Аналитические статьи в зарубежной прессе затронули темы текущей нестабильности в Афганистане, новых ограничительных законов против СМИ и социальных сетей в Кыргызстане и Казахстане, конституционной реформы в Узбекистане, а также продолжающихся последствий российского вторжения в Украину для Центральной Азии.
Как западные СМИ преподнесли протесты в Казахстане
В статье Foreign Policy анализируется дискурс западных СМИ о январских беспорядках в Казахстане. Авторы, Эмили Коуч и Шер Хашимов, отмечают, что, хотя изначально протесты носили мирный характер, многие зарубежные статьи были сосредоточены не на причинах протестов, которые включают глубоко укоренившееся недовольство населения коррупцией, бесправием, экономическим неравенством и застоем, а на беспорядках и мародерстве со стороны меньшинства, не связанного с мирными протестующими. Авторы анализируют выбор слова «беспорядки» («riots»), а не «протесты» («protests») крупными СМИ, такими как BBC, опубликовавшая заголовок «Казахстан: из-за чего там беспорядки и почему там российские войска?», Le Monde, написавшая «Беспорядки в Казахстане унесли жизни 225 человек», Аль-Джазира – «Казахстан: более 160 убитых, 5000 арестованных во время беспорядков» и Deutsche Welle – «Алматы восстанавливается после беспорядков».
Как утверждают авторы, зарубежная пресса не случайно уделила особое внимание насилию и описаниям «беспорядков». «Использование «протестов» узаконивает выражение недовольства, представляя его как упорядоченным и ограниченным общественно приемлемыми рамками. «Беспорядки», напротив, смещают акцент с законных недовольств участников и предполагают хаос и нелегитимность, игнорируя при этом тот факт, что в репрессивных обществах, таких как Казахстан, где правительство провело последние 30 лет, ограничивая гражданские права и уничтожая права граждан и независимых СМИ, агрессивные акции гражданского неповиновения зачастую являются единственным способом выражения недовольства народа».
В статье также сравнивается, насколько иностранное восприятие протестов в Казахстане может отличаться от других прошлых протестов, таких как Оранжевая революция в Украине в 2004-2005 годах и Революция Достоинства в 2014 году, Революция роз 2003 года в Грузии, протесты 2012 года в России против Владимира Путин и недавние протесты в Беларуси. Как объясняют авторы, эти протесты имели эстетические особенности, которые привлекли большое международное внимание (например, ленты, воздушные шары и флаги определенных цветов). «Мы можем видеть положительное международное восприятие этих протестов как ответ на то, как они использовали устоявшийся визуальный лексикон, который представлял продемократические — и, следовательно, в сознании многих, прозападные — устремления, в то время как правые или националистические элементы игнорировались. То же самое произошло с протестами «арабской весны», когда широкомасштабные общие стремления к демократии получили гораздо большее распространение в западных СМИ, чем сложные и часто очень локальные проблемы, связанные с конкретными странами», — пишут авторы.
Более того, в статье утверждается, что авторитарные режимы учатся и адаптируются к ненасильственным вызовам снизу и разработали набор политически продвинутых подходов к репрессиям. Как заключают авторы, «учитывая, что авторитарные режимы адаптируются, необходимо понимание того, что представляет собой законное сопротивление, и как средства массовой информации должны его освещать. Нереалистично настаивать на том, чтобы протестующие граждане неизменно соответствовали миролюбивому идеалу Запада, когда общество, в котором они действуют, допускает минимальные возможности для того, чтобы быть услышанными власть имущими — и, к тому же, когда последние сами используют насилие как средство подавления».
Санкции не прояснили, что считать «российской нефтью»
По мере того, как война России в Украине продолжается, государства сталкиваются с новыми вопросами и препятствиями. В статье The Washington Post анализируются сложности введения санкций на «российскую нефть» и даже её определения.
Как объясняет автор статьи Джулиан Ли, с сырой нефтью все обстоит относительно просто: санкции будут применяться к сырой нефти, откачиваемой с нефтяных месторождений, расположенных в России, от которых государство получает доход в виде экспортных пошлин и налога на добычу полезных ископаемых. Однако даже в этой области не без неопределенности: смесь нефти Каспийского трубопроводного консорциума, которая отгружается с терминала на черноморском побережье России, содержит молекулы российского происхождения, но 90% нефти — казахстанская. Таким образом, запрет на нефть КТК нанесет огромный ущерб Казахстану, который экспортирует 80% своей нефти с этого терминала и почти никакого – России.
