«Центральноазиатским странам не нужна другая организация для сотрудничества, им скорее нужно нечто более гибкое, наподобие неформального клуба между ними для регулирования и открытого обсуждения», — отмечает исследователь и доцент по международным отношениям Сент-Эндрюсского университета, Филиппо Коста Буранелли, в своем интервью для CABAR.asia.
EnglishПодпишитесь на наш канал в Telegram!
С момента распада Советского Союза государства Центральной Азии заявляли о братстве, основанном на исторических и культурных общностях, однако лидеры не искали более тесного сотрудничества. Каковы шансы на более близкого экономического, политического и социального сотрудничества государств Центральной Азии?
Во-первых, часть западных научных сообществ по международным отношениям и научного сообщества Центральной Азии в целом, способствовали возникновению ошибочного мнения, что эти государства не сотрудничали и не сотрудничают.
После распада Советского Союза, в 1990-х годах было несколько примеров прагматического сотрудничества, таких как международный фонд для Аральского моря, создание центральноазиатского экономического союза, который помог государствам ознакомиться с внешней политикой и новыми идеями регионализма. Разрешение гражданской войны в Таджикистане, где Узбекистан, Кыргызстан, Казахстан и даже Туркменистан, предоставивший Ашхабад в качестве дипломатической площадки для разрешения конфликта, показали, что центральноазиатским государствам удается сотрудничать, когда речь идет о стабильности и безопасности в регионе. Конечно, уровень сотрудничества ниже, чем в других регионах. Страны региона сделали очень сильный акцент на суверенитет и независимость внешней политики. С другой стороны, они понимали, что страны являются соседями с общими воспоминаниями о советских и досоветских временах. Существуют неоспоримые исторические общности и смешанные группы населения, которые государства также принимают во внимание, когда речь идет о напряженности и недостатке существенного сотрудничества. Когда эти государства обрели независимость в 1991 году, возможно, было незнание национальных интересов и национальных приоритетов. Самым естественным было немедленное создание организации «Центральноазиатского экономического сотрудничества»; чего-то очень амбициозного, например, центральноазиатского регионализма. Эти ранние эксперименты по сотрудничеству угасли и потерпели крах, потому что Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан и большей степени Таджикистан, развивали интересы автономного государства, а также автономную внешнюю и экономическую политики, которые отдавали приоритет иностранным, а не региональным субъектам. Тем не менее, многие люди из центральноазиатских стран считают, что процесс формулирования национальных интересов завершается. Поэтому, на сегодняшний день, центральноазиатские государства более готовы к сотрудничеству и более осведомлены об интересах, чем когда-либо прежде. Перспективы сотрудничества хорошие, однако, не стоит говорить об интеграции в Центральной Азии, потому что суверенитет все еще является слишком важной ценностью для государств. Кроме того, неудивительно, что элиты стран Центральной Азии имеют свои собственные экономические интересы в сохранении суверенитета своих государств, не смешивая его с другими. В настоящий момент Центральная Азия может рассмотреть что-то более неформальное и гибкое, к примеру, подобие Вышеградской группы между Чехией, Словакией, Венгрией и Польшей, или Северного совета, в который входят скандинавские страны, даже если они являются членами Европейского Союза (ЕС). Это то, что с большим интересом изучают государства Центральной Азии. Честно говоря, государства Центральной Азии уже многосторонне сотрудничают во многих институтах, таких как СНГ, ШОС, формат «Центральная Азия 5 + 1», «Один Пояс — Один Путь», сотрудничество Центральной Азии и Японии, партнерство с Европейским союзом.
Государствам Центральной Азии не нужна другая организация для сотрудничества, им скорее нужно нечто более гибкое, наподобие неформального клуба между ними для регулирования и открытого обсуждения сотрудничества на прагматических основах, таких как безопасность, управление границами, водные ресурсы, культурное сотрудничество без внешнего вмешательства со стороны больших держав.
Существует ли какой-либо социальный и внутренний конфликт в государствах и обществах Центральной Азии между исламом, этнической принадлежностью и советским наследием? Что может стать ключевым элементом построения государства для центральноазиатских стран? На мой взгляд, нет никакого внутреннего конфликта между национальной идентичностью, религией и советским наследием. В настоящее время эти три фактора более или менее мирно сосуществуют в регионе без большой напряженности или противоречий. В то же время не все элементы имеют одинаковый вес в процессе развития обществ. Примечательно, что религия является более важным фактором, чем 16 лет назад. Особенно среди самых маргинальных слоев общества. В последнее время в Кыргызстане растет религиозная символика и ценности, чем несколько лет назад. В то же время национализм в регионе в целом является более высокой и более важной формой идентификации. Государства заявили о своей светскости, в то время как религия — это то, что достигается культурными обществами, но не является неотъемлемой частью внутренней и внешней политики государства. Иногда религия используется, чтобы подчеркнуть некоторые связи с другими государствами мира. Страны Центральной Азии являются членами организаций исламских стран. Но все же национализм является основной формой организации каждого государства Центральной Азии. Например, все больше и больше развиваются национальные языки, особенно среди молодого поколения. Также в республиках появляется больше национальных символов. Кроме того, важным фактом является то, что проповедуемая в Центральной Азии ветвь ислама, способствует совместному присутствию религии и государственных структур. Государства Центральной Азии сталкиваются с очень значимой сменой поколений. В настоящее время на передний план выходит все больше молодых людей, принимающих на себя ответственность за социальные процессы в Центральной Азии, и их больше мотивируют национальные чувства, чем религиозные. В последние годы все больше внимания международных исследователей привлекает центральноазиатский регион. Это происходит в первую очередь из-за соседних региональных гегемонистских государств, таких как Россия и Китай, и их роли в мировой геополитике? Или все же центральноазиатская политика сама по себе является интересной? Трудно отрицать, что в настоящее время США, Россия, Китай и Европейский Союз проявляют больше интереса к региону и это увеличивает к нему внимание. Существует также большое количество региональных акторов, таких как Индия, Иран, Турция, Япония и Южная Корея, взаимодействующих с этим регионом. Но в то же время не следует изображать государства и общества Центральной Азии зависимыми только от великих держав.В настоящее время государства Центральной Азии демонстрируют много интересных тенденций в изменениях, трансформациях и развитии, важных для международных отношений, политических исследований, социологии и других социальных наук.
