Центральная Азия в зарубежной прессе в феврале 2022 года была отмечена в свете надвигающегося экономического кризиса в регионе из-за военных действий России в Украине; раскрывшихся тайных банковских счетах президента Казахстана; потенциально опасной ситуации в ГБАО; транзита власти в Туркменистане и гуманитарной катастрофы в соседнем Афганистане.
Офшорные секреты президента Казахстана Токаева
В расследовании OCCRP отмечается, что у Касыма-Жомарта Токаева есть свои иностранные секреты: таунхаусы на берегу озера, московские квартиры, счета в швейцарских банках, и денежный след, уходящий далеко в офшор.
Как оказалось, семья Токаева обладала тайным богатством, надежно хранившимся в Европе, еще в 1998 году – когда почти половина населения Казахстана жила за чертой бедности. Утечка банковских данных из Credit Suisse показывает, что счет в швейцарском банке для тогдашней жены Токаева Надежды и 14-летнего сына Тимура был открыт в том же году, даже когда Тимур посещал дорогую школу-интернат в Женеве.
Неизвестно, сколько денег прошло через счет за эти годы. Согласно утечке информации из Швейцарии, в 2005 году он достиг максимального значения в 1,5 миллиона швейцарских франков (1 млн. долл. США).
Документы от поставщика оффшорных услуг, корпоративные файлы и записи о собственности показывают, что в последующие годы семья продолжала накапливать значительные богатства за пределами Казахстана. В 2012 году – после закрытия швейцарского счета, Токаевы открыли оффшорные компании на Британских Виргинских островах, которые имели собственные банковские счета в Швейцарии и контролировали британскую компанию с активами в размере 5 миллионов долларов США на определенный момент в 2014 году. Они также приобрели недвижимость в Москве и Женеве на сумму не менее 7,7 млн долларов.
В эти годы Токаев занимал ряд высоких государственных постов, включая пост министра иностранных дел, премьер-министра и председателя Сената. Ни у него, ни у его жены не было никаких известных бизнесов или источников богатства. Только их сын Тимур когда-либо был связан с каким-либо реальным бизнесом – и даже это заслуживает тщательного изучения. Как сообщают казахстанские СМИ, в возрасте всего 18 лет он числился совладельцем нефтяной компании, которая выиграла выгодные права на разработку казахстанского нефтяного месторождения и впоследствии получила миллионные прибыли.
Тимур также может быть изначальной связью семьи со Швейцарией. Недавно выяснилось, что он учился в College du Leman, одной из самых дорогих женевских школ-интернатов, а также имеет диплом женевского филиала Webster University, аккредитованного в США.
Токаевы также приобрели недвижимость в Женеве и ее окрестностях, все на имя Тимура: квартиру в тихом районе города, квартиру в таунхаусе на берегу озера в соседней коммуне Версуа и еще одну квартиру в таунхаусе в деревне Сен-Прекс.
Неизвестно, сколько времени Тимур провел в Женеве после окончания учебы, но его отец жил в этом районе, когда в 2011-2013 годах занимал пост Генерального директора женевского отделения Организации Объединенных Наций.
Тем временем Тимур переехал в Москву, где, как сообщается, разъезжал по российской столице на Lexus и BMW с дипломатическими номерами и получил высшее образование в Дипломатической академии МИД России.
Он и его мать также приобрели несколько дорогих квартир в Москве. Любопытно, что, как показало расследование ныне находящегося в заключении лидера российской оппозиции Алексея Навального, российское правительство, похоже, стерло любое упоминание о них из российских документов о собственности. (Команда Навального обнаружила собственность Токаевых по записям, которые они скачали до того, как их удалили из реестра).
Часть их недвижимости с тех пор была продана. Оставшаяся московская недвижимость включает в себя большую квартиру в элитном жилом комплексе Fusion Park в центре города и еще одну большую двухэтажную квартиру в двух километрах от Кремля. Токаева также была зарегистрирована в третьей квартире на северо-западе города.
Секреты Токаевых также выходят за пределы Европы. Благодаря документам из Pandora Papers – архива досье поставщиков оффшорных услуг, предоставленного OCCRP Международным консорциумом журналистов-расследователей – репортеры смогли проследить их деятельность до Британских Виргинских островов, юрисдикции, используемой богатыми людьми по всему миру для тайного хранения своих активов.
Казахстанские чиновники не обязаны обнародовать декларации о своих активах, поэтому источник миллионов Токаевых остается загадкой. Семья не ответила на просьбу о комментарии.
