В 2012 году в Кыргызстане внедрили институт фостерных семей, чтобы предотвратить попадание несовершеннолетних в детские дома. С тех пор по республике обучено уже более 1,5 тысячи семей, однако работает из них лишь около 100. При этом сотни детей по-прежнему воспитываются в интернатных учреждениях. Почему приемные семьи не смогли заменить детдома, в материале CABAR.asia.
Мама по найму
Гульнаре Мамбеталиевой 58 лет. По профессии она финансист, последние 25 лет проработала в налоговой службе, откуда ушла на пенсию. С мужем они воспитали троих детей, у которых сейчас уже свои семьи. Около четырех лет назад супруги решили усыновить ребенка, но узнали, что желающих много и ждать придется долго. Тогда же им предложили обучиться на приемных (фостерных) родителей.
Через некоторое время к Гульнаре попали два мальчика из Центра защиты детей в возрасте 10 и 11 лет из разных семей. Один из них остался без попечения родителей, мать второго вела асоциальный образ жизни, а отец находился в местах лишения свободы.
В первое время было очень тяжело, призналась женщина. Дети оказались с характером, не слушались взрослых, брали все без спроса, крали деньги и тратили их в магазине.
У приемной матери были даже мысли отказаться от детей. Однажды ей пришлось отлучиться на два часа по делам, вернулась домой, а мальчики что-то сделали с семейной машиной.
«Под капот залезли, что-то подкрутили. Автомобиль перестал заводиться, пришлось сдавать его в ремонт. Позвонила в соцзащиту и призналась, что больше не могу», – поделилась своими воспоминаниями женщина.
Однако специалисты соцзащиты настаивали: мальчиков можно перевоспитать, главное – терпение. И это, действительно, помогло.
«Муж меня поддерживал, помогал. Каждый день мы разговаривали с мальчишками, объясняли, что хорошо, а что плохо, что ничего трогать без разрешения нельзя. Приезжали наши старшие дети, тоже беседовали с ними. Со временем стало легче», – отметила Гульнара Мамбеталиева.
Мальчишки живут в фостерной семье уже второй год, называют приемных родителей апа и ата. Один подросток поддерживает связь по телефону со своей биологической бабушкой. Второй хотел общаться со своей матерью, но та написала ему сообщение: «Извини меня, не могу тебя забрать, живи там, где живешь». Прочитав это, мальчик не стал больше настаивать на контактах.
Ребята учатся в общеобразовательной школе, окончили четвертый класс, участвуют в мероприятиях. Учителя, по словам Гульнары Мамбеталиевой, положительно отзываются о них.
Приемная мама хотела бы еще взять на воспитание девочку. Хотя сердцем понимает, что привыкать к детям нельзя, ведь в любой момент их могут забрать биологические родители или другие родственники.
Желающих много, работающих не очень
В Министерстве труда, социального обеспечения и миграции (МТСОМ) уверяют, что ведут работу по ежегодному увеличению количества фостерных семей для дальнейшего воспитания детей, находящихся в трудной жизненной ситуации (ТЖС). Ежегодно ставится план на подготовку 100-120 семей.
По данным МТСОМ на 1 июня 2023 года, в 78 приемных семьях воспитывалось всего 157 детей. Эта цифра постоянно меняется, поскольку в приемные семьи размещают детей на разный срок.
Изначально желающих очень много, говорят в ведомстве, но за время обучения некоторые из них сами отказываются от дальнейшего участия в программе, а кто-то не соответствует требованиям по жилищным условиям или документам. Бывает и так, что соцзащита определяет приемным родителям подростка, а те хотят маленького ребенка. Но выбирать не приходится: это профессиональная услуга, за которую государством предусмотрено денежное вознаграждение.
«Иногда кандидаты думают, что, став приемной семьей, возьмут ребенка на воспитание, и он останется у них навсегда. Но, по положению, это профессиональная семья, которая просто воспитывает чужого ребенка до тех пор, пока соцзащита ведет по нему работу», – подчеркнул начальник управления по развитию услуг семьям и детям МТСОМ Бакыт Тодогельдиев.
Воспитанников со временем могут воссоединить с биологическими семьями. Поэтому для исключения конфликта интересов кандидатов просят изначально определиться: хотят они усыновить ребенка или на время стать приемной семьей. Хотя примеры, когда приемные родители изъявили желание усыновить приемного ребенка, в практике уже есть.
Согласно постановлению правительства КР, на содержание каждого приемного ребенка семья получает ежемесячные выплаты в размере двух прожиточных минимумов . А оплата труда составляет 1,5 прожиточных минимума для лиц трудоспособного возраста.
для детей от от 0 до 7 лет – 5732,5 сомов (65,34 долларов США)
для детей от 7 до 14 лет – 6624,85 (75,51 долларов США)
для детей от 14 до 17 лет – 7 263,27 (82,78 долларов США)
для трудоспособного населения – 7 501,97 сомов (85,5 долларов США)
К примеру, за содержание двух детей в возрасте от 7 до 14 лет приемный родитель получит 26,7 тысячи сомов в месяц (примерно 305 долларов США).
Чтобы таких случаев не было, территориальные подразделения постоянно проводят мониторинг, получил ли каждый приемный ребенок все необходимые госуслуги, своевременную медицинскую помощь, образование и так далее. При нарушениях ребенок изымается из семьи, договор расторгается, сертификат о приемной семье аннулируется.
За все время работы института фостерных семей, по словам Бакыта Тодогельдиева, изъяли около 10 сертификатов – за жестокое обращение с детьми, запрет ходить в школу и другие нарушения.
«Такие проблемы были давно, – заверил он. – После разъяснительных работ подобные факты свели на нет, но для профилактики контроль продолжается».
