«Совсем как Каракумы, несмотря на свою видимую безжизненность, туркменское информационное поле полно жизни. В Туркменистане формируется два поля, две среды информационного обитания. В одном царит стерильность и мертвый порядок, в другом хаос и продуктивная энергия коммуникации», — отмечает туркменский аналитик в статье, написанной специально для CABAR.asia.
Подпишитесь на наш канал в Telegram!
Краткий обзор статьи:
- Проблема государственных СМИ в большей степени состоит в языке подачи информации, а также в неактуальности материала;
- Главной попыткой власти ограничить доступ к иностранным СМИ считается кампания по сносу спутниковых антенн;
- Так называемые “оппозиционные СМИ”, зачастую имеют отношение к правозащитным организациям, нежели чем к политической оппозиции;
- Несмотря на многочисленные запреты, пользователи интернета в Туркменистане демонстрируют высокую адаптивность и смекалку.
Туркменистан, наряду с другими свойствами авторитарного государства, известен своим подозрительным отношением к обмену информации. В стране соблюдается строгая цензура СМИ, полиция неодобрительно относится к фото- и видеосъемке, а публичные высказывания граждан могут привести к реальным последствиям. Данная статья рассмотрит процессы обмена информации в Туркменистане, где в оцепенелой и ограничительной информационной среде возникают гибкие и любопытные процессы коммуникации.
Государственные СМИ и их сателлиты Пятеро пожилых мужчин сидят в студии с «кислотной» анимацией на заднем плане. Руки мужчин чинно покоятся на столе удивительной формы. Сдержанно, но с энтузиазмом, один из мужчин перечисляет экономические достижения Туркменистана. В речи переплетаются фабрики, заводы, спортивные объекты, хлопкоробы и библиотеки. После нескольких минут просмотра подобной передачи, возникает ощущение, что участники зачитывают какой-то бесконечный и бессмысленный текст. Так выглядит среднее «ток-шоу» на туркменском телеканале. Не многим лучше дела обстоят и в туркменской прессе. Для обывателя, каждый новый выпуск газеты (например, русскоязычный «Нейтральный Туркменистан») напоминает предыдущий выпуск. В конце концов, портрет, а точнее объект портрета, на первой полосе не меняется уже декаду. Что касается содержания туркменской прессы, то его можно оценить по оборотам вроде: «Успех хлопкоробов – итог общих усилий всех участников сельхозпроизводства и логический результат масштабных преобразований, проводимых в отрасли в рамках инициированной Президентом Гурбангулы Бердымухамедовым аграрной реформы». Государственные СМИ Туркменистана хоть и кажутся прямым наследием советской эпохи, все же являются более современным феноменом. В отличие от советской журналистики, которая позволяла вести хоть какую-то полемику в информационном поле – туркменские медиа представляют собой дистиллированный язык кафкианской бюрократии. Таким образом, ахиллесовой пятой туркменских государственных СМИ является, в первую очередь, отсутствие живого языка, способного находить отклик в обществе. Несмотря на вездесущность официальной пропаганды, налицо неэффективность стратегической коммуникации государственных СМИ. За очень редким исключением, официальная пропаганда не находит места в повседневной жизни своих граждан. Одним из таких исключений, например, является музыкальный канал Turkmen Owazy, пользующийся огромной популярностью среди туркменского населения. Например, в отличие от большинства теле- и радиоканалов, Turkmen Owazy осуществляет обратную связь со своей аудиторией посредством игровых передач. Так, например, одна из радиопередач канала позволяет слушателям звонить в студию во время эфира, чтобы сыграть в нечто вроде передачи “Угадай мелодию”. Туркменская молодежь узнает популярные хиты буквально с трех нот, победители в итоге могут выбрать следующую композицию. Понятно, что в данном случае “мягкая” тематика канала предоставляет больше пространства для живой и органичной коммуникации. Проблема государственных СМИ в большей степени состоит в языке подачи информации, а также в неактуальности материала. Дискурс государственной прессы остается непроницаемым для большинства аудиторий, будучи лишь навязанным, но не усвоенным. Немногим лучше дела обстоят у так называемых “провластных СМИ”, которые сохраняя официальную повестку, освещают более “мягкие” истории. Несмотря на свой независимый статус, подобные СМИ работают на подхвате. Так, например, выстраивалась кампания по освещению “продовольственного изобилия” на рынках Туркменистана, в противовес репортажам иностранных СМИ о кризисе в стране. В девяностые, аббревиатуру ТMТ (рус. Туркменское национальное телевидение) некоторые остряки расшифровывали, как “твой мертвый телевизор”. Позже телеканалы переименовали, дав им более возвышенные названия – Золотой Век (Altyn Asyr), Юность (Ýaşlyk), Наследие (Miras). Однако, к сожалению, “телевизор” от этого не ожил и по-прежнему остается по большей части белым шумом в информационном поле страны. Иностранные СМИ Визитной карточкой Туркменистана не так давно являлись спутниковые антенны, которыми жители усеивали свои дома. Многочисленные тарелки, устремленные в одном направлении – массовый жест поиска информации. В девяностые годы, население Туркменистана открыло для себя новый