Лидер оппозиции Кыргызстана в центре скандала из-за пограничной сделки 2009 года
Издание The Diplomat отмечает, что документ, подписанный в 2009 году, сейчас находится в центре скандала, в котором правительство Кыргызстана обвиняется в государственной измене.
Более дюжины лет назад, в марте 2009 года, делегация Кыргызстана встретилась со своими таджикскими коллегами в таджикском городе Худжанд и подписала протокол, который предусматривал передачу Кыргызстану в аренду на 49 лет участка земли вдоль спорной границы между странами для строительства дороги и моста.
10 февраля в парламент Кыргызстана поступило обращение генерального прокурора с просьбой разрешить возбудить уголовное дело против действующего депутата: Адахана Мадумарова, лидера оппозиционной партии “Бутун Кыргызстан”. В последние недели Мадумарова несколько раз вызывали на допрос по этому делу; в октябре прошлого года президент Кыргызстана Садыр Жапаров поднял вопрос о “275 метрах” земли как одно из препятствий на пути к переговорам по урегулированию постоянного (и все более ожесточенного) конфликта вокруг границы.
Конкретный участок земли площадью 5 гектаров и длиной 275 метров находится в селе Кок-Таш (кыргызы называют его Торт-Кочо) на пересечении дорог из Баткена в Исфану в Кыргызстане и дороги в сторону таджикского анклава Ворух. На протяжении многих лет этот район был местом многочисленных столкновений, включая последнюю вспышку в прошлом месяце. Насилие в конце апреля 2021 года, в результате которого погибли десятки людей и был нанесен значительный ущерб, было распространено более широко по всей протяженной, оспариваемой кыргызско-таджикской границе.
Мадумаров занял второе место на президентских выборах в январе 2021 года, набрав менее 7% голосов против почти 80% у Жапарова. Бутун занимает 6 мест в парламенте, состоящем из 90 членов.
Обвинение Мадумарова в вечной проблеме кыргызско-таджикской границы может быть политически удобным для правительства Жапарова в данный момент. Но если придерживаться такой линии, то невольно возникают вопросы о других соглашениях, заключенных целым рядом прошлых правительств Кыргызстана: какие из них Бишкек будет соблюдать, а какие назовет “изменническими”? В то же время, все это не способствует решению реальной проблемы границы.
Jamestown: Москва и Кабул укрепляют силы на границе с Таджикистаном в связи с новым ухудшением ситуации в Бадахшане
Аналитическое издание “Jamestown Foundation” пишет, что в середине февраля, когда россияне и афганцы отметили 33-ю годовщину окончательного вывода советских войск из Афганистана, обе страны наращивают свои силы на афгано-таджикистанской границе.
Толчком послужило новое ухудшение ситуации с безопасностью в Горно-Бадахшанской автономной области, которая географически составляет треть территории Таджикистана и окружена суровыми горами Памира. Но на этот раз растущий хаос в этом периодически неспокойном районе сопровождается опасным поворотом: внешние силы также увеличивают свое присутствие там.
Увеличение численности российских и афганских войск в регионе, а также активизация китайской деятельности на военных “базах” в восточном Таджикистане повышают ставки и риски того, что локальный этнический конфликт перерастет в нечто более масштабное.
Действительно, то, что было конфликтом внутри трансграничного Памирского региона и между ним и Душанбе, сейчас находится на грани превращения в опасный международный инцидент, если одна из сторон попытается воспользоваться ситуацией или неправильно рассчитает реакцию других.
Положение дел в Горном Бадахшане никогда не было полностью стабильным с конца советских времен; и условия вновь ухудшились после ноябрьских протестов в связи с убийством местного активиста сотрудниками службы госбезопасности.
Однако события последних двух недель, как внутри номинально автономного региона, так и с участием внешних сил, усилили напряженность, и некоторые московские аналитики теперь предсказывают, что Таджикистан станет местом следующего серьезного насильственного столкновения на постсоветском пространстве.
Горный Бадахшан находится в напряжении с осени прошлого года, когда спецслужбы Таджикистана убили памирского активиста, когда он находился под стражей, а затем отказались начать расследование того, что протестующие называют его убийством. Душанбе пошел на некоторые уступки, но не выполнил это требование. Сейчас ситуация ухудшилась: власти Таджикистана добиваются ареста Махмадбокира Махмадбокирова, местного лидера, которого они обвиняют в причастности к торговле наркотиками и нападениях на местных чиновников. Махмадбокиров отрицает обвинения, утверждает, что наркотики были подброшены ему, и призывает народ Памира поддержать его. В видеообращении он говорит, что поддерживает Душанбе, но утверждает, что жители Горного Бадахшана считают его своим защитником от произвола центрального правительства и готовы возобновить свои протесты. По крайней мере, они не собираются передавать его и шестерых его предполагаемых сообщников полиции.