Фостерная семья – это один из вариантов временного устройства детей. Однако в некоторых районах нет ни одной приемной семьи, поэтому несовершеннолетних в экстренных случаях приходится размещать в детских домах и интернатах.
Одни закрывают, другие открывают
По данным Бакыта Тодогельдиева, в Кыргызстане в 137 учреждениях интернатного типа (ДУИТ) воспитывается около 11 тысяч детей. В том числе 4,9 тысячи считаются оставшимися без попечения, хотя почти у всех есть один из родителей. Только 5 процентов воспитанников являются сиротами. При этом в законодательстве КР нет понятия «социальный сирота».
Для сравнения: в 2012 году было зарегистрировано 117 ДУИТ всех форм собственности.
«Со стороны госучреждений идет оптимизация и сокращение детских домов, но отмечается рост частных интернатных учреждений», – заметил он.
Результаты трансформации
По словам главного специалиста управления политики школьного образования и книгоиздания Министерства образования и науки (МОиН) Гульшан Абдылдаевой, в ведении МОиН сейчас находится всего пять детских домов и общеобразовательных интернатов для детей-сирот и оставшихся без попечения родителей, 14 вспомогательных школ-интернатов для детей с инвалидностью (с нарушениями зрения, слуха, речи, психоневрологическими проблемами) и 31 общеобразовательная гимназия и лицей для одаренных. Последние Минобразования планирует переименовать и вывести из интернатных учреждений.
После принятия Кодекса КР о детях в 2012 году в стране начали оптимизировать интернатные учреждения, детей стали принимать не по заявлению родителей, а по решению суда или по направлению органов соцзащиты. Количество детей в ДУИТ намного сократилось, закрыли два детских дома, а 10 интернатных учреждений оптимизировали и трансформировали.
«Если до трансформации в семи детских домах и интернатах, подведомственных МОиН, проживало свыше 10 тысяч детей, то в настоящее время в пяти детдомах сталось всего 470. Во вспомогательных школах проживало более 5 тысяч детей, а сегодня – только 2 тысячи 281 ребенок», – проинформировала Гульшан Абдылдаева.
В основном интернаты, по ее словам, трансформировались в учебно-воспитательные комплексы. В Дмитриевском интернате, к примеру, открыли школу и детский сад, в Военно-Антоновском интернате – общеобразовательную школу. Воспитанников вернули опекунам или в биологические семьи, часть детей направлена в Панфиловский и Чуй-Токмакский интернаты, а некоторых сирот из детских домов распределили в фостерные семьи.
Однако мониторинг соблюдения прав детей в 11-ти государственных учреждениях, проведенный в 2022-2023 годах Институтом омбудсмена совместно с ОФ «Лига защитников прав ребенка», показал, что пять ДУИТ не были трансформированы или оптимизированы. Хотя сроки давно вышли.
К примеру, Ак-Суйский детский дом закрыли в 2018-м, детей вернули в биологические семьи, а четверых, у которых не было родственников, отправили в приемную семью. Однако в 2020-м на его базе открыли школу-интернат. Недавно ее директора уволили за унижение, брань и рукоприкладство в адрес учителей.
«Все дети туда поступали по заявлению родителей. И таких учреждений очень много», – сообщила президент ОФ «Институт детства», эксперт по защите детей Нуржамал Джакубова.
Гульшан Абдылдаева отметила, что вопрос по Ак-Суйской школе-интернату будет еще обсуждаться, учреждение снова оптимизируют. Рассматривают вопрос и по другим интернатным учреждениям.
Шаг вперед, два назад
По данным Бакыта Тодогельдиева, в 2022 году 136 детей из интернатов вернули биологическим семьям, но в то же время около 400 детей определили в интернатные учреждения. Кто-то подвергался жестокому обращению в семье, кого-то бросили родители, уехав в трудовую миграцию. Некоторые мигранты оставляют своих детей просто третьим лицам. В 2022 году сотрудники МТСОМ выявили 88 таких детей.
«Уж лучше оставить их в интернатных учреждениях, чем у третьих лиц. Ведь там контроля за ними вообще нет. А в ДУИТ дети получат образовательные, медицинские и иные услуги», – считает начальник управления Минтруда.
МТСОМ, по его словам, свои учреждения оптимизировать не может, поскольку для их постояльцев нужен специальный уход, а у большинства родителей таких возможностей нет.
Нужны услуги на местах
Расти в семье – это конституционное право ребенка, или должна предоставляться альтернативная форма опеки, считает Нуржамал Джакубова. По ее словам, закрытие ДУИТ – мировая тенденция. Психологи и экономисты давно доказали: интернаты требуют очень много бюджетных средств и негативно влияют на развитие ребенка.
По ее словам, детей сдают в интернат по разным причинам: родители уехали на заработки, бабушки и дедушки не в силах воспитать, у матерей-одиночек финансовые проблемы, родители развелись и устраивают свою личную жизнь.
«Это связано с отсутствием услуг для семьи и иждивенческим настроем самих родителей. Материальная нужда, условия жизни не могут быть основанием для помещения детей в интернаты. Но это должно быть сигналом для предоставления помощи такой семье», – сказала эксперт.
Отсутствие социальных служб по поддержке семей и детей, нехватка соцработников на местном уровне является одной из самых острых проблем в раннем выявлении и оказании помощи семьям в трудной жизненной ситуации.
Она добавила, что положение о фостерных семьях улучшили и дополнили несколько лет назад, однако институт не развивается в должной мере.
Со своей стороны Бакыт Тодогельдиев признал, что пока Кыргызстан не может стать страной без интернатов.
«Но это вопрос времени. Ведется работа по предупреждению попадания детей в интернаты, улучшению обстоятельств образа жизни населения республики», – резюмировал он.