Казначейство США опубликовало руководство в середине марта, отметив, что нефть КТК «продается и снабжена сертификатом происхождения, подтверждающим, что нефть имеет казахстанское происхождение» и что «лица могут обоснованно полагаться на сертификат происхождения», а это означает, что российская нефть продолжит просачиваться на рынок.
Но с нефтепродуктами дело обстоит еще сложнее. Когда как топливо, переработанное в России, можно легко определить, нефтепродукты, переработанные в других странах из импортируемой российской нефти наряду с другими поставщиками классифицировать и запретить сложно. Однако разрешение таких продаж не создает экономического стимула для других стран, таких как Индия, прекратить покупать российскую нефть, особенно после того, как Россия начала делать большие скидки таким странам, чтобы компенсировать более высокие расходы на доставку в Азию.
«Динамика рынка нефти, где дизельное топливо уже в дефиците, а цены выросли до рекордных отметок, может сильно затруднить санкционирование продуктов переработки российской нефти за пределами России. Может быть, это просто то, с чем нам приходится смириться, пока гайки затягиваются с потоками сырой нефти из России. Санкции не являются провалом, даже если они лишь сокращают, а не полностью останавливают экспорт российской нефти», — заключает автор.
Президент Казахстана подписал спорный закон, направленный на контроль над социальными сетями
Издание Дипломат обсудило новый закон, подписанный президентом Токаевым, который требует, чтобы иностранные компании, работающие в социальных сетях, создавали местные офисы во главе с гражданином Казахстана и регистрировались в Казахстане для своей деятельности. У компаний, ежемесячная база пользователей которых превышает 100 000 человек, есть шесть месяцев на соблюдение нового закона. Законопроект, представленный как поправка к закону страны о защите прав детей, был провозглашен правительством Казахстана эффективной мерой по борьбе с кибербуллингом. Компании обязаны в течение 24 часов реагировать на приказы государства об удалении информации, которая считается «кибербуллингом в отношении ребенка». В законе кибербуллинг определяется как «действия унижающего достоинство характера, притеснение и (или) запугивание», в том числе действия, направленные на «принуждение».
В статье анализируется, какой контент казахстанские власти считали проблематичным в прошлом. По данным Google, из 84 запросов, сделанных правительством Казахстана с января по июнь 2021 года, 34 запроса были помечены Google как «критика правительства», а 43 — как «национальная безопасность». Только три запроса за этот период были помечены как «разжигание ненависти». Из всех элементов, подлежащих удалению за этот период, Google не предпринял никаких действий в 99,3% случаев.
Автор, Кэтрин Путц, предупреждает, что новый закон может привести к цензуре и злоупотреблениям, поскольку властям Казахстана будет легче влиять на решения социальных сетей и других онлайн-платформ через местных сотрудников, на которых будет легче оказывать личное давление и принимать решения в пользу правительства, независимо от содержания.
Кыргызстан: oграничительное законодательство, уголовные дела против СМИ и запреты протестов про Украину
27 мая Международное партнерство за права человека (МППЧ) опубликовало обновленную информацию о защите свободы слова, ассоциации и мирных собраний в Кыргызстане с декабря 2021 года по апрель 2022 года. Согласно отчету, события в этот период усилили опасения по поводу ухудшения условий для СМИ и гражданского общества в Кыргызстане и растущих ограничений на свободу выражения мнений, ассоциаций и мирных собраний.
В отчете обсуждаются международные исследования, которые подтвердили недавние негативные тенденции в отношении состояния свободы и демократического управления в Кыргызстане, такие как ежегодный обзор «Свобода в мире», опубликованный Freedom House в феврале 2022 года, в котором Кыргызстан оценивается как «несвободный», издание Индекса демократии за 2021 год, опубликованное The Economist Intelligence Unit (EIU) в феврале 2022 года, в котором Кыргызстан впервые назван «авторитарным режимом», и рейтинг Индекса верховенства закона всемирного проекта правосудия от World Justice Project, в котором Кыргызстан занимает 99-е место среди 139 стран и юрисдикций мира.