Риски, которые нестабильный памирский регион представляет для Москвы, очевидны. Если центральное правительство Таджикистана потеряет там контроль, может усилиться наркотрафик на север и потоки беженцев из Афганистана. Существует также опасность, что исламистские радикалы среди этнических таджиков и памирцев в Афганистане воспользуются ситуацией, чтобы подорвать Душанбе и захватить власть в восточной части страны.
Наконец, московские аналитики предупреждают о серьезном риске того, что Душанбе может понести там потери и (де-факто или де-юре) передать эту часть Таджикистана китайцам, как это произошло с другими частями его территории в прошлом. Такой исход поставил бы под угрозу позиции России не только в Таджикистане, но и в Центральной Азии в целом. В то же время опасения, что это может произойти на самом деле, волнуют и многих памирцев Таджикистана, которые опасаются, что вскоре они могут оказаться под властью Китая.
Чтобы попытаться предотвратить подобное развитие событий, президент России Владимир Путин в декабре прошлого года пообещал своему коллеге из Таджикистана Эмомали Рахмону, что Москва увеличит экономическую помощь Таджикистану, а также усилит свое военное присутствие в стране. В частности, глава Кремля заявил, что “мы активно работаем в направлении укрепления обороноспособности Таджикистана”. За последнее время были осуществлены необходимые поставки вооружений и технологий для того, чтобы Таджикистан мог эффективно противостоять любым угрозам, исходящим извне. Военная база [России] развивается и является одним из значимых элементов безопасности в регионе”.
Тем временем, отчасти в ответ на этот шаг России, Кабул объявил на этой неделе, что направляет 10 000 своих военнослужащих на север Афганистана, прилегающий к Таджикистану. У афганских властей, конечно, есть дополнительные причины для этого.
С одной стороны, правящий “Талибан” — это в основном пуштунское движение, и на севере он сталкивается с беспокойным таджикским меньшинством. А с другой стороны, в северной части страны, которую столица эффективно не контролирует, действуют многочисленные исламистские радикалы.
Но время этого развертывания явно направлено на то, чтобы послать сигнал России. А именно, Кабул хочет получить помощь от Москвы, чтобы положить конец блокированию США банковских счетов талибов; если такой помощи не будет, афганские силы могут ослабить свои усилия по контролю над границей с Таджикистаном, что приведет к ухудшению условий безопасности там, чего Россия вряд ли хочет.
Туркменистан: Грядущий династический переход?
Американский аналитический центр The Central Asia-Caucasus Analyst пишет о предстоящем транзите власти в Туркменистане. Внеочередная сессия Халк Маслахаты Туркменистана, назначенная на 11 февраля 2022 года, ожидалась экспертным сообществом Туркменистана с большим нетерпением. В отличие от формальных и ритуальных фраз, обычно сопровождающих это мероприятие, риторика президента Гурбангулы Бердымухамедова в данном случае отличалась. Провозглашенное принятие стратегии на ближайшие 30 лет было связано с новым лидером, которым, как ожидается, станет его сын Сердар Бердымухамедов. Халк Маслахаты объявил внеочередные президентские выборы на 12 марта 2022 года, что стало еще одним шагом в переходе власти в Туркменистане. Однако несколько внешних и внутренних, а также долгосрочных и краткосрочных факторов определили сроки перехода. В то же время, переход не будет полностью завершен, поскольку нынешний президент не полностью отойдет от власти.
Подготовка сына второго президента Туркменистана началась несколько лет назад, когда Сердар Бердымухамедов вернулся после учебы в Москве и Женеве и начал свою карьеру в государственных учреждениях Туркменистана. Его продвижение по службе ускорилось с 2019 года, когда он каждый год тасовал различные должности. Он также укрепил свою роль в формальной конституционной системе, пройдя путь от члена парламента до заместителя премьер-министра – по сути, второй должности в государстве. Конституция Туркменистана была реформирована в 2016 году с одним существенным изменением – снижением возрастного ценза для президентства до 40 лет, возраста, которого Сердар Бердымухамедов достиг в 2021 году. С тех пор туркменские СМИ стали уделять больше внимания его деятельности, что было воспринято как еще один признак грядущей передачи власти. Параллельно с этим он стал все более активно выступать на международной арене и был принят как настоящий глава государства во многих странах, в основном на постсоветском пространстве.
