Что общего и чем различаются подходы России и Китая по вопросам взаимосвязанности Центральной и Южной Азии? Исломхон Гафаров, старший научный сотрудник Института перспективных международных исследований (Узбекистан) считает, что они во многом совпадают, но по некоторым вопросам есть противоречия.
Взаимосвязь Центральной и Южной Азии занимает важное место во внешнеполитической повестке Республики Узбекистан, что требует тщательного и научного подхода к ее изучению. Помимо Афганистана, Кашмира и ряда других внутренних факторов, в этой взаимосвязанности важна роль внешних сил, особенно, таких крупных сил Евразийского континента, как Россия и Китай. В данной статье анализируются российские и китайские подходы к формату Центрально-Южная Азия. Автор использует сравнительный метод и пытается найти сходство и различия в подходах России и Китая к взаимосвязи регионов. Выводы автора могут быть полезны в деятельности внешнеполитических академических кругов страны, а также макрорегиона СНГ.
В современной внешней политике стран Центральной Азии южноазиатский регион занимает одно из приоритетных мест. Сегодня взаимосвязь регионов Центральной и Южной Азии стоит на повестке внешней политики многих стран, что является важнейшей частью интеграционных процессов в евразйиском пространстве. В первую очередь в этом заинтересованы сами страны Центрально- и Южноазиатского региона. Если страны Центральной Азии заинтересованы в доступе к морским портам, то страны Южной Азии пытаются выйти на растущий рынок Центральноазиатского региона. Поскольку регионы принадлежат разным цивилизациям, культурам, идеологиям и религиям, их связь должна основываться на конструктивистских аспектах. Ведущие страны Евразии – Россия и Китай – также выражают конструктивистские подходы к формату Центрально-Южной Азии. Подходы этих стран являются важным фактором в реализации данной взаимосвязанности.
Россия и Большая Евразия В современном этапе происходит коренные изменения в глобальной стратегии внешней политики России. Державой продвигается стратегия евразийского объединения. После распада Союза Москва сделала акцент на термине «постсоветское пространство», принимая во внимание приоритет общих ценностей, истории, языка и культурных факторов. Однако в современных условиях наблюдаются политика сближения не только со странами постсоветского пространства, но и в целом со всеми странами Евразийского суперконтинента.
В своей большой стратегии Россия продвигает концепцию «нового евразийства», предложенную Львом Гумилевым и Александром Дугиным, которая выступает за евразийскую интеграцию как конечную цель[1]. Сегодняшние условия усиливают внимание России к Югу как к новому фактору в ее геополитических расчетах. Главной причиной этого становится экономический фактор.
Термин «Евразия» относится только к большей части Азии, особенно к Китаю, Индии, Пакистану, Центральной Азии, Южному Кавказу и Ближнему Востоку. В то же время, Западная часть Европы является частью «Коллективного Запада». Сегодня наблюдается, что термин «евразийство» иногда используется как синоним термина «Глобальный Юг», который специфичен для региона Южной Азии.
Есть экпертные мнения о том, что Глобальный Юг – это страны, не симпатизирующие Западу, и поэтому Россия также является страной Глобального Юга. Кроме того, в настоящее время российскими внешнеполитическими научными кругами используется термин «Мировое большинство», что может ускорить интеграционные процессы в Евразийском макрорегионе[2].
Эти усилия могут послужить фактором тесного сближения России с двумя главными экономическими гигантами Евразии: Китаем и Индией. Исходя из этого, можно прийти к выводу, что современная внешняя политика Российской Федерации в отношении взаимосвязанности регионов Центральная и Южная Азия формируется на основе данной гранд-стратегии.
На мой взгляд, большая стратегия России и ее южноазиатский вектор имеют конструктивистскую основу. Москва активизирует интеграционные процессы, выходя за рамки культурно и духовно близких ей регионов, а именно постсоветского пространства и СНГ. Ускорение Россией интеграционных процессов с Индией, Китаем, Ираном, Центральной Азией, Южным Кавказом и Ближним Востоком, принадлежащими к разным цивилизациям, является ярким примером конструктивистской внешней политики. Учитывая это, можно сделать вывод, что современный внешнеполитический вектор России в Южной Азии имеет конструктивистские аспекты.