В течение отчетного периода МППЧ констатирует, что климат для свободы слова продолжал ухудшаться: против СМИ и журналистов было возбуждено несколько уголовных дел в явном порядке возмездия за их работу, а также продвигалось несколько ограничительных законодательных инициатив. Например, журналисту-расследователю Болоту Темирову было предъявлено два уголовных обвинения, предположительно возбужденных в отместку за его расследования коррупции в высших эшелонах власти.
Кроме того, произошли новые изменения, касающиеся законодательных инициатив, которые угрожают подорвать свободу ассоциации и вызывают обеспокоенность по поводу уязвимости представителей НПО перед преследованием. В частности, в отчете упоминаются новые призывы к принятию закона об «иностранных агентах», технические недостатки, препятствующие выполнению НПО новых обязательств по отчетности, и продолжающийся судебный процесс против лидера НПО Камиля Рузиева. Тем не менее, согласно отчету, люди в Кыргызстане продолжали реализовывать свое право на собрания, проводя мирные акции протеста по различным вопросам. Среди прочего, было проведено несколько мирных акций протеста против войны в Украине. Однако в этом контексте власти также ввели противоречивые временные общие запреты на проведение мирных акций протеста в центральных районах Бишкека.
Наконец, несмотря на общие негативные тенденции, наблюдавшиеся в течение отчетного периода, в отчете отмечается, что в отношении защиты прав также произошли некоторые положительные сдвиги. В частности, было выдвинуто несколько новых правительственных инициатив по улучшению выполнения рекомендаций и решений международных органов по правам человека в Кыргызстане. Так, в марте 2022 года Минюст вынес на общественное обсуждение проект Плана действий в области прав человека на 2022–2024 годы, разработанный на основе рекомендаций договорных органов ООН по правам человека, изучающих ситуацию в Кыргызстане, а также в контексте универсального периодического обзора ООН по стране.
Хаос на таджикско-афганской границе может повысить вероятность вмешательства России
Несколько зарубежных СМИ обсуждали эскалацию конфликтов в Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана. The Guardian сообщает, что по меньшей мере 25 этнических памирцев были убиты 18 мая сотрудниками силовых структур во время протестов, и подчеркивает, что конфликт между центральным правительством и памирцами продолжается десятилетиями, при этом культурное и языковое этническое меньшинство страдает от нарушений прав человека и дискриминации в отношении работы и жилья.
В публикации Пола Гобла для Jamestown Foundation Global Research and Analysis обсуждается эскалация ситуации в автономном регионе и риск того, что условия там могут спровоцировать полномасштабную гражданскую войну. Этот риск, по словам Гобла, побудил таджикское руководство начать в мае еще одну и гораздо более масштабную «контртеррористическую» операцию в Горном Бадахшане. Что еще более важно, в публикации Гобла говорится о том, как эскалация вынудила Таджикистан публично попросить Москву быть готовой ввести войска в регион, как это было в январе прошлого года в Казахстане.
В статье утверждается, что проблемы в Горно-Бадахшанской области носят давний и в основном внутренний характер; военное вмешательство не решит ситуацию, а может даже ухудшить положение Москвы. Восточная треть современного Таджикистана всегда была законом сама по себе, местом, где указ Душанбе действовал только с перерывами и где внешние силы неоднократно участвовали в геополитической конкуренции. Некоторые местные аналитики утверждают, что собственное применение силы Таджикистаном не сработало, указывая на ряд «контртеррористических» акций, которые не смогли утихомирить беспокойный регион; но если Москва вмешается сейчас, утверждают они, конфликт скорее разрастется, чем уменьшится. По словам Гобла, Кремль столкнется с ужасным выбором: задействовать свои все более скудные военные ресурсы (необходимые на Донбассе) на длительный срок или уйти, не имея практически ничего, кроме более враждебного таджикского населения, большое количество которого живут и работают в самой России. Но Гобл утверждает, что российская военная интервенция в Таджикистане сейчас более вероятна, чем нет, несмотря на давление, которое она окажет на российскую армию, уже привязанную к Украине, потому что для Путина обострение вооруженных конфликтов между Душанбе и населением Горного Бадахшана с одной стороны, а также вдоль таджикско-афганской границы, с другой стороны, еще больше подорвет его авторитет и влияние в регионе.