С точки зрения социологии и политологии, Центральная Азия очень важна, чтобы показать ученым, аналитикам и политикам элементы перехода от советского прошлого к условиям, в которых они находятся сегодня. Центральная Азия находится в уникальном положении, демонстрируя, как работают эти сильные стороны. Аналитик должен быть очень внимательным, чтобы изучить эти процессы.
Более того, можно увидеть ценность Центральной Азии и тогда, когда мы изучим влияние смены поколений в политике. В свете отставки Нурсултана Назарбаева и смены названия столицы, политическая атмосфера в Казахстане очень яркая в настоящий момент. Теперь молодое поколение все больше способствует дебатам, если не о правильной политической жизни, то о политике в регионе. Кроме того, существует очень западно-ориентированное повествование о том, что развитие должно одинаково применяться ко всем странам мира.
Центральноазиатские государства следуют своему собственному пути сотрудничества.
Они вступают в мировую экономику. В соответствии с требованиями международного сообщества они корректируют свои общества и политику, но в то же время они чувствительны к местным факторам. Через несколько лет будет видно, сработает это в будущем или нет. Но важно изучить, как государства управляют своим собственным переходом к независимости и полноправным гражданами международного сообщества, не будучи полностью продиктованным международными организациями и великими державами.
Говорят, что в последние годы исследования в Центральной Азии вновь привлекли внимание ученых. И тому есть много причин. Есть ли какой-то особый разработанный подход для исследований в Центральной Азии?
Мне, как ученому из Европы, трудно избежать евроцентризма или навязывания западных моделей региону. Тем не менее, нет специфического подхода к изучению Центральной Азии. Когда речь идет о Центральной Азии, красота научных кругов заключается в разнообразии и диверсификации взглядов и множественности точек зрения.
В настоящий момент существует множество интересных дисциплин в отношении Центральной Азии. Это международные отношения, политология, социология, экономика, а также сравнительно недавно появившиеся из-за воздействия изменения климата, исследования окружающей среды. Исследования Центральной Азии, с одной стороны, должны быть последовательными, то есть рассматривать конкретный набор вопросов, используя строгую методологию и теоретические рамки, но в то же время диверсифицированными, какой в действительности является Центральная Азия. Следовательно, должен быть не один правильный подход, а разные голоса, которые дополняют друг друга.
Развивается ли академическая сфера в Центральной Азии и достигла ли она международных стандартов академической грамотности?
Действительно, есть много блестящих и молодых региональных аналитиков и ученых. Среди них профессора, студенты и представители академического сообщества региона. В настоящее время, центральноазиатская академическая сфера процветает, растет и консолидируется. Они больше путешествуют, изучают языки, и наиболее важным фактором является то, что местные ученые все чаще приобретают знания о своем регионе, а также обмениваются идеями с иностранными коллегами.
Это очень важно, потому что всегда есть риск, что центральноазиатские академики уедут учиться за границу, а затем вернутся с западными концепциями, европейскими теориями и западными иностранными подходами к региону. Следует принять во внимание, что сейчас есть и должны быть смешанные подходы, сочетающие в себе зарубежные теории, модели, а также местные знания уникального контекста. Тем не менее, чтобы улучшить ситуацию для нового поколения ученых региона, есть еще кое-что, что можно сделать.
Во-первых, требуется больше местного финансирования. Правительства стран региона должны больше осознавать важность наличия нового ведущего поколения ученых, и поэтому стипендии, гранты, возможности для создания конференций и семинаров не должны финансироваться только иностранными международными организациями. Они делают отличную работу, но они могут увековечить эти отношения между Центральной Азией и зарубежными научными кругами. Это должно быть дополнено местными источниками финансирования и сотрудничества.
Во-вторых, было бы идеально иметь больше инициатив от местных ученых, а не диктуемых правительством. Например, Узбекистан недавно выдвинул идею совета региональных экспертов, что очень позитивно, потому что такого в Центральной Азии раньше не было. Но все эти региональные эксперты связаны с центрами стратегических исследований, которые в свою очередь связаны с правительством. Региону нужен не только формат академического сообщества, который носит официальный характер, но и полуофициальный, который является неформальным, чтобы облегчить проведение большего количества встреч между экспертами без вмешательства правительства.
И третий важный момент — больше теории. Некоторые центральноазиатские ученые и аналитики все еще изучают регион с реалистической и геополитической точки зрения. Существует безоговорочная и неизменная идея о том, что Центральная Азия связана с великими державами и геополитикой. Это хорошо, но в то же время — это не единственный подход. Существует множество различных точек зрения и теорий, которые могут осветить несколько аