Результаты трёх десятилетий экономических и социальных преобразований показали, что в Таджикистане ещё не завершились процессы формирования рыночной экономики. Среди причин — невысокое качество институтов и человеческого капитала, а также низкие стартовые условия, которые были сформированы задолго до 1991 года, считает участник школы аналитики CABAR.asia Азиз Тимуров.
Говоря о скромных достижениях экономики Таджикистана чиновники, представители академического сообщества часто приводят аргумент, что процесс перехода от планового хозяйства к рынку и последующему росту был приостановлен из-за гражданской войны 1992-1997. Экономическое развитие страны было приостановлено в то время, когда соседи по региону, после обретения независимости, развивали свои экономики. Это утверждение, несмотря на свою распространённость и, на первый взгляд, очевидность не столь однозначное.
Действительно, спад при трансформационном переходе от плановой к рыночной экономике произошел довольно резко: снижение деловой активности, уровня производства и доходов, было осложнен политической нестабильностью, ростом насилия и ухудшением качества человеческого капитала. Однако гражданское противостояние не было истинной причиной низких экономических показателей и падения уровня жизни в послевоенный период.
Даже при отсутствии вооруженного противостояния, Таджикистан не смог бы избежать отрицательных последствий, характерных при переходе на новую систему экономических отношений. Падение объемов промышленного производства, рост безработицы, цен и бедности наблюдались бы безусловно. Также как и устаревание основных фондов и нехватка инвестиций в первое десятилетие независимости.
Даже если не было бы войны, безработица и снижение доходов стимулировали бы рост социальной мобильности населения: наблюдался бы медленный отток квалифицированных работников, а внутренняя и внешняя трудовая миграция стали бы частью финансовой стратегии домохозяйств. Только в этом случае динамика миграционных процессов из республики была бы плавной и возросла бы ближе к 2000-м годам в связи с ростом российской экономики и спроса на иностранную рабочую силу на тамошнем рынке труда.
Существуют оценки, предполагающие, что если бы не гражданское противостояние, снижение валового внутреннего продукта в переходный период в Таджикистане примерно соответствовало бы темпам сокращения ВВП Казахстана, Кыргызстана и Узбекистана.[1]
Динамика ВВП Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана в процентах к базовому году (1991). Примечание: Первичный спад экономики, вызванный трансформацией экономической системы и перехода на рынок, у стран-соседей достиг нижней точки в 1995 году, а затем пошёл вверх. Тем временем как в Таджикистане кривая роста ВВП продолжала падать.
Можно продолжить эту мысль и провести аналогию с Кыргызской Республикой. Эта соседняя страна наиболее похожа по размерам, ресурсам, экономическому потенциалу и динамике развития с Таджикистаном, которая при этом не имела опыта военного конфликта в период становления рыночной экономики. Обе республики испытывают энергодефицит, не богаты ни нефтью, ни газом.
Диаграмма 2. Динамика роста ВВП в Кыргызской Республике и Республике Таджикистан (1986-2020)
Показатели экономики Кыргызстан в среднем за тридцать лет независимости выглядят немного лучше, но разница не так значима, и цифры вполне сравнимы. Если же сделать поправку на демографию: в Кыргызстане проживают 6.6 млн. человек против 9.3 млн. в Таджикистане, то разница в ВВП на душу населения и вовсе становится несущественной.
Диаграмма 3. ВВП на душу населения в Кыргызской Республике и Республике Таджикистан в текущих долларах США (1990-2020)
Пример Кыргызстана иллюстрирует, что если бы Таджикистану удалось избежать гражданской войны, тогда его экономика имела бы похожую динамику экономического роста. Только в этом случае кривая трансформационного спада была бы более пологой, а в коллективной памяти не было бы воспоминаний о перенесенной травме, впоследствии, заложившей основу для политического и идеологического дискурса.
Одной из причин медленных рыночных преобразований в экономике и низкого качества жизни граждан следует искать во временах, предшествующих конфликту; взглянуть на стартовые условия и экономический потенциал независимой республики, то есть на последние годы существования Советского Таджикистана.