Война России в Украине оказывает давление на Таджикистан
Институт мира США опубликовал аналитическую статью о стремлении таджикского правительства оправдать ожидания России в отношении поддержки Душанбе перед лицом глобального осуждения и порицания. Бармак Пажвак, автор статьи, утверждает, что Таджикистану особенно сложно балансировать, потому что в стране размещено примерно 7000 российских военнослужащих, и она получает российскую помощь в области безопасности и экономики, среди других форм поддержки. Поскольку Россия ослаблена санкциями США и её союзников, Таджикистан и его правящие элиты пострадают из-за переплетенных экономических, политических отношений и отношений в сфере безопасности с Россией. Ужесточение экономических условий подтолкнет правящей элиту ухватить оставшиеся ресурсы. В этом сценарии все меньше и меньше ресурсов будет доходить до широкого населения, вызывая дальнейшее недовольство.
Центральный аргумент статьи заключается в том, что таджикское правительство должно сосредоточиться на обеспечении большей внутренней легитимности, поскольку Россия по-прежнему увязла в Украине. Будучи самой уязвимой и беднейшей страной Центральной Азии, Таджикистан должен быть готов столкнуться с последствиями вызовов, вызванных войной России на Украине, и должен воспользоваться просчетами России как возможностью пересмотреть свои отношения и встать на путь политических и экономических реформ. Вместо того, чтобы консолидировать власть среди узкой группы семьи и клана, статья предлагает правительству президента Рахмона заменить поддержку России большей легитимностью внутри страны. Активный процесс политической и экономической реформы внутри страны наряду с внешней политикой, делающей упор на укрепление регионального сотрудничества и экономической интеграции, может обеспечить стране выход из ее нынешнего затруднительного положения.
Пажвак также предлагает, чтобы Соединенные Штаты и Европейский союз рассмотрели возможность расширения экономического партнерства и инвестиционных возможностей для поддержки процесса реформ в Таджикистане и облегчения стресса, вызванного последствиями войны России в Украине. Тем не менее, любой новый пакет помощи и инвестиционная инициатива, согласно статье, должны быть привязаны к прогрессу политических и экономических реформ и механизмов, обеспечивающих подотчетность и прозрачность процесса.
Является ли туркменская нефть альтернативой российской?
Джеральд Хосп из Neue Zürcher Zeitung в своем анализе энергетических проектов в Туркменистане описывает возможные препятствия для Европы на пути использования туркменских газовых поставок как новые источники энергии. Он начинает с упоминания о том, что кто бы ни пришел к власти в Туркменистане, неизменной в стране всегда оставалась осторожная внешняя политика: ввиду непосредственного соседства Ирана, Афганистана, Узбекистана и Казахстана, а также русских, китайских турецких, европейских и американских интересов туркменские правители всегда предпочитали нейтральный курс. Это вряд ли изменится при Сердаре Бердымухамедове, тем более что его отец будет председателем Народного Совета, верхней палаты туркменского парламента.
В статье подчеркивается, что европейские политики и компании были заинтересованы в поставках туркменского природного газа в Европу по трубопроводу Набукко, чтобы уменьшить зависимость Европы от российского газа, по крайней мере, десять лет назад. Однако России удалось найти различные способы блокировать такие проекты, используя неурегулированный статус Каспийского моря в качестве предлога или пользуясь наследием всей газовой инфраструктуры Советского Союза, которая изначально была ориентирована на экспорт в Россию.
Хосп также обсуждает туркменский прорыв 2009 года, когда впервые природный газ поступил в Китай по новому трубопроводу; но в результате среднеазиатская страна попала в зависимость от Пекина, поскольку Россия стала импортировать меньше природного газа из Туркменистана. Далее автор утверждает, что, чтобы избежать российско-китайского затруднительного положения, туркменская элита искала новые маршруты экспорта, в том числе для обеспечения власти и доходов. Одним из таких маршрутов стал проект газопровода ТАПИ, газопровод из Туркменистана, Афганистана и Пакистана в Индию. Хотя все стороны проявляют большую заинтересованность в реализации проекта, проблемы, с которыми этот проект потенциально может столкнуться в плане финансирования и безопасности, делают будущее проекта неопределенным. Хосп также рассказывает об американском проекте, лоббированном компанией Trans Caspian Resources (TCR), которая представляет собой относительно короткую трубу, которая соединит туркменское нефтяное месторождение в Каспийском море с азербайджанским нефтяным месторождением, эксплуатируемым британской компанией BP. Несмотря на низкую стоимость по сравнению с проектом ТАПИ, неясно, сможет ли Туркменистан увеличить добычу природного газа для этого проекта.
