Эксперты по Центральной Азии делятся о том, в каких плоскостях видится вооруженный конфликт на границе между Кыргызстаном и Таджикистаном, произошедший 14-17 сентября 2022 года. Каким образом этот конфликт может повлиять на проекты в рамках ШОС, на региональное сотрудничество? Какие механизмы миростроительства могут предложить Астана и Ташкент в материале, специально для CABAR.asia.
14-17 сентября 2022 года на границе Таджикистана и Кыргызстана произошли вооруженные столкновения. Обе страны возложили ответственность за начало конфликта друг на друга. На 20 сентября, согласно официальным данным из Кыргызстана, погибли 59 кыргызстанцев, общее число пострадавших составляет 198 человек, эвакуировано в общей сложности 136 770 граждан. Власти Таджикистана сообщили о гибели 41 человека в ходе вооруженного конфликта на границе с Кыргызстаном.
Редакция CABAR.asia приводит анализ мнений экспертов по теме конфликта: кандидат философских наук, профессор Казахстанско-немецкого университета Рустам Бурнашев из Казахстана и директор негосударственного научно-образовательного учреждения «Билим карвони» Фарход Толипов из Узбекистана.
В каких плоскостях и каким образом рассматривается конфликт на границе между Кыргызстаном и Таджикистаном из Казахстана?
Рустам Бурнашев: По моему мнению, оценка данного конфликта в среде специалистов закрепилась достаточно давно и является уже некоторым «разделенным» знанием.
Конфликт рассматривается как длительный и многоуровневый, как с точки зрения уровня его участников, так и с точки зрения спорных пунктов. Он длится достаточно долго, как минимум с начала активной фазы делимитации границ в регионе, то есть с конца 1990-х годов. Некоторыми специалистами период начала конфликта отодвигается на еще более ранние даты. Развитие конфликта идет волнами, переходя от одной открытой (зачастую – насильственной) фазы к другой, через периоды латентного развития.
Конфликт – многомерный и не сводится к противостоянию на государственном уровне. Уровень межгосударственного противостояния имеет почти исключительно вопрос делимитации и демаркации границы между Кыргызстаном и Таджикистаном и принадлежности некоторых важных хозяйственных объектов, связанных с водной и транспортной инфраструктурой. Однако уже рассмотрение практик использования этих объектов придает конфликту второе измерение – местное, касающееся также пограничного режима и освоения спорных территорий. Показательно, что каждая острая фаза конфликта, как правило, начинается с акций местных жителей. Еще одно измерение конфликта – деятельность в приграничных районах групп, занимающихся контрабандой и имеющих серьезное влияние как минимум на местное население и власти. Наконец, в последнее время, по моему мнению, можно выделить и измерение, которое Мэри Калдор предложила обозначать как «война идентичностей», когда конфликт начинает приобретать четкое этническое измерение. При этом каждая из сторон конфликта позиционирует себя как некое бесспорное воплощение Добра, а своего оппонента – Зла.
Еще одним аспектом видения данного конфликта является анализ действий его сторон. К сожалению, развитие противостояния показывает, что ни на одном его уровне готовности к разрешению конфликта не демонстрируется. Главное – нет четкой артикуляции, как каждая из сторон на каждом уровне видит разрешение конфликта и какой компромисс они видят допустимым. Более того, не только разные стороны, но и разные уровни конфликта просто не слышат друг друга. Без артикуляции и учета таких вещей переговорный процесс по выходу из кризиса практически невозможен.
Наконец, есть понимание структурных условий конфликта. Мой анализ показывает, что и Кыргызстан, и Таджикистан относятся к так называемым «слабым государствам», где руководство страны – только одна из групп интересов, присутствующих в этих странах, и, соответственно, не обладает полным контролем над процессами в своей стране, тем, что Макс Вебер называл «монополией на насилие». Как правило, в «слабых государствах» не выстроена система управления, которую Мишель Фуко обозначает как «governmentality» (правительственность), предполагающая эффективное управление рисками и случайностями. В такой ситуации, даже если на уровне руководства двух стран и достигаются соглашения, они остаются ненадежными и конфликт регулярно переходит в насильственную фазу.
Как конфликт влияет на имидж и договоренности в рамках ШОС?
Рустам Бурнашев: С моей стороны какого-либо влияния на имидж ШОС конфликт не оказывает. Конфликты такого типа не входят в сферу ответственности данной организации и она никогда не позиционировала себя как механизм или инструмент их предотвращения. Другой вопрос – реализация договоренностей, так или иначе связываемых с деятельностью ШОС. Здесь безусловно возникают сложности. Например, в рамках саммита ШОС, прошедшего в сентябре 2022 года в Самарканде, было подписано соглашение о сотрудничестве по проекту строительства железной дороги «Китай – Кыргызстан – Узбекистан». Неурегулированность отношений между Кыргызстаном и Таджикистаном создает для реализации данного проекта и его устойчивого функционирования серьезные вызовы.
Как конфликт влияет на региональное сотрудничество?
Рустам Бурнашев: Мне кажется, что именно разрешение конфликтов – основа устойчивого регионального сотрудничества. Такое сотрудничество должно создаваться, не исходя из некоторых романтических представлений о «единстве истории и культуры» относимых к региону стран, или чего-то подобного, а опираться на выработку и эффективную реализацию решений реальных проблем. Поэтому, если в настоящее время нам может казаться, что данный конфликт наносит ущерб региональному сотрудничеству, то мы должны понимать, что это – не навсегда.
Если страны, входящие в регион, будут искать пути выхода из кризиса, построенные на взаимном компромиссе, создавать региональные антикризисные институты и тому подобное, это и будет основой строительства реального региона, а не геополитической фантазии.