О слабых стартовых позициях экономики независимого Таджикистана
В середине 80-х годов 20 века в экономике Таджикской ССР как и во всех остальных союзных республиках появились признаки кризисного явления. Это выразилось в снижении темпов экономического развития, уровня жизни и показателей экономической эффективности общественного производства.[2]
Диаграмма 4. Динамика среднегодовых темпов прироста Таджикской ССР за три пятилетки 1976-1990
На фоне других советских республик уровень материального достатка населения Таджикистана был одним из самых низких. В 1989 году объем производимого национального дохода на душу населения составил 916,6 рублей, или 33,1% от среднего уровня по стране.[3] Тем не менее, на протяжении существования советской власти наблюдалась устойчивая тенденция повышения уровня доходов и улучшение качества жизни населения Таджикской ССР. Косвенно об этом свидетельствует высокий естественный прирост населения. В 1988 году он составил 35,2 на 1000 человек населения, почти в 4 раза больше, чем в целом по Советскому Союзу.[4]
Более четверти населения Таджикистана (26,3%) было занято в колхозном хозяйстве. В среднем по СССР этот показатель был почти в два раза меньше (14,9%).[5] Работа в колхозах и совхозах был основана на экстенсивном способе использования земли, относилась к категории неквалифицированного и ручного труда и не требовала квалификации и специализации.
На одного жителя, занятого в сельском хозяйстве приходилось 1,83 рубля в день. [6] Это показатель относительно низкого уровня жизни. Хотя советская статистика избегала использовать слова «бедность» или «безработица» эти социальные явления были широко распространены, особенно, в сельских регионах республики. Уже к концу 1980-х годов каждый третий трудоспособный житель села не имел работы. В некоторых отдельных районах каждый второй не принимал участия в общественном производстве[7]. До сих пор проблема трудоизбыточности сельских регионов Таджикистана остается нерешенной.
Подавляющее большинство сельскохозяйственных работников имели лишь базовое школьное образование, и это касалось как мужчин, так и женщин.[8] Низкий уровень образования ограничивал движение рабочей силы в высокотехнологичные и высокооплачиваемые отрасли экономики.
При этом в Таджикской ССР наблюдался острый дефицит квалифицированных рабочих кадров среди местного населения при высокой обеспеченности регионов трудовыми ресурсами. В промышленности и строительстве было занято всего 21% от общего количества населения, занятого в народном хозяйстве.[9] Если принимать во внимание этнический состав рабочих, то таджики среди этой категории составляли примерно половину. В Душанбе лишь 8% работающей молодёжи приехало из сельских регионов, тогда как из других союзных республик – 19%, в основном из РСФСР.[10] Создаваемые рабочие места на промышленных предприятиях пополнялись в основном за счет рекрутированной рабочей силы из других регионов, преимущественно из европейской части СССР.
Например, в Душанбе – столице и самом крупном промышленном центре республики к концу 1970-х годов удельный вес таджиков составлял 31,6% от общего количества населения города, больше половины которого составляли этнические русские, украинцы, татары, евреи и представители других национальностей.[11]
Начиная с середины 1970-х годов годов происходит медленный отток русскоязычного населения из центральноазиатского региона, в том числе из Таджикистана, пик, которого пришелся на 1992 год. На излете советской эпохи благодаря более активной миграции сельской молодежи в города, а также новому поколению молодых людей на рынок труда вышли образованные и квалифицированные рабочие и специалисты из числа коренного населения. Однако, этому поколению не удалось восполнить кадровый дефицит, образовавшийся в 1990-е годы.
В 2000-е годы начался процесс восстановления экономики; стали проводиться активные рыночные преобразования. Таджикскому обществу и новому поколению политических лидеров, большая часть которого была социализирована в советское время, предстояли перемены о которых они имели смутное представление. Было очевидно, что возврат к прошлой плановой модели управления экономикой невозможен. Однако, советская традиция активного вмешательства и патернализм государства в экономической и социальной политике продолжили свое существование. Преобладающие в общественном сознании иждивенческие настроения и запрос на социальную справедливость подкреплял снизу новый статус кво.
Отсутствием в прошлом традиций капиталистических (рыночных), а порою товарно-денежных отношений на большей части территории Таджикистана, регулирование и перераспределение ресурсов и благ, а также контроль над доступом к ним определили траекторию экономического развития Таджикистана. Двигателем экономики стало государство. Не частный сектор, не гражданское общество.