Гурбангулы Бердымухамедов (и другие лидеры в регионе) извлек уроки из предыдущих изменений в центральноазиатском регионе. Он хотел избежать любой неопределенности, которая может возникнуть после ухода лидера в отсутствие назначенного преемника. Недавние события в Казахстане также могли ускорить процесс перехода, не оставив сомнений в новом туркменском лидере. Однако попытки найти аналогии с Казахстаном могут привести к неверным толкованиям. Ситуация в Туркменистане отличается от Казахстана, по крайней мере, в двух фундаментальных аспектах.
Во-первых, в отличие от Казахстана, власть в Туркменистане предпочитает династический путь выбору лояльного преемника вне семьи; во-вторых, элита Туркменистана гораздо более консолидирована, в ней нет ни одной властной группы, способной бросить вызов президентскому “тохуму”. Эта “семейная корпорация” захватила наиболее прибыльные части туркменской экономики и устранила все остальные экономические группы, включая тех, кто считал себя неприкасаемым. Кроме того, постоянные слухи о состоянии здоровья Гурбангулы Бердымухамедова, возможно, способствовали ожидаемой смене власти.
Новые президентские выборы в марте 2022 года означают, что формальный переход власти, скорее всего, будет осуществлен менее чем за месяц. Выборы или указы, издаваемые государственными институтами в авторитарных странах, в основном подтверждают решения, принятые на вершине неформальной властной иерархии. Тем не менее, процесс передачи власти от одного многолетнего лидера к другому считается весьма уязвимым делом. В туркменском случае Гурбангулы Бердымухамедов, очевидно, не стал рисковать осложнениями при передаче власти, оставив небольшую неопределенность и плавно перейдя к этому шаткому этапу смены власти.
Даже если результаты выборов в какой-то степени ожидаемы, выборы не станут конечной точкой перехода власти в Туркменистане. Гурбангулы Бердымухамедов, уходящий президент, вероятно, сохранит “контрольный пакет” власти в неформальной элитной сети. С формальной точки зрения, Бердымухамедов-старший, вероятно, останется главой Халк Маслахаты, высшего политического органа, и сохранит некоторые политические функции по мониторингу внутренней политики страны. Поскольку он также стал настоящим главой семьи после того, как в прошлом году скончался его 89-летний отец, ожидается, что он будет контролировать бизнес семьи и разрешать любые разногласия внутри семьи.
Что касается внутренней политики, то не следует ожидать значительных изменений в строго иерархической системе. На неформальном уровне система единого лидера будет, по крайней мере временно, заменена своего рода дуализмом “отец-сын”. Сердару Бердымухамедову придется полагаться на те же механизмы удержания власти – политическую легитимность, основанную на выборах и решениях Халк Маслахаты, исполнительную власть, вытекающую из должности премьер-министра, и безопасность, обеспечиваемую службами безопасности. Неформально реальная власть может колебаться между отцом и сыном и, несомненно, претерпит некоторые изменения, поскольку новый лидер сможет управлять своей властью для сохранения семейной корпорации.
Дуализм двух Бердымухамедовых также повлияет на культ личности, традиционную часть политической культуры в Туркменистане. По крайней мере, временно, мы, вероятно, будем наблюдать двойную сакрализацию двух президентов с постепенным возвышением Сердара, который до сих пор не был объектом почитания. Халк Маслахаты провозгласил новую эру на своем заседании в феврале 2022 года, что в прошлом указывало на введение новой идеологической системы.
Возможные сдвиги во внешней политике Туркменистана – еще один вопрос для обсуждения. География последних визитов Сердара Бердымухамедова в основном была сосредоточена на постсоветских странах, в которых он был представлен другим президентам. Он также посетил Японию во время Олимпийских игр 2021 года, побывал в Китае, Иране и на климатическом саммите в Глазго. В этом отношении, однако, можно было бы ожидать продолжения сбалансированной внешней политики с экономическим сотрудничеством и поставками газа в Китай и политическим сотрудничеством и сотрудничеством в области безопасности с Россией и другими странами Центральной Азии.