Наконец, самым большим препятствием для Европы может быть репрессивный характер режима. Достоверных экономических данных из Туркменистана мало, но в последнее время все чаще поступают сообщения о росте цен и дефиците предложения даже на основные продукты питания. Хосп заключает, что пока неясно хочет и может ли Сердар Бердымухамедов все это изменить.
Узбекистан стремится взаимодействовать с талибами, не отталкивая Запад
«Голос Америки» сообщает, что Узбекистан стал ключевым собеседником с талибами, взаимодействуя со своим южным соседом по целому ряду вопросов, но формально не признавая временное правительство в Афганистане перед мировым сообществом. Автор заявляет, что нюансированная позиция позволила Узбекистану начать изучение возможностей экономического сотрудничества с Кабулом, не вызывая отчуждения у США и других западных держав, которые стремились изолировать Афганистан с помощью конфискации активов и других санкций. В краткосрочной перспективе Узбекистан стал ключевым узлом доставки гуманитарной помощи в Афганистан, заслужив признание стран-доноров.
Статья основана на интервью Исматуллы Иргашева, специального представителя президента Узбекистана Шавката Мирзиёева по Афганистану, который рассказал «Голосу Америки» об отношениях Узбекистана с талибами. Он подчеркнул приверженность Ташкента продвижению формального признания движения «Талибан» только во взаимодействии с международным сообществом. В то же время, призывая к более активному взаимодействию с талибами, Иргашев отметил, что талибы твердо контролируют Афганистан, и их правлению бросают вызов лишь незначительные движения сопротивления, базирующиеся в основном в Панджшерской долине. Ясно, что мышление Ташкента окрашено практическими экономическими соображениями, не в последнюю очередь перспективой обеспечения безопасности торгового пути из Узбекистана, не имеющего выхода к морю, через Афганистан в пакистанские морские порты в Индийском океане.
Куда движется конституционная реформа Узбекистана?
Eurasianet.org сообщает, что в конституцию Узбекистана будут внесены некоторые изменения, и есть предположение, что их основная функция будет заключаться в том, чтобы сохранить главу государства на посту. 64-летний Шавкат Мирзиёев вступил в свой второй президентский срок — последний, разрешенный ему действующей конституцией; в статье говорится, что ничего не дает основания предполагать, что он не претендует на третий. Похоже, что после своей убедительной победы на выборах прошлой осенью президент как минимум дважды давал понять, что, по его мнению, конституция нуждается в приведении в порядок. Более того, пока что законодатели от двух партий-инициаторов озвучили лишь расплывчатые идеи, не совсем оправдывающие пересмотр конституции. Фарход Зайниев из «Миллий Тикланиш» сказал, что Узбекистан должен быть конкретно определен как «социальное государство» в Основном законе. Его коллега Ильхом Абдуллаев утверждал, что реформа должна гарантировать права и интересы молодежи «как строителей Нового Узбекистана». В статье утверждается, что есть мало надежд на то, что реформа касается чего-то другого, кроме самого президента.
В конце статьи также утверждается, что одной неоспоримой тенденцией правления Мирзиёева было появление все более гласных групп в обществе, в основном в Ташкенте, и приводится цитата блогера, который выразил надежду, что Мирзиёев не будет пытаться утверждать как Каримов, что новая конституция «обнуляет» его сроки или добиваться исключительного статуса, подобного тому, который приносил пользу лидерам в соседних Казахстане и Таджикистане.
Регион Центральная Азия
Северный Афганистан и новая угроза Центральной Азии
Брюс Паннье из Института исследований внешней политики рассказал о том, как борьба за контроль над северным Афганистаном между талибами, Исламским государством и другими террористическими группировками представляет серьезную проблему безопасности для государств Центральной Азии. Согласно статье, талибы теряют контроль над северным Афганистаном в пользу Исламского государства. В апреле 2022 года террористическая группировка осуществила серию взрывов в шиитских мечетях в Кундузе и Мазари-Шарифе, в результате чего погибли десятки человек, а «Исламское государство» опубликовало видео предполагаемого ракетного обстрела с афганской территории военных объектов в Узбекистане, хотя Талибан и Узбекистан отрицали это утверждение.
