушением прав джигитов» и написали коллективную жалобу на имя президента.
«Избрание депутатами от одного избирательного округа трех женщин, даже если они не набрали голосов, говорит о том, что не принимаются во внимание наши мужские права и это может привести к конфликтам между мужчинами и женщинами» — говорилось в документе.
Гендерный эксперт Банур Абдиева наблюдала за выборами в Саруу. По ее словам, из-за незнания всех тонкостей закона и желания сохранить мир в селе, женщины-кандидаты негласно условились сделать самоотвод одной кандидатуры, которая наберет наименьшее количество голосов в сравнении с мужчинами. Однако, согласно закону, даже если женщина, избранная в кенеш, по каким-то причинам снимает свою кандидатуру, то на ее место должна прийти тоже женщина.
«К 10 часам вечера уже подвели итоги выборов. Действовала электронная система голосования. Согласно закону, прошло 9 женщин, что составило 42% от общего количества депутатов. Для Саруу такой показатель зафиксирован впервые. В прошлом созыве было – три женщины, а в позапрошлом — две», — говорит Абдиева.
По ее словам, узнав о том, что женщин-депутатов даже больше, чем установлено квотой, мужчины-кандидаты стали требовать снятия нескольких кандидатур женщин, чтобы их доля была равна 30%
«К сожалению, этот кейс показал и то, что существует разрыв между прогрессивным законодательством и прогрессивным сознанием на местах. Я надеюсь эти векторы должны когда-то сойтись», — считает Абдиева.
Эксперты отмечают, что такие ситуации — это в том числе результат того, что, не только в Саруу, но и в других селах Кыргызстана, наблюдается малая активность со стороны женщин. Фактически конкурентная борьба за мандаты разворачивается только среди мужчин.
Испытано на себе
Несколько лет назад фонд «ООН-женщины» подсчитал, что если бы тенденция уменьшения количества женщин в местных кенешах продолжилась, то в 2020 году показатель бы приблизился к отметке 2%, а к к 2028 году упал до нуля.
Новый закон дает надежду, что число женщин-депутатов будет расти. Парламентарий Айнуру Алтыбаева – одна из тех, кто в 2015 году начинал разработку закона о квотировании мандатов для женщин в местные кенеши. Она считает, что благодаря кейсу в селе Саруу закон уже показал себя, как «рабочий».
«К сожалению, в местных кенешах осталась мажоритарная, недружественная к женщинам, избирательная система. Но государство вовремя обратило внимание на квотирование, потому что если бы закон не был принят в августе текущего года, то показатель представленности женщин в айыльных кенешах мог бы упасть еще ниже», — говорит Алтыбаева.
Женщины по некоторым вопросам могут сказать гораздо больше и быть эффективнее мужчин, считает экс-депутат парламента Ширин Айтматова. Особенно в вопросах об «умыкании невест», домашнем насилии, выплате алиментов. Она надеется, что введение квоты для местных кенешей – это первый шаг к взращиванию поколения женщин-политиков.
Однако отмечает, что часто публичные женщины воспринимаются обществом как выскочки и чуть ли не плохие домохозяйки.
«Приведу пример. Недавно после рассматривания вопроса о мукомольном лобби в Жогорку Кенеше депутат Бакыт Торобаев мне предложил лучше заняться ремонтом дома-музея им. Ч.Айтматова, нежели расследовать его деятельность. И думаю, что на самом деле он хотел сказать что-то вроде: «займись уборкой дома!», — говорит Айтматова.
Не гарантия соблюдения
Несмотря на то, что в случае с селом Саруу мужчины-депутаты посчитали введение квоты ущемлением их прав, Бактыгуль Исланбекова, гендерный эксперт «Агентства социальных технологий», подчеркивает, что такие меры нельзя называть дискриминацией, это наоборот – способы преодоления физического неравенства. Широкая информационная кампания о таких специальных мерах могла бы помочь женщинам более охотно становиться лидерами, особенно в сельской местности.
По ее словам, женщины в селах, помимо ограниченности в финансовых ресурсах, сталкиваются с отсутствием поддержки со стороны общества и даже членов семьи.
«В селах стереотипы о женщине-домохозяйке, матери особенно ощутимы. Кроме того, в какой-то степени есть представление о негативном образе женщин-пикетчиц, активисток и др. Поэтому сельская женщина особенно остро нуждается в первую очередь в информировании о своих возможностях и, безусловно, в поддержке», — говорит Исланбекова.
По словам депутата Айнуру Алтыбаевой, государственная работа по улучшению положения женщин в политике ведется, но деятельность международных организаций, НПО и других структур — это хорошая дополнительная помощь.
«Я ощутила эффективность и поддержку со стороны неправительственных женских организаций, когда мы вносили поправки в закон об умыкании невест. Тогда я видела, как сотрудники НПО грамотно выполняют свою работу и контактируют с населением большинства регионов. В комплексе с государственной работой по улучшению положения женщин в политике такие организации могут быть эффективными», — отмечает парламентарий.
Однако наличие 30-процентной квоты в законодательстве — не гарантия ее соблюдения. В случае с Жогорку Кенешем норма действует только при составлении списков кандидатов, но после прохождения партий в парламент часто происходит вытеснение женщин, отмечает Бактыгуль Исланбекова.
«Усилиями женщин-депутатов и женских организаций была принята норма, согласно которой, в случае исключения женщины из списка партии, ее вакантное место замещает следующая женщина в списке. В 2020 году как раз будет возможность посмотреть, как это сработает на выборах», — говорит гендерный эксперт.
Пока же у Кыргызстана наименьшая доля женщин среди парламентов стран Центральной Азии — 15%. В Казахстане этот показатель равен 27,1% в Мажилисе и 6,4% в Сенате. В Туркменистане 25% мест в Меджлисе закреплены за женщинами-депутатами. В Таджикистане в палате представителей Маджлиси Оли 19% женщин, а в Национальном Совете Маджлиси Оли — 21,9%. В Узбекистане 16% — в законодательной палате и 17% — в Сенате Олий Мажлиса.
Данный материал подготовлен в рамках проекта IWPR «Giving Voice, Driving Change — from the Borderland to the Steppes Project».