Ни один из этих векторов нельзя полностью игнорировать, хотя Сердар Бердымухамедов может больше склоняться в сторону Москвы в силу своих тесных связей (особенно в Татарстане) и образования. Он также поддерживает хорошие отношения с лидерами молодого поколения Центральной Азии, например, с назначенным следующим лидером Таджикистана Рустомом Эмомали. В этом контексте осторожное открытие отношений с центральноазиатскими соседями, наблюдавшееся в последние годы, скорее всего, будет продолжаться. Однако, поскольку режим ставит во главу угла внутреннюю стабильность внутри Туркменистана, отношения между людьми будут исключены из любой возможной внешнеполитической оттепели.
Bourse & Bazaar: В то время как Путин вторгся в Украину, Узбекистан чувствует страх
Английский аналитический центр “The Bourse & Bazaar Foundation” пишет , что среди претензий Путина к Украине было то, что что ее руководство “предпочитало действовать таким образом, чтобы в отношениях с Россией иметь все права и преимущества, но не нести никаких обязательств”. Можно представить себе, что подобное обвинение может быть выдвинуто против Узбекистана. Разворачивающийся кризис в Украине является последним свидетельством ирредентистских навязчивых идей Путина и того, как эти навязчивые идеи угрожают политической и экономической целостности соседей России.
В середине февраля Узбекистан отметил “День единства”, украинский национальный праздник. Фасад исторического отеля “Узбекистан”, выходящий на главную площадь Ташкента, был подсвечен в цвета украинского флага. Помимо общих черт, Узбекистан и Украина сталкиваются с вызовом, который бросает им Путин. Для Узбекистана события, разворачивающиеся в Украине, подтверждают десятилетиями предпринимаемые усилия по хеджированию отношений с Россией. Но они также создают угрозу того, что Путин больше не будет мириться с разобщенной лояльностью бывших советских республик.
Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев стремится восстановить отношения с Россией после прихода к власти в 2016 году. Предшественник Мирзиёева, Ислам Каримов, возглавлявший Узбекистан с 1989 года до своей смерти в 2016 году, считал, что “видение Москвы в отношении Центральной Азии заключалось в том, чтобы сохранить ее в качестве колониального захолустья”. Как в сфере безопасности, так и в экономической сфере Каримов бросил вызов региональному доминированию России. Узбекистан то и дело становился членом Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), военного альянса постсоветских стран. Узбекистан служил плацдармом для операций НАТО в Афганистане с 2001 по 2005 год. Каримов также откладывал вступление в таможенный союз, который предшествовал основанию Евразийского экономического союза (ЕАЭС), грандиозного замысла Путина по созданию экономического блока.
Восхождение Мирзиёева на президентский пост сопровождалось торгами. Налаживание более конструктивных связей с Путиным было важным аспектом его попыток укрепить свою власть после борьбы за власть с Рустамом Иноятовым, главой спецслужб Узбекистана. В итоге Иноятов был уволен в январе 2018 года. В октябре того же года Путин посетил Узбекистан, привезя с собой большую делегацию российских компаний. В ходе визита были подписаны контракты на общую сумму 9 миллиардов долларов, включая предварительные соглашения о строительстве атомной электростанции, которая поможет Узбекистану освободить производство природного газа для экспорта.
Однако Мирзиёев также стремится ограничить политическое и экономическое влияние России в Узбекистане, проводя многостороннюю внешнюю политику и либерализацию экономики. Хотя ожидается, что Узбекистан вступит в ЕАЭС, Мирзиёев медлит с вступлением, но в то же время стремится к формализации связей с Европейским Союзом, включая преференциальные торговые условия в рамках Генеральной схемы преференций ЕС. Узбекские официальные лица продолжают взаимодействовать с коллегами в США, опираясь на результаты государственного визита Мирзиёева в Вашингтон в мае 2018 года. С самого начала своего срока Мирзиёев также стремится к улучшению отношений с соседями. В основе этой стратегии лежит серия “консультативных встреч” между лидерами стран Центральной Азии, которые исключают присутствие России или Китая – двух государств, обычно обладающих правом созыва.
Таким образом, Узбекистан подстраховывает свои отношениях с Россией. Развивая более конструктивные двусторонние отношения, он также следит за тем, чтобы параллельные изменения в своей внешней политике и экономической повестке дня служили ограничению российского влияния. Недавние события показали разумность такого подхода.
В январе, когда протесты переросли в полномасштабный политический кризис в Казахстане, узбекское правительство отреагировало осторожно. Но размещение Путиным в Казахстане “миротворческой” миссии, состоящей из сил ОДКБ, вызвало озабоченность по поводу уважения Россией суверенитета своих соседей. Вероятно, комментируя осторожность узбекских лидеров, президент Белоруссии Александр Лукашенко выступил с завуалированной угрозой в адрес Узбекистана, предположив, что невступление страны в ОДКБ сделает ее уязвимой для “террористов”.