способ приема информации через спутниковые антенны. Наличие такой антенны и специального приемника (тюнера) давало доступ к множеству иностранных каналов, которые были недоступны ранее. Наибольшей популярностью пользовались российские и турецкие каналы. Популярность иностранных СМИ, несомненно была обусловлена низким качеством государственных СМИ. Иностранная пресса, в отличие от телевидения, не пользуется массовой популярностью. В 2005 году Сапармурат Ниязов запретил ввоз и распространение иностранной прессы в стране. Так, например, запретили популярные ранее издания с программой телеканалов, а также газеты «Times of Central Asia». Очевидно, что контроль над распространением печатных изданий обеспечивается государственным аппаратом без особого труда. Стоит отметить, что на рынках городов Туркменистана существуют точки продажи иностранной, обычно, русскоязычной прессы. Зачастую это развлекательные материалы, которые соседствуют с русскоязычной книжной продукцией. Главной попыткой власти ограничить доступ к иностранным СМИ (помимо интернет-блокировок) считается кампания по сносу спутниковых антенн. Исследователь медиапространства Лиза Паркс одной из причин этих действий видит, например, в освещении пожара на военном складе в городе Абадан, который имел место в 2011 году. Про июльский пожар, результатом которого стали взрывы боеприпасов, рассказали некоторые российские СМИ, что могло вызвать недовольство президента. Паркс, называет спутниковую тарелку “интермедиальной цепью обратной связи”, которая возвращает в Туркменистан информацию через посредничество сотовой связи и международных спутниковых сетей.
Существует и другая точка зрения касательно сноса спутниковых антенн — эстетическая. В данном случае, конечно, речь идет о вкусах главного “покровителя” Туркменистана. Власть неоднократно давала понять, что спутниковые антенны уродуют облик столицы. Кстати, по этой же причине в последние годы власти сносили и кондиционеры с фасадов домов. В поддержку этого предположения можно выдвинуть два объяснения. Президент Бердымухамедов склонен осматривать столицу с вертолета, и жилые дома, облепленные спутниковыми антеннами вполне могли смутить взор национального лидера, наряду с получением информации в обход государственных цензоров. Именно этим можно объяснить реализацию таких кампаний преимущественно в Ашхабаде. Помимо этого, с 2014 года государство в качестве альтернативы предлагает услугу IP-телевидения за доступную цену (10 манат в месяц = 2.8 долларов по официальному курсу, 0.5 долларов по рыночному курсу). В пакет каналов входят российские каналы, международные новостные каналы (Euronews, BBC), турецкие каналы, а также различные развлекательные телеканалы. Вполне возможно, что власть не ставит себе цель полностью ограничить доступ к иностранным средствам массовой информации как к таковым, а скорее пытается не допустить как утечки информации о нежелательных событиях в стране, так и распространения этих новостей среди населения посредством международных медиа.
Отдельно здесь можно выделить и так называемые “оппозиционные СМИ”, которые в большинстве своем являются проектом правозащитных организаций и иностранных фондов за демократизацию страны. Подавляющее большинство таких СМИ являются онлайн изданиями, иногда со страницами в соцсетях. Доступ к таким СМИ ограничен, более того, спецслужбы выявляют граждан, заходящих на крамольные веб-сайты. Несмотря на распространенность анонимайзеров и средств обхода блокировок, данные сайты не являются объектом массового внимания из-за теоретического риска быть отслеженным. Туркменистанцы при обсуждении новостей стараются не упоминать подобные источники, что становится причиной столь точечной аудитории диссидентской прессы в стране. Тарифы для горожан и тарифы для сельчан Интернет – самая уязвимая точка коммуникации в Туркменистане. В рейтингах свободы интернета страна неоднократно оказывалась в конце списка. При этом Гурбангулы Бердымухамедов известен тем, что улучшил ситуацию с интернетом. В первую очередь, президент ослабил ограничения на подключение к “всемирной паутине” физическим лицам. Во-вторых, при Бердымухамедове появились сравнительно дешевые тарифы на более быструю связь (до этого большинству граждан был доступен лишь dial-up), а также получил широчайшее распространение мобильный интернет. Появление безлимитных тарифов ADSL в 2012 году способствовало существенному росту подключений к интернету Наиболее популярным являлся тариф со скоростью 128 кбит/с. Этот тариф, несмотря на относительную дороговизну (100 манат = 35 долларов США по курсу 2012 года), был выгоднее другого тарифа с лимитом в 2 гигабайта при скорости 64 кбит/с, который стоил 30 долларов США. Сейчас безлимитный тариф с самой низкой скоростью (256 кбит/с) обойдется в 150 манат городскому жителю (данные тарифы таинственно называются “для населения”) и 75 манат жителю сельской местности (тарифы “для велаятов”). В-третьих, при Бердымухамедове Туркменистан пережил период относительного материального благополучия, который позволил многим жителям обрести мобильные телефоны с доступом в интернет.Несмотря на многочисленные запреты, пользователи интернета в Туркменистане демонстрируют высокую адаптивность и смекалку.