Глава 3. Долгая трансформация на пути к рыночной экономике Низкий темп проведения рыночных реформ и качество институтов другая причина невысокого уровня благосостония граждан в постконфликтном Таджикистане.
Начиная с 2000-х активизировались внешэкономические отношения, был введен в обращение сомони, ускорилась приватизация государственной собственности. Однако крупные государственные активы не были проданы. Пользуясь правительственными преференциями государственные активы неээфективны и поглощают ограниченные ресурсы. Их совокупная задолженность к началу 2021 года возросла почти до $8,5 млрд., что на $500 млн. больше, чем ВВП страны за 2020 год. В целом экономика демонстрировала хорошие темпы роста, вызванные эффектом низкого старта; в стране наблюдался медленный рост благосостояния и снижения уровня бедности.
За период 2000-2010 снижается доля промышленности и сельского хозяйства и растёт строительный сектор, а также сфера услуг: телекоммуникация, транспорт и общепит. В 2013 промышленное производство достигает уровня базового, 1991 года. Формально с этого периода восстановление экономики завершено – началась фаза подъема.
Диаграмма 5. Продукция промышленности в ценах 2020 года в млн. сомони
В промышленности преобладают отрасли переработки сельскохозяйственной продукции: лёгкой и пищевой индустрии, причём в них производятся в основном предметы потребления и элементы оборотного капитала.[12] Что же касается добывающих отраслей, то кроме электроэнергии она представлена в основном производством концентратов для цветной металлургии.
С точки зрения источников роста экономика Таджикистана отличалась от соседей. Для Китая и других динамично развивавшихся стран Азии основным двигателем роста служил экспорт.
Драйвером роста для таджикской экономики стал экспорт рабочей силы. Другими источниками были программы поддержки институтов развития и кредиты. Прямые иностранные инвестиции незначительны. В экономике доминируют китайские государственные инвестиции, либо капитал компаний, аффилированых с правительсвом КНР. Около половины инвестиций вкладывались в энергетику; другая половина направлялась на обновление инфраструктуры, на промышленные и телекоммуникационные предприятия, гостиничные и жилые комплексы.
Политика сделать Таджикистан индустриально-аграрной страной, обеспечить энергетическую безопасность и превратить ее в транзитный узел делают государство главным актором экономического роста. Модель развития “сверху-вниз” перетягивает ресурсы общества, которые генерирует частный сектор. Через перераспределение средств правительство направляет их в том числе на финансирование крупных и дорогостоящих инфраструктурных проектов в попытке запустить новую индустриализацию.
Такая модель формирует потребительское отношение к бизнесу, классу собственников, как к донору. Неудивительно, что по прошествию двадцати лет качество институциональной среды остается низким – нет стимулов создавать понятные правила игры. При ручном управлении экономикой они не нужны, потому что правила ограничивают, лишают такую экономическую политику гибкости и маневренности. Поэтому защита прав собственности, независимые суды, устранение администартивных барьеров и борьба с коррупцией – меры улучшающие инвестиционный и деловой климат чаще носят декларативный характер.
Помимо слабых институтов сам рынок за период преобразований и трансформации еще не достиг уровня зрелой рыночной экономики. Рыночное (капиталистическое) хозяйство состоит из агентов (компании, банки, работники), имеющих сильные стимулы и участвующих в конкуренции по установленным правилам. Эти условия не выполняется в достаточной степени.
Можно долго дискутировать что должно стать фактором роста, какой концепции или модели развития следует отдать предпочтение. Будь это ускоренная индустриализация, превращение страны в транзитный хаб или экономика знаний, основанных на телекоммуникационных технологиях и услугах. Но в конечном итоге не так важно, какие именно отрасли будут ведущими. Развивать рыночную экономику невозможно лишь демонстрируя амбициозные стратегии, для бизнесменов гораздо важнее степень благоприятности бизнес-климата. Если правительсво пойдет по пути реформ и рыночной трансформации, а институциональная среда в них будет развиваться, сектора экономики с конкурентными преимуществами определятся сами собой.