Для многих узбекских политических комментаторов эта угроза подчеркнула риски, исходящие от все более ирредентистской России. Ксушнудбек Ксудойбердиев, заместитель директора государственного информационного агентства УзА и известный блогер, раскритиковал Лукашенко, назвав ОДКБ “троянским конем”. В пространном интервью, опубликованном через два дня после угрозы, политологи Фарход Толипов и Камолиддин Раббимов поставили под сомнение целесообразность вступления в ЕАЭС.
Похожая динамика прослеживается и в реакции на российскую агрессию против Украины. Хотя официальные лица Узбекистана еще не выступили с заявлениями по поводу кризиса, узбекские редакторы и блогеры поспешили назвать Путина “дикарем”, “преступником” и “бандитом”, который “сошел с ума” и “плюет на международное право”. Политические комментаторы ставят под сомнение медленную реакцию на новый кризис со стороны Министерства иностранных дел Узбекистана, а также задаются вопросом о рисках, связанных с углублением экономических связей с Россией.
Узбекистан не имеет общей границы с Россией – возможно, это плюс того, что он является одной из двух стран мира, не имеющих выхода к морю. Но кризис в Украине влияет на место Узбекистана в политическом и экономическом порядке в Западной Азии. Поскольку Путин занимает более конфронтационную позицию по отношению к Западу, он может начать рассматривать хеджирование Мирзиёевым своих отношений с Россией как афронт, что поставит узбекскую элиту, имеющую тесные связи с Россией, в сложное положение.
Более того, если западные страны введут против России серьезные санкции, как ожидается, последствия для узбекской экономики могут быть глубокими. В России проживает 3 миллиона рабочих-мигрантов из Узбекистана, денежные переводы которых поддерживают потребление узбекских домохозяйств. По мере падения курса рубля и экономического спада эти рабочие, и без того испытывающие трудности из-за общего экономического кризиса в России, увидят, что их перспективы трудоустройства уменьшаются, а стоимость их доходов снижается. Девальвация рубля также ударит по экономической элите Узбекистана, которая держит активы в российских банках. Более того, финансовые санкции, наложенные на эти банки, могут привести к тому, что значительная часть узбекского богатства будет фактически заморожена.
За последние пять лет Узбекистан был одной из немногих бывших советских республик, где царили политическая стабильность и экономическое процветание. Уже одно это выделяет Узбекистан среди других. Но политическая и экономическая повестка дня страны также уникальна, учитывая способы, с помощью которых она пытается смягчить влияние России. Вторжение Путина в Украину подтверждает эту повестку дня, но оно также разжигает страх. Среди претензий Путина к Украине – то, что ее руководство “предпочитало действовать таким образом, чтобы в отношениях с Россией иметь все права и преимущества, но не нести никаких обязательств”. Можно представить себе, что подобное обвинение будет выдвинуто против Узбекистана.
Al Jazeera: Российско-украинский кризис ослабляет экономику стран Центральной Азии
Катарское информационное агентство Al Jazeera пишет, что масштабный характер предлагаемых экономических мер против России может привести к тому, что денежные переводы в республики Центральной Азии иссякнут, как никогда ранее.
Миллионы трудовых мигрантов из Центральной Азии в России рискуют стать косвенными жертвами продолжающихся напряженных отношений между Москвой и Западом по поводу Украины. Несмотря на то, что предлагаемые Вашингтоном меры направлены против Москвы, они также могут нанести ущерб экономике Таджикистана и Кыргызской Республики, а также значительно навредить Узбекистану, поскольку эти страны зависят от денег, пересылаемых домой гражданами, работающими в России.
Более 3 миллионов трудовых мигрантов из Узбекистана, почти 1,6 миллиона из Таджикистана и 620 тысяч из Кыргызской Республики въехали в Россию с января по сентябрь 2021 года, согласно данным Министерства внутренних дел в Москве. Проще говоря, каждый десятый гражданин из этих трех стран работает в России. Денежные переводы – в основном из России – составляют 30 процентов валового внутреннего продукта Таджикистана, 28 процентов – Кыргызской Республики и почти 12 процентов – Узбекистана, согласно последним данным Всемирного банка.
Это не первый случай, когда мигранты из Центральной Азии оказываются сдавленными геополитическими баталиями между Россией и Западом. Санкции, введенные США в 2014 году, вдвое сократили входящие денежные переводы Таджикистана в период с 2013 по 2016 год. В Узбекистане денежные переводы за год упали почти на 30%, а в Кыргызской Республике – на 25%.