Как можно урегулировать этот конфликт и что может предложить Астана?
Рустам Бурнашев: Вокруг кыргызско-таджикского конфликта очень много спекуляций и стремления набрать себе очки.
В каких плоскостях и каким образом рассматривается конфликт на границе между Кыргызстаном и Таджикистаном из Узбекистана?
Фарход Толипов: Приграничный инцидент между Кыргызстаном Таджикистаном – это, с одной стороны, проявление застарелого и тлеющего конфликта, происхождение которого связано, как и у многих произошедших до этого подобных инцидентов в регионе в целом с незавершенностью процесса делимитации межгосударственных границ. Это очевидно. С другой стороны, в подобных ситуациях часто возникают гипотезы или допущения геополитического характера, а именно: что этот инцидент был спровоцирован извне. Оба объяснения связаны друг с другом, т.е. даже если истинная причина в неурегулированной границе, этой ситуацией всегда могут воспользоваться внешние деструктивные силы. Ведь древний принцип: «Разделяй и властвуй» никто не отменял.
Как конфликт влияет на имидж и договоренности в рамках ШОС?
Фарход Толипов: Произошедший инцидент противоречит не только международному праву и принципам ООН, но и соглашениям, принятым в ШОС, саммит которого прошел несколько дней назад в Самарканде. Надо вспомнить, что одним из первых соглашений в ШОС было – о мерах доверия в районе границы, а также о не проведении военных мероприятий в 100км зоне от границ. Оба эти соглашения КР и РТ подписывали еще в 1996-1997 гг.
На прошедшем Самаркандском саммите ШОС, к сожалению, не было сделано никаких официальных заявлений касательно этого инцидента, и Самаркандская Декларация ШОС также обошла вниманием его. Традиционно, в Декларациях ШОС каждый год упоминаются различные крупные международные и глобальные проблемы, вплоть до вопросов де-нуклеаризации Корейского полуострова, войны в Сирии и даже милитаризации космоса. Но то, что происходит, как говорится, в «зоне ответственности» ШОС, не нашло отражения в основном документе саммита.
Разумеется, все это не может не отразиться негативно на репутации данной организации. А с другой стороны, какое бы значение и какую бы силу имело определенное заявление участников саммита ШОС для действительного прекращения конфликта?
Как конфликт влияет на региональное сотрудничество?
Фарход Толипов: Как известно, в июле этого года в кыргызском городе Чолпон-Ата состоялась четвертая Консультативная встреча всех пяти президентов стран Центральной Азии, в том числе руководителей Кыргызстана и Таджикистана. На ней, помимо прочего, был принят Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве в целях развития Центральной Азии в XXIвеке, который таджикская и туркменская стороны пока не подписали. Парадоксально, но следующая Консультативная встреча состоится в следующем году в Душанбе. До сих пор такого не было, чтобы Таджикистан воздерживался от подписания общего регионального документа, поэтому теперь жизненно важно, чтобы все пять стран региона не отклонялись от стратегического курса на объединение.
Каждая Консультативная встреча лидеров стран Центральной Азии – это шаг в сторону будущей интеграции региона. Уместно вспомнить, в связи с этим, например, вторую Консультативную встречу президентов Центральной Азии в ноябре 2019 года. Вот некоторые выдержки из принятого на ней Совместного Заявления:
– Подчеркивая первостепенную и ключевую роль государств Центральной Азии в решении актуальных проблем и насущных вопросов всего региона путем переговоров и консультаций на основе консенсуса, равноправия, уважения интересов друг друга… (Преамбула);
– Подтверждая единство мнений о том, что активизация и укрепление многопланового сотрудничества между государствами Центральной Азии на основе дружбы, добрососедства и взаимной выгоды отвечает коренным интересам братских народов… (Преамбула);
– Сложившаяся в Центральной Азии тенденция на региональное сближение – исторически обусловленная реальность (п.3).
Как можно урегулировать этот конфликт и что может предложить Ташкент?
Фарход Толипов: Во что бы то ни стало, надо срочно объявить мораторий на военные действия. Все страны ЦА вместе могли бы обсудить новые подходы к данному конфликту. Ведь он все равно когда-нибудь прекратится… В конце концов, пора уже создать механизм быстрого реагирования на подобные ситуации в рамках ЦА.
Президенты двух государств должны проявить смелость объявить этот мораторий!!! Да, на днях такое соглашение о прекращении огня было достигнуто, иначе и не могло быть. Но надо теперь объявить бессрочный мораторий на любые военные действия в районе границы. Заметим, что все прошедшие годы независимости между двумя государствами практически не было серьезных территориальных споров; они носили спорадический характер и участились лишь в последние годы.
Есть такое понятие ‘out-of-box thinking’, которое означает выход за рамки привычных клише, предрассудков, концепций, стереотипов, стандартов мышления в поисках новых решений. До сих, так сказать, ‘in-box thinking’ оперировал понятиями суверенитета и национализма, которые, по определению, обусловливают бескомпромиссную стратегию в вопросе границ. То, что в Центральной Азии, особенно в Ферганской долине, существуют трансграничные географические кластеры, имело второстепенное значение перед интересами защиты суверенитета и национальных интересов. Такая явная особенность стран Центральной Азии, как национально-региональный дуализм, практически игнорировался, или недооценивался. Дуализм означает, что в Центральной Азии зачастую трудно определить, где заканчивается национальное и начинается региональное и наоборот.
С этой точки зрения, нужны инновационные подходы к пограничной проблеме в целом.