Россия широко применяет политику институционализации в реализации своих целей. В постсоветском регионе такие площадки, как СНГ, ЕАЭС и ОДКБ, рассматриваются как средства интеграции. Форматы ШОС, БРИКС и РИК продвигаются Москвой по всей Евразии, в частности в южноазиатском регионе. При этом Россия отрицает культурные и духовные различия между странами. Появляется перспектива новых экономических и социальных отношений.
С точки зрения международных интеграционных организаций, Россия проводит политику в южноазиатском регионе посредством платформы ШОС. В 2017 году Россия поддержала одновременного вступления Индии и Пакистана в ШОС[3]. Тем самым, Москва продемонстрировала свою поддержку возможности объединения этих стран на единой платформе. Все стереотипы о конфликтности сторон были отодвинуты со второй план. Москва предприняла рациональное и конструктивистское решение.
Что касается самих стран региона, то Южная Азия для России – это, главным образом, Афганистан, Пакистан и Индия.
Обеспечение безопасности в регионе Южной Азии важно для интересов России. В современных условиях Россия заинтересована в индийском энергетическом рынке. Обеспечение мира и стабильности в регионе важно при поставках больших объемов нефти и газа. Именно поэтому Москва выступает за стабилизацию ситуации в Афганистане и Кашмире. Россия является сторонницей мира между Индией и Пакистаном. Однако возникающий в современный период тандем Индия-США, возможно, не соответствует планам Москвы в период обострения геополитической борьбы.
С другой стороны, китайско-пакистанские отношения, которые становятся все более взаимосвязанными, не встречают никакого сопротивления со стороны России. Пакистано-китайское сотрудничество может удовлетворить Россию, поскольку Исламабад исторически был на стороне Запада, а не на стороне Москвы.
Развитие проекта КПЭК (Китайско-Пакистанский экономический коридор) может быть в интересах России. Одним словом, тандем Пакистан-Китай и Россия-Индия, наряду с теплыми пакистано-индийскими отношениями и стабильным Афганистаном, являются основными геополитическими целями Москвы в Южной Азии.
Взаимосвязь Центральной и Южной Азии соответствует интересам гранд-стратегии России. Страны Центральной Азии и Иран являются транзитными территориями для экспорта российской нефти на индийский рынок. Сегодня признано, что экспорт российских нефтепродуктов в Индию составил 40%[4].
Общий товарооборот приблизился к 60 миллиардам долларов в 2023 году[5]. Россия и Индия тесно сотрудничают в сферах военной промышленности, энергетики, природных ресурсов и медицины[6]. Дальнейшее укрепление этих связей будет происходить за счет ускорения транспортно-логистических коридоров. С этой целью Россия и Индия пытаются развивать Международный транспортный коридор «Север-Юг» (INSTC).
В этом случае основным связующим звеном станет иранский порт Чабахар[7]. Освобождение порта Чабахар от западных санкций является большой возможностью в экономическом развитии формата Россия-Центральная Азия-Иран-Индия на Евразийском континенте.
Кроме того, Россия поддерживает проект Трансафганского коридора[8]. После вывода войск США из Афганистана в 2021 году у России формируется новый подход к этой стране. Москва является сторонником стабильности в Афганистане. Мирный и безопасный Афганистан является важным звеном в политике России в Южной Азии и целях евразийства. Кроме того, мир в Афганистане важен для жизненных интересов России в центральноазиатском регионе.