Но предыдущие кризисы меркнут по сравнению с тем наказанием, которое Запад вводит против России в этот раз. В прошлом санкции были в основном адресными – они были направлены на физических и юридических лиц, которые считались близкими к Путину, или на тех, кто был причастен к действиям Москвы в Украине. На этот раз масштабный характер предлагаемых экономических мер может привести к тому, что денежные переводы в республики Центральной Азии иссякнут, как никогда ранее.
Для этих стран время было выбрано как нельзя более удачно: до того, как между Москвой и Западом возникла напряженность, денежные переводы только начали оправляться от удара, нанесенного пандемией COVID-19.
В Узбекистане, например, в первой половине 2021 года наблюдался 23-процентный рост денежных переводов из России. Некоторые страны, например, богатый ресурсами Узбекистан, могут пережить грядущую бурю лучше, но в большинстве своем экономика этих стран уже находится в сложном положении.
Для этих стран время было выбрано как нельзя более удачно: до того, как между Москвой и Западом возникла напряженность, денежные переводы только начали оправляться от удара, нанесенного пандемией COVID-19.
В Узбекистане, например, в первой половине 2021 года наблюдался 23-процентный рост денежных переводов из России. Некоторые страны, например, богатый ресурсами Узбекистан, могут пережить грядущую бурю лучше, но в большинстве своем экономика этих стран уже находится в сложном положении.Но в большинстве своем экономика этих стран уже испытывает трудности.
И в ближайшем окружении нет другой экономики, которая могла бы поглотить такое количество рабочих-мигрантов. Вот почему миллионы трудовых мигрантов постоянно тянутся в Россию, несмотря на частые экономические проблемы и – в последние годы – растущие проявления ксенофобии.
Есть ли у Центральной Азии южные варианты транспорта и торговли?
Американское издание о политике The Hill отмечает, что центральноазиатские республики уже давно не имеют надежных торговых и транспортных путей на юг, но в последнее время в республиках наблюдается всплеск действий, которые могут дать им дополнительные южные торговые и транспортные пути.
В январе президент Индии Нарендра Моди провел виртуальный саммит Индия – Центральная Азия с участием президентов Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана. Конференция охватывала, в частности, вопросы торговли и коммуникаций, культурных обменов и сотрудничества в области безопасности, и последовала за подписанием в декабре 2021 года девяти соглашений в таких областях, как возобновляемые источники энергии, цифровые технологии, кибербезопасность и проекты развития сообществ.
В июле 2021 года Узбекистан провел конференцию по соединению Центральной Азии и Южной Азии и отдал предпочтение перевозкам через Пакистан в порты Гвадар и Карачи перед маршрутами через Иран в порт Бандар-Аббас. Позже в том же месяце Пакистан и Узбекистан подписали соглашение о транзитной торговле, которое “обеспечит доступ пакистанских морских портов в Узбекистан и откроет доступ пакистанскому экспорту во все пять государств Центральной Азии”.
Обеспечение торгового маршрута в Центральную Азию было давней целью Пакистана, и этот вопрос стал актуальным после того, как в 1994 году в стране не уродился урожай хлопка. Теперь, когда это почти в руках, удастся ли Исламабаду наконец добиться успеха?
Несмотря на недавнюю публичную доброжелательность между лидерами Пакистана и Узбекистана, Ташкент, скорее всего, осознает, что Исламабад может использовать транспортные связи из Центральной Азии против Индии для укрепления своей политики “стратегической глубины”, что, несомненно, нарушит индийско-узбекский двусторонний инвестиционный договор, который был темой январской встречи. На самом деле, Пакистан устранил возможные сомнения, когда заблокировал поставки индийской продовольственной помощи и медикаментов в Афганистан.
Узбекистан является членом четырехсторонней рабочей группы Индия-Узбекистан-Иран-Афганистан по совместному использованию иранского порта Чабахар. В начале 2021 года Индия предложила сделать порт Чабахар частью Международного транспортного коридора Север-Юг и пригласила Узбекистан и Афганистан присоединиться к проекту многостороннего коридора. INSTC – это мультимодальный проект протяженностью 7 200 км, который связывает Индию, Иран, Афганистан, Азербайджан, Россию, Центральную Азию и Европу, и этот вариант должен постоянно находиться в поле зрения Пакистана.