Несмотря на многочисленные запреты, пользователи интернета в Туркменистане демонстрируют высокую адаптивность и смекалку. Раньше блокировка социальной сети или мессенджера влекла за собой массовую миграцию пользователей на другие площадки. В 2013 году в Туркменистане был заблокирован мессенджер WhatsApp, который успел набрать популярность у населения. Туркменистанцы, оставшиеся без коммуникационной платформы, быстро перешли на китайский сервис WeChat, который вскоре тоже был заблокирован. Следующим пристанищем туркменистанцев стал корейско-японский мессенджер LINE, который надолго закрепился как основной метод сетевой коммуникации. По мере обрастания мессенджера новым функционалом, население Туркменистана быстро освоило новый инструмент и стремительно превратило LINE в площадку для бизнеса, объявлений, создания контента, и, естественно, социальных связей. В последствии, очередные ограничения и блокировки привели к миграции туркменских пользователей на платформу мессенджера IMO, который на сегодняшний день стал главной социальной интернет платформой в стране.
Сегодня все больше пользователей умеют обходить блокировку. Таким образом, все большее количество смышленых пользователей мобильного интернета получают доступ к бОльшему количеству информации извне вопреки наложенным ограничениям. Пользователи, освоившие TOR или VPN имеют доступ к заблокированным, тем не менее популярным сервисам как Facebook, Instagram, Twitter и Youtube. Несмотря на то, что государство непрерывно ведет политику блокировки доступа к популярным в мире социальным сетям, туркменские пользователи продолжают находить альтернативные методы обхода ограничений.
Несмотря на повсеместное ограничение доступа, туркменистанцы продолжают осваивать социальные сети. Главным образом, молодая аудитория стремится к самовыражению, что делает такие площадки, как Instagram особенно популярными. Такое несоответствие задач и результатов приводит к забавным примерам. В туркменском сегменте Instagram, например, можно увидеть лиц, связанных тем или иным образом с государством (например, деятелей туркменской культуры), которые просят аудиторию подписаться на их страницы. Складывается впечатление, что никто не желает упоминать тот факт, что данные соцсети заблокированы, дабы не навлечь на себя гнев судьбы. Социальные сети в Туркменистане на данный момент являются любопытным полем для исследований, так как являются пронизанными общественными процессами, которые отсутствуют в официальной публичной сфере Туркменистана.
Усложняющие жизнь слухи
Как и в любом государстве, где ограничен доступ к информации, большее значение обретают слухи в обществе, которые, в зависимости от их значимости, быстро распространяются по стране; иногда слухи спускаются и сверху.
Наиболее популярны слухи об актуальных проблемах среднего туркменистанца – курс доллара, увеличение цен, всяческие запреты. Государство не особо балует свое население внятной информацией и по большому счету люди в Туркменистане находятся в неведении касательно дел внутренней политики. Слухи как пузыри всплывают по всей поверхности информационного поля и затем разлетаются по домам, по служебным помещениям, по рынкам и дворам. Очередной слух может передать родственник, друг, таксист, продавец и даже участковый.Слухи, в основном, сулят не самые приятные нововведения либо очередные потрясения.
Слухи, в основном, сулят не самые приятные нововведения либо очередные потрясения. Так, после падения курса маната (с 2.85 манат до 3.5 манат за 1 доллар США) и повышения цены на бензин c 1 января 2015 года, в преддверии нового года в Туркменистане сопровождалось волной слухов об еще большем падении курса и подорожании ГСМ. Результатом становились огромные пробки на заправочных станциях в канун нового года, но курс маната и цен на бензин так и не менялись.
Не стоит считать, что слухи в Туркменистане далеки от правды. Напротив, слухам в стране предшествует феноменальное чутье ситуации, которое выработалось у населения за годы информационного голода. Туркменистанцы, не имея прямой коммуникации с властью, сами вынуждены производить информацию через опыт, наблюдение и утечки. Как и любые слухи, сарафанное радио в Туркменистане не следует воспринимать как факты, а скорее как социальный барометр, который отражает контекст и коллективную аналитику.
Заключение
Совсем как Каракумы, несмотря на свою видимую безжизненность, туркменское информационное поле полно жизни. Провластные СМИ, цензура и ряд запретов в области коммуникации не достигают своей информационной цели. Коммуникационные процессы в обществе являются адаптивными и работают по большей части не благодаря, а вопреки государству. Государственная политика Туркменистана на сегодняшний день не рассматривает возможность реформ в сфере информации и связи, таким образом все больше вытесняя официальный дискурс из поля живой коммуникации. Таким образом, в Туркменистане формируется два поля, две среды информационного обитания. В одном царит стерильность и мертвый порядок, в другом хаос и продуктивная энергия коммуникации. Граждане Туркменистана погружены в обе среды, оставаясь активной лишь в одной из них.
Автор материала пожелал остаться анонимным.
Данный материал подготовлен в рамках проекта «Giving Voice, Driving Change — from the Borderland to the Steppes Project», реализуемого при финансовой поддержке Министерства иностранных дел Норвегии. Мнения, озвученные в статье, не отражают позицию редакции или донора.