В целом, учитывая исторические и современные геополитические условия, Россия пытается стать покровителем интеграционных процессов в Евразии. Международные транспортные коридоры всех форматов, такие как Инициатива Пояса и Пути, продвигаемый Китаем, «Север-Юг» под эгидой Индии, Трансафганский коридор, поставленный на повестку дня Узбекистаном и Пакистаном, поддерживаются Москвой. Однако Россия не хочет зависеть от международных транспортных коридоров, спонсируемых другими странами.
По мнению российских экспертов, Москва должна иметь собственные международные проекты по взаимосвязи Центральной и Южной Азии[9]. Такого рода проектов, скорее всего, можно планировать в рамках Евразийского экономического союза.
В развитии международных транспортных коридоров интересы стран Центральной Азии и России могут совпадать. Страны Центральноазиатского региона, как и Россия, также выиграют от развития этих транспортных коридоров. В конечном счете, на повестке дня стран Центральной Азии стоит перспектива превращения региона в новый экономический хаб.
Фактор Китая.
Китайская Народная Республика относится к регионам Центральной и Южной Азии в отдельных форматах. В то время как Центральная Азия считается пограничным регионом западных провинций Китая, регион Южной Азии, особенно Индия и Пакистан, считается главным экономическим партнером Китая и политическим соперником на Юге. Первоначально Китай обратился к странам Центральной Азии по приграничным вопросам и инициировал диалог в рамках ШОС.
Китай и страны Центральной Азии укрепили связи в борьбе с сепаратизмом, терроризмом и экстремизмом[10]. После вступления Индии и Пакистана в ШОС в 2017 году[11] сформировался подход Китая к отношениям Центральной и Южной Азии в рамках единой организации.
Короче говоря, с точки зрения институционализации Китай относится к взаимосвязи Центральной и Южной Азии через платформу ШОС. Тем не менее, вступление Индии в организацию изменило взгляды Пекина на ШОС. Это потребовало от Китая повышенного внимания к региональной взаимосвязи в рамках других платформ и проектов.
С 2010-х годов фактор подъема Китая начал усиливать его позиции и влияние на международной арене. Китай – это не асимметрично развивающаяся держава, а страна, которая шаг за шагом растет и имеет свою четкую стратегию. Исторический период позволил ему проявить свою компетентность.
В своей речи в Астане в 2013 году глава Китая Си Цзиньпин объявил о гигантском проекте «Один пояс, один путь», демонстрируя тем самым глобальные амбиции Китая. Проект имеет три основных направления, которые планируется пройти через регионы Центральной, Южной и Юго-Восточной Азии[12].
Развитие данного проекта стало новым направлением в китайской концепции взаимосвязанности регионов Центральной и Южной Азии. Сегодня Китай видит экономическую связь регионов именно через этот большой проект.
Иными словами, Китаю не удалось достичь своих амбициозных целей в рамках ШОС. Создание противовеса Индией потребовало от Китая разработки своего собственного единого проекта. Исходя из этого, Китай начал подходить к Центральной и Южной Азии и их связям через призму проекта «Пояс и путь».
Кроме того, с 2016 года Китай и Пакистан развивают экономический коридор под названием КПЭК (Китайско-Пакистанский экономический коридор). Проект гарантирует доставку и выход китайской продукции в Индийский океан. КПЭК является неотъемлемой частью китайского проекта «Один пояс, один путь»[13], который в настоящее время является основным подходом Китая к Южной Азии. В этом отношении Пакистан является основным партнером и союзником Пекина в регионе.
С 2020 года на уровне министров иностранных дел был запущен формат «С+С5» (Китай и Центральная Азия). В 2023 году первая встреча глав государств в таком формате прошла в Сиане[14].
Видно, что Китай подходит к региону как к целостной концепции. Кроме того, такой формат показывает стремление Пекина общаться с регионом на площадке с собственным участием, помимо ШОС. Иными словами, институционально Пекин сегодня сближается с Центральной Азией в рамках проектов «Пояс и путь» и «С+С5».