Центральноазиатские республики, которым нужны новые экспортные маршруты и которые хотят избежать Афганистана, могут считать иранский Чабахар лучшим вариантом для торговли с Индией и ее рынком в 1,4 миллиарда человек. Рынок Пакистана составляет 212 миллионов человек, а ВВП на душу населения на две трети больше, чем в Индии. Сотрудничество с технологическим сектором Индии станет ключом к достижению цели Ташкента по увеличению ВВП на душу населения в 1,6 раза к 2026 году.
Обычно изолированный Туркменистан рассматривает Чабахар как ключевую часть евразийского транспортного маршрута, который будет включать его порт Туркменбаши на Каспийском море. Иран и Туркменистан недавно обсудили расширение торговых отношений, новые договоренности в области железнодорожного транзита, энергетики, газа и электричества, морского транспорта – и стремятся восстановить торговлю до уровня, существовавшего до начала пандемии.
Еще более изолированный Афганистан, контролируемый талибами, также стремится к иранскому варианту – как для купли-продажи, так и для установления мирных связей с правительством Ирана, которое будет более активно участвовать в региональной экономике, как только получит доступ к 29 миллиардам долларов в зарубежных банках, которые были заблокированы санкциями. Афганистан должен попытаться оживить торговлю с Индией, объем которой до захвата власти талибами составлял 1,5 миллиарда долларов в год. Одним из способов сделать это может стать соблюдение Соглашения о преференциальной торговле между Индией и Афганистаном от 2021 года, хотя Кабул будет испытывать трудности из-за отсутствия институциональной глубины для успешного выполнения соглашения.
Голод в Афганистане может убить больше, чем война
«Голос Америки» пишет, что через шесть месяцев после захвата Афганистана талибами гуманитарные миссии опасаются, что растущий голодный кризис может привести к гибели большего числа афганцев, чем за предыдущие 20 лет войны.
Почти две трети населения – около 23 миллионов человек – нуждаются в гуманитарной помощи. Это на 30% больше, чем всего год назад, и потребность в ней является неотложной. По данным Всемирной продовольственной программы, 9 миллионов афганцев находятся в одном шаге от голода.
Экономика страны находится в свободном падении. Миллиарды иностранной помощи, которые поддерживали национальный бюджет, иссякли после захвата власти талибами. Население также страдает от совокупного воздействия многолетнего конфликта, пандемии COVID-19 и череды сильных засух.
Талибы признали, что нуждаются в международной помощи, и разрешили гуманитариям работать практически беспрепятственно. За последние шесть месяцев Организация Объединенных Наций увеличила объем помощи. В 2021 году она охватила около 19,6 миллиона человек, а с 15 августа – около 8 миллионов человек продовольствием и медицинской помощью.
Всемирная продовольственная программа (ВПП) перевозит около 100 000 тонн продовольствия в месяц. В январе агентство имело более 300 грузовиков в день на дорогах, перевозящих грузы. По мере расширения масштабов ответных мер это число может возрасти до 500. В январе ВПП охватила 8,5 миллионов афганцев, а в феврале надеялись увеличить этот показатель почти вдвое.
Одним из основных препятствий, которые пытаются преодолеть гуманитарные организации, является быстро разрушающаяся афганская экономика. После вывода американских войск Вашингтон прекратил поставки долларов в страну, что вызвало кризис наличности, от которого пострадали как гуманитарные организации, так и простые афганцы. Вашингтон также заморозил около 9,5 миллиардов долларов в афганских иностранных резервах, хранящихся в США, чтобы не дать талибам доступа к ним.
Семь миллиардов из этих денег хранятся в Федеральном резервном банке Нью-Йорка. Некоторые родственники жертв терактов 11 сентября пытались получить доступ к этим деньгам после захвата власти талибами, чтобы выплатить компенсации. 11 февраля президент Джо Байден подписал указ, согласно которому половина этих денег будет заморожена на случай возможных судебных исков, а доступ к остальным 3,5 миллиардам долларов будет облегчен для оказания помощи афганскому народу. Еще до объявления 11 февраля администрация Байдена предприняла шаги, позволяющие продолжать гуманитарные операции, внеся изменения в американские законы и приняв резолюцию в Совете Безопасности ООН.
Всемирный банк также хранит 1,2 миллиарда долларов в своем Целевом фонде реконструкции Афганистана. В декабре он выделил 280 миллионов долларов на гуманитарную помощь.
Международный комитет спасения призвал американских законодателей обратить внимание на взаимосвязь между гуманитарной помощью и более широкой экономической поддержкой страны. Комитет подчеркнул, что, если экономика рухнет, гуманитарная система ни за что не справится.