Выводы
- Хотя гражданская война осложнила переход от командной экономики к рыночной её нельзя считать истинной проблемой низких темпов восстановления и роста экономики и благосостояния в послевоенный период;
- Сценарий, при котором в Таджикистане не было бы войны, её экономика, динамика развития была бы похожей на экономику Кыргызстана, не имевшую опыта военного конфликта;
- Таджикистан и в советский период имел самые низкие показатели эффективности экономики. В стране существовала скрытая безработица. Большая часть сельского населения Таджикской ССР жила бедно;
- Начиная с 2000-годов Таджикистан начал активно восстанавливать экономику и проводить рыночные реформы. Уровень производства сравнился с показателями базового года (1991) в 2013 году. С этого периода фаза восстановления экономики переходит в фазу роста;
- Стратегические цели достижения энергетическое безопасности и выхода из коммуникационного тупика, а также политика форсированной индустриализации ставит приоритеты крупных и дорогостоящих инфраструктурных проектов выше, чем развитие институтов и норм, улучшающих инвестиционный и бизнес-климат в стране.
Рекомендации
- Правительству следует пересмотреть своё отношение к небольшой прослойке прогрессивного среднего класса и собственников бизнеса как на доноров для своих проектов, т.к. без её деятельного участия трансформационные и технологические процессы не будут иметь успеха;
- Защита прав собственности, независимые суды, устранение административных барьеров и борьба с коррупцией создадут новые точки роста для экономики. Задача государства заботиться о создании условий для развития, а не пытаться самому становиться источником роста.
[1] Рахимов Р.К., Довгялло Я.П., Шарипов Б.М., Юсуфбеков Ю.Р., Макроэкономические пропорции и механизмы экономического роста в республике Таджикистан. (Проблемы и основные пути совершенствования). Институт экономики и демографии АН РТ. Душанбе, Дониш, 2016, стр. - 30
[2] Рахимов Р.К., Довгялло Я.П., Шарипов Б.М., Юсуфбеков Ю.Р., Макроэкономические пропорции и механизмы экономического роста в республике Таджикистан. (Проблемы и основные пути совершенствования). Институт экономики и демографии АН РТ. Душанбе, «Дониш», 2016. Стр. – 18
[3] Некоторые показатели социально-экономического развития республик Средней Азии и Казахстана за 1989 г. Госкомстат Таджикской ССР (1990). Душанбе. Стр. – 3
[4] Народное хозяйство Таджикской ССР в 1988 году: Статистический ежегодник. Государственный комитет по статистике Таджикской ССР (1990). Душанбе: Ирфон. Стр. – 23
[5] Народное хозяйство СССР в 1982 году. Статистический ежегодник (1983). М.: Финансы и статистика. Стр. – 7
[6] Народное хозяйство Таджикской ССР в 1988 году: Статистический ежегодник. Государственный комитет по статистике Таджикской ССР (1990). Душанбе: Ирфон. Стр. – 54
[7] Быстрые темпы роста трудовых ресурсов и эффективность их использования (1988) // Таджикистан в едином народнохозяйственном комплексе СССР. Душанбе: Дониш. С. 111–121
[8] Касымова С.Р., Гендерные аспекты миграционных процессов в Таджикистане: вызовы времени и варианты выбора. Душанбе: «Ирфон» 2020. Стр. – 65
[9] Народное хозяйство Таджикской ССР в 1988 году: Статистический ежегодник. Государственный комитет по статистике Таджикской ССР (1990). Душанбе: Ирфон. Стр. – 27
[10] Умаров Х., Трудоизбыточное село: проблемы и решения // Вопросы экономики. Душанбе. № 4, 1986. Стр. 99–108.
[11] Касымова С.Р., Гендерные аспекты миграционных процессов в Таджикистане: вызовы времени и варианты выбора. Душанбе: «Ирфон» 2020. Стр. – 38
[12] Рахимов Р.К., Довгялло Я.П., Шарипов Б.М., Юсуфбеков Ю.Р., Макроэкономические пропорции и механизмы экономического роста в республике Таджикистан. (Проблемы и основные пути совершенствования). Институт экономики и демографии АН РТ. Душанбе, «Дониш», 2016. Стр. – 135