Пекин поддерживает строительство Трансафганского коридора (железная дорога Термез-Мазари-Шариф-Кабул-Пешавар), который считается основным звеном в соединении регионов Центральной и Южной Азии. В конечном итоге, Китай стремится к перспективе интеграции данной железной дороги с проектом КПЭК[15]. Кроме того, в Центральной Азии ведется строительство железной дороги Китай-Кыргызстан-Узбекистан[16].
Соединение данной железной дороги с Трансафганским коридором и КПЭК создаст крупный дугообразный проект и приведет к развитию китайской Инициативы «Пояса и Пути»[17]. Одним словом, взаимосвязь Центральной и Южной Азии для Китая является частью инициативы «Один пояс, один путь», в которую входят железные дороги Китай-Кыргызстан-Узбекистан, Термез-Мазари-Шариф-Кабул-Пешавар и КПЭК.
Поэтому, в отличие от России, Китай поддерживает не все проекты, связанные с соединением Центральной и Южной Азии. Китай не одобряет проект “Север-Юг” и Чобахар, который продвигает Индия. С другой стороны, Индия не поддерживает китайскую Инициативу «Пояса и Пути». По этой причине проекты INSTC и BRI считаются противоречащими друг другу[18] [17].
Если Индия видит региональную связь через Иран, Китай подходит к ней через Пакистан. Конфронтация между Индией и Пакистаном и соперничество между Индией и Китаем приводят к столкновению их интересов в этом отношении. В свою очередь, страны Центральной Азии заинтересованы в обоих проектах и в равной степени поддерживают их[19].
Если проанализировать политические аспекты подхода Китая к связям Центральной и Южной Азии, то Пекин поддерживает формат Центральная Азия-Афганистан-Пакистан. Индия в этом контексте не учитывается. Именно поэтому Пекин не заинтересован в перспективе позитивных отношений между Индией и Пакистаном. Позитивные отношения между Индией и Пакистаном, возможно, не в интересах Китая, но возникновение конфликта между ними также его беспокоит.
Пекин учитывает, что эти страны обладают ядерным оружием и примыкают к его южным границам. Поэтому он удовлетворен взаимонейтральными отношениями между Индией и Пакистаном. В этом случае Пакистан продолжит сотрудничество с Китаем, а Индии придется сосредоточить свое внимание на пакистанском векторе.
Даже во время расширения ШОС Пекин поддерживал членство только Пакистана, но под влиянием России, Узбекистана и других членов удалось добиться присоединения Индии к организации[20]. Здесь тоже можно увидеть, что Китай отдает предпочтение Пакистану и рассматривает Индию как конкурента. Словом, в отличие от России и стран Центральной Азии, Китай не поддерживает пакистано-индийскую дружбу, Пекин больше заинтересован в нейтральных отношениях в регионе.
Афганистан является важным звеном во взаимосвязи Центральной и Южной Азии для Китая. Именно поэтому Китай заинтересован в дружественных отношениях между Афганистаном и Пакистаном. В этом направлении Китай проводит прагматичную и конструктивистскую политику. Китаю удалось установить тесные дружественные отношения с Пакистаном, принадлежащим к другой цивилизации.
Также, Пекину удалось быстро установить позитивные отношения с правительством Талибана, пришедшим к власти в Афганистане. Тот факт, что посол Талибана вручил верительные грамоты руководителю Китая Си Цзиньпину в феврале 2024 года, является признаком того, что Пекин избегает нарратива о признании новообразованного государства и проводит политику по афганскому вектору в соответствии со своими стандартами[21]. Развитие дружественных отношений с Пакистаном и Афганистаном и поддержание стабильности между ними является для Пекина одним из приоритетных вопросов в Южной Азии. Короче говоря, формат дружбы Центральная Азия-Афганистан-Пакистан является одной из главных политических целей Китая в этих регионах.
Китай внимательно следит за развитием событий в Афганистане, Кашмире и зонах племен Пакистана. С 2021 года в Таджикистане начала действовать китайская военная база. Эта база расположена недалеко от Ваханского коридора, в непосредственной близости от афгано-китайской границы[22].
