За годы независимости Казахстан привлек в страну свыше $260 млрд прямых иностранных инвестиций.
Асель Султан и Зауре Медерханова, Алматы
По этому показателю Казахстан занимает второе место в СНГ после России, а по показателю на душу населения Казахстан далеко обгоняет Россию. Министерство по инвестициям и развитию РК разработало Национальную инвестиционную стратегию на 2018-2022 годы для улучшения инвестиционного климата, в которой основной упор делается на привлечение инвестиций в несырьевые секторы, ориентированные на экспорт. Чиновники ожидают рост прямых инвестиций до 26% в ближайшие пять лет, что будет длиться программа. Приоритетными направлениями стратегии являются пищевая промышленность, глубокая переработка нефти, газа и полезных ископаемых, а также машиностроение. Куда вкладываются инвесторы? По мнению ряда экспертов, валовый приток инвестиций неукоснительно сокращался с 2012 года, а в 2017 году достиг результатов едва ли 2008 года. Нефтегазовый сектор все годы привлекал до 80% всех прямых иностранных инвестиций (ПИИ).
Доля нефтяного сектора в ПИИ снизилась до 75%, а обрабатывающий сектор вырос с 8% до 20%. Положительная динамика в структуре ПИИ за последние 2-3 года прежде всего связана, по мнению эксперта, с тремя ключевыми факторами.
По его мнению, первым и главным фактором является конкурентоспособный курс тенге по отношению к основному торговому партнеру — России. Вторым – доступ на рынок ЕАЭС, третий фактор – самый привлекательный инвестиционный климат в СНГ.
«Критически важно будет сохранить конкурентный курс тенге по отношению прежде всего к российскому рублю, так как любой курсовой дисбаланс в сторону подорожания тенге приведет к вымыванию валютной базы из Казахстана, что мы уже проходили в 2014 году, когда за 9 месяцев из Казахстана, по словам главы государства, из страны утекло более $28 млрд, — отмечает Айсаутов. – Поэтому нахождение Казахстана в одном экономическом союзе с Россией требует как минимум сохранения курсового паритета либо, как это делал Китай по отношению к США и ЕС, намеренное удешевление своей валюты для поддержания качественного роста своей экономики».
Какую ощутимую выгоду получило население?
В середине 2000-х в стране наблюдался наплыв ликвидности, экономика бурно развивалась. Тогда положительное влияние инвестиций испытали на себе все слои общества. В какой-то момент Казахстан фактически находился в состоянии так называемой «голландской болезни».
Айсаутов говорит, что государство не понимало, что эту инвестиционную массу необходимо было эффективно перераспределить.
Он рассказывает, что рынок недвижимости в Казахстане испытал на себе «американские горки»: цены на недвижимость в Алматы в 2007 году достигли своего пика и опережали цены в Дубае, Шанхае или Чикаго. Государство в лице Нацбанка до сих пор «разгребает» результаты того перегрева.
«В целом опыт 2000-х наглядно показал, что сами по себе большие инвестиции не меняют экономику, важны более качественные изменения в экономике. Инвестиции дают максимально позитивный эффект, когда государство создает в экономике и в обществе в целом системную основу, почву», — Тимур Айсаутов.
Эксперты говорят о важности изменения в налоговой, в таможенной политике, в развитии инфраструктуры для цифровых технологий. Немаловажны также правовые гарантии и защита прав инвесторов, сильная и независимая судебная система.
«В целом Казахстан, конечно, решает данные вопросы, но очевидно, что не так быстро, как это можно было бы делать», — считает Айсаутов. Какие явления негативно отражаются на инвестиционной привлекательности Казахстана? Финансовый консультант Расул Рысмамбетов считает, что негативно на инвестклимате страны сказывается ряд госпрограмм, которые увеличивают долю государства в экономике страны.
«Мне кажется, что правительство Казахстана старается улучшать какие-то составляющие рейтинга Doing Business. Однако есть сложности с их выполнением. Возникает ощущение, что, несмотря на задачи, поставленные президентом, у центрального правительства есть недопонимание с региональными администрациями. Негативно на инвестиционном климате сказываются ряд госпрограмм, количество которых увеличивается. Обилие национальных компаний и их субсидируемое из бюджета вмешательство осложняют четкое понимание прибыльности во многих отраслях», — отмечает финансовый консультант.
Также Рысмамбетов считает, что эффективность иностранных инвестиций зависит от мировых макроэкономических показателей, тогда как эффективность государственных инвестиций все еще остается низкой. Главным образом высокой остается стоимость затрат на создание рабочих мест.
Подобное мнение поддерживает и Нургожин. Он считает, что экономика страны на 70% является государственной. При таком раскладе ряд госкоманий, акционерных обществ с госучастием неэффективны. Также они не заинтересованы в прогрессе без директивы правительства. По его словам, временный директор условного акционерного общества не так заинтересован в развитии дела, как настоящий владелец. Также и иностранным партнерам трудно работать в таких условиях, поскольку неизвестно, как повлияет на совместную работу смена руководства.
Он считает, что необходима работа программы «Самрук-Казына Приватизация», которая предусматривает приватизацию некоторых объектов.
«Тогда у нас получится более-менее частная экономика, тогда будет легче привлекать инвесторов. Будет партнер, который в конечном итоге будет этот проект двигать, за него болеть, днем и ночью работать, чтобы его план осуществился. Никто из государственных менеджеров этого делать не будет, потому что недостаточно замотивирован», — говорит Расул Рысмамбетов.
Он считает, что создание Международного финансового центра Астана, который заявлен финансовым хабом в Центральной Азии, может принести результаты в течение последующих 10 лет. При этом необходимо сконцентрироваться на точечных проектах, вкладывать в инфраструктуру, железные дороги, развивать туризм.
«Много делается, за 20 лет мы достигли неплохих результатов, но требуется еще время. Нам еще лет 30 надо работать, чтобы быть на уровне», — добавил Адиль Нургожин.
В целом Казахстан на сегодня имеет самый привлекательный инвестиционный климат из всех стран СНГ, считает Тимур Айсаутов. Если в 90-х и в нулевых Казахстан можно было сравнить по динамике и глубине экономических реформ со странами Восточной Европы, то сегодня мы сравниваем только с коллегами из СНГ, что не очень хорошо.
«Для того чтобы коренным образом поменять характер и объём инвестиций, необходимы фундаментальные изменения. Глава государства не раз требовал от правительства, что Казахстану нужно срочно перейти к новой экономической модели развития, так как старая себя, очевидно, изжила. Однако, несмотря на громкие названия о четвертой промышленной революции, мы пока не видим её четких контуров и очертаний. Нет ощутимого содержания, нет реального системного сдвига как в архитектуре, так и в макроэкономической стратегии», — заключил Тимур Айсаутов .
Данный материал подготовлен в рамках проекта «Giving Voice, Driving Change — from the Borderland to the Steppes Project», реализуемого при финансовой поддержке Министерства иностранных дел Норвегии.