В статье описана динамика внутренних дел Талибана, а также его отношения с «Исламским государством» с момента прихода талибов к власти в 2021 году, а также его исторические отношения с государствами Центральной Азии. Как поясняет Паннье, до сих пор государства Центральной Азии благосклонно относились к правительству талибов, руководствуясь экономическими интересами, такими как строительство трубопровода ТАПИ и надеждами на стабильность. Но, как размышляет автор, если талибы не смогут остановить насилие на севере Афганистана, или если какой-то группировке все же удастся начать атаку с афганской территории на соседнее среднеазиатское государство или пересечь границу в одну из стран для осуществления террористической нападения, трудно предполагать, что это не изменит политику правительств стран Центральной Азии в отношении Афганистана и движения «Талибан».
Бывшие советские государства дистанцируются от своего старого имперского повелителя
По мере продолжения разрушительной войны России и введения санкций эксперты указывают на дистанцирование государств Центральной Азии (ЦА) от своего исторического партнера. В статье Эрики Марат и Йохана Энгвала для Foreign Policy утверждается, что непредсказуемые последствия войны с Россией могут не оставить этим государствам иного выбора, кроме как диверсифицировать свои дипломатические отношения. В статье обсуждается, как несколько стран Центральной Азии продемонстрировали большую независимость от Москвы, чем ожидалось, после российского вторжения в Украину.
Согласно статье, российское наступление ускорило переосмысление бывшими колониями своего советского прошлого. «Чем более страна политически свободна и позволяет критическую переоценку своего прошлого, тем меньше вероятность того, что ее общественность поддержит региональное доминирование России», — констатируют авторы. Вместо того, чтобы быть пешками на кремлевской шахматной доске, соседи России все чаще превращаются в активных игроков на международной арене и без колебаний используют внешние силы для извлечения максимальной выгоды. Они предпочитают поддерживать связи со многими региональными державами; Россия становится просто еще одним соседом, наряду с ЕС, Китаем, Турцией и Ираном.
Чтобы понять эффективность российской власти на постсоветском пространстве, уже недостаточно просто знать намерения Кремля. Бывшие советские колонии находятся на грани разрыва с последним наследием советской власти. Война на Украине указывает на необходимость рассматривать страны, ранее оккупированные советским режимом, как образования со своими собственными сложными внутренними процессами, несмотря на попытки России направлять их и доминировать над ними.
Евразийская мечта Путина может скоро стать кошмаром
Точно так же Катарина Волчук и Рилька Драгнева написали для Chatham House о будущем ЕАЭС в контексте недавней войны и западных санкций. Структура ЕАЭС тесно связана с положением самой России, поэтому последствия жестких санкций, введенных против России за вторжение в Украину, очевидны во всех государствах-членах. И Казахстан, и Кыргызстан испытывают неблагоприятное воздействие на их национальные валюты и денежные переводы, а также запреты на торговлю ключевыми товарами. И хотя введенный Россией запрет на экспорт зерна в страны ЕАЭС смягчился, это посвидетельствовало о том, насколько Россия была готова игнорировать правила и жертвовать ЕАЭС ради спасения собственной экономики.
В статье утверждается, что война показала, что ЕАЭС был для России средством достижения своей собственной экономической мощи в новом полицентричном мировом порядке, а не справедливым институтом, в рамках которого Россия согласилась бы на ограничения. В результате страны-члены из Центральной Азии оказались втянуты в геополитическую катастрофу, над которой они не властны, но при этом несут большие потери.
Россия преуменьшает негативные экономические последствия войны на Украине для своих центральноазиатских союзников
По той же теме Фозил Машраб из Джеймстаунского фонда глобальных исследований и аналитики также утверждает, что в отсутствие какой-либо значимой помощи со стороны правительства России страны региона обращаются к США и Европейскому союзу за помощью для смягчения негативных последствий для их экономики. В результате враждебная антизападная риторика высокопоставленных московских чиновников не только не находит отклика в Центральной Азии, но и вызывает сдержанное раздражение у региональных лидеров, которые все больше встревожены агрессивным поведением Кремля в Украине и его кажущимся безразличием к их собственным экономическим трудностям.
В статье также говорится, что власти Центральной Азии, несомненно, отказались принять просьбы Москвы об ограничении их коммерческих и политических отношений с США и ЕС. И этот выбор, безусловно, будет укрепляться до тех пор, пока решающая экономическая помощь и поддержка региону будет поступать с Запада, а не из России.