Скорее всего, эта база нужна Пекину контролировать проблемные очаги в регионах Центральной и Южной Азии. Причиной создания этой базы могло стать развитие Инициативы «Пояса и Пути», проблемы безопасности в юго-западных приграничных районах и важном для Китая Синьцзянском регионе.
Заключение.
На основании вышеизложенного можно сделать следующие выводы относительно российских подходов к взаимосвязи регионов Центральной и Южной Азии:
— Политика России в Евразии, особенно в Центральной и Южной Азии, имеет конструктивистские аспекты. Продвигаемые Москвой идеи «евразийства» и принадлежности к «Глобальному Югу» направлены на преодоление барьеров между цивилизациями и создание нового формата интеграционных площадок. Средствами этого являются такие организации, как БРИКС, ШОС, СНГ;
- Россия поддерживает развитие большинства региональных проектов: «Один пояс, один путь», «Север-Юг», Трансафганский коридор и КПЭК. Это поможет Москве в реализации мегапроекта по «евразийству». Кроме того, по этим маршрутам она увеличит экспорт нефтегазовой продукции в Индию.
Следующие китайские факторы можно увидеть в отношении регионов Центральной и Южной Азии:
— Китай подходит к этим отношениям с конструктивистской точки зрения. Институционально Пекин рассматривает эту взаимосвязь через призму ШОС; на основе прагматических экономических целей посредством проекта «Пояса и Пути» и его связей, таких как железные дороги Китай-Кыргызстан-Узбекистан, Термез-Мазари-Шариф-Кабул-Пешавар и КПЭК;
— Эти коридоры представляют собой сухопутные торговые коридоры, которые представляют собой альтернативу морским торговым путям для Китая, что конечном итоге, приведут к диверсификации торговых путей;
— Взаимосвязь между Центральной и Южной Азией означает для Пекина формат Центральная Азия-Афганистан-Пакистан. Индия не входит в планы Китая в этом отношении;
— На афганском векторе Пекин налаживает активный диалог и разрабатывает собственные новые нарративы.
[1]Дугин А. Основы геополитики. Москва: «Арктогея». 2000г. – 77-79стр. Dugin A. Fundamentals of geopolitics. Moscow: “Arktogeya”. 2000 – 77-79pp.
[2] Лукьянов Ф. Глобальное большинство – на перекрестке мировой политики? Проблемы национальной стратегии. 2023г. — 34-41стр.
Lukyanov F. Global majority — at the crossroads of world politics? Problems of national strategy. 2023 — 34-41pp.
[3] Bragina E. India and Pakistan became members of the SCO. IMEMO RAS. June, 2017. https://www.imemo.ru/news/events/text/indiya-i-pakistan-stali-chlenami-shos?ret=527
[4] Interview with Alexander Novak. Oil supplies to India increased to 40% since Ukraine war: Russia. 27 December. 2023. https://www.livemint.com/news/world/oil-supplies-to-india-increased-to-40-since-ukraine-war-russia-11703685066575.html
[5] Russia-India Trade Turnover Reaches Record 60 Billion USD. January 23, 2024. http://www.namnewsnetwork.org/?p=252289
[6] Prerna Gandhi. Achievements and Potential of Economic Cooperation Between India and Russia. 10.01.2024. https://valdaiclub.com/a/highlights/achievements-and-potential-of-economic-cooperation/
[7] Khasanov U., Gafarov I. Changing specifics of the regional development. UWED: International Affairs, Vol 7-8. 2023. – 33-34pp.
[8] Зоидов К., Медков А. Экономические интересы России и развитие транспортно-транзитных систем Афганистана и других стран Центральной Азии. Проблемы рыночной экономики. 2021г. – 145стр.
Zoidov K., Medkov A. Economic interests of Russia and the development of transport and transit systems of Afghanistan and other countries of Central Asia. Problems of a market economy. 2021 – 145pp.
[9] Зоидов К., Медков А., Зоидов З. Развитие и конкуренция транспортно-транзитных систем России, Индии, Китая и Пакистана. Проблемы рыночной экономики, № 2. – 2018г.– 53 стр.
Zoidov K., Medkov A., Zoidov Z. Development and competition of transport and transit systems in Russia, India, China and Pakistan. Problems of a market economy, No. 2. – 2018 – 53pp. http://www.market-economy.ru/archive/2018-02/2018-02-46-56-zoidov.pdf
[10] Xiaoxing D. The Shanghai Cooperation Organization’s remarkable achievements in the past 20 years. Institute for Eurasian Studies (CICIR). July-August, 2021. – 23p. http://www.cicir.ac.cn/UpFiles/file/20211101/6377138156649336557034237.pdf
[11] Yamei Xue, Benjamin Makengo. Twenty years of the Shanghai Cooperation Organization: achievements, challenges and prospects. Scientific Research. October 2021. https://www.scirp.org/journal/paperinformation?paperid=112637
[12] McBride J., Berman N., Chatzky A. China’s Massive Belt and Road Initiative. Council on Foreign Relations. February 2, 2023. https://www.cfr.org/backgrounder/chinas-massive-belt-and-road-initiative
[13] Muhammad Zahid Ullah Khan, Minhas Majeed Khan. China-Pakistan Economic Corridor: Opportunities and Challenges. Institute of Strategic Studies Islamabad. 2019. – 68-73pp. https://www.issi.org.pk/wp-content/uploads/2019/07/5-SS_Muhammad_Zahid_Ullah_Khan_and_Minhas_Majeed_Khan_No-2_2019.pdf
[14] Иброхимзода У. Китайский формат С+С5. Cabar.Asia. Май, 2023г.
Ibrokhimzoda U. Chinese format C+C5. Cabar.Asia. May, 2023. https://cabar.asia/ru/kitajskij-format-s-s5-vzglyad-iz-dushanbe
[15] Iftikhar A. Khan. CPEC will be extended to Afghanistan as trilateral cooperation set to deepen. DAWN. May, 2023. https://www.dawn.com/news/1751728/cpec-will-be-extended-to-afghanistan-as-trilateral-cooperation-set-to-deepen
[16] Транспорт вазирлари «Хитой – Қирғизистон – Ўзбекистон» темир йўли қурилишини муҳокама этишди. Халқ сўзи. 28 Январь 2023 йил.
Transport ministers discussed the construction of the China-Kyrgyzstan-Uzbekistan railway. People’s word. 28 January 2023. https://xs.uz/uzkr/post/transport-vazirlari-khitoj-qirgiziston-ozbekiston-temir-joli-qurilishini-muhokama-etishdi
[17] Khasanov U., Gafarov I. Changing specifics of the regional development. UWED: International Affairs, Vol 7-8. 2023. – 33-34pp.
[18] Jagannath P. Panda. Revitalizing INSTC: Analyzing Geopolitical Realignments and the China Factor. Institute for security and development policy. February, 2023. https://www.isdp.eu/publication/revitalizing-instc-analyzing-geopolitical-realignments-and-the-china-factor/
[19] Khasanov U., Gafarov I. Changing specifics of the regional development. UWED: International Affairs, Vol 7-8. 2023. – 33-34pp.
[20] Grossman D. China Will Regret India’s Entry into the Shanghai Cooperation Organization. RAND. July 24, 2017. https://www.rand.org/pubs/commentary/2017/07/china-will-regret-indias-entry-into-the-shanghai-cooperation.html
[21] Boltaev H. China – Taliban: diplomatic rapprochement. Institute for Advanced International Studies (UWED). February, 2024. https://iais.uz/en/outputnew/kitay-taliban-diplomaticheskoe-sblizhenie
[22] Umarov T. Why Russia Sees Little Threat in China’s Growing Involvement in Tajikistan. Carnegie endowment for international peace. December, 2021. https://carnegiemoscow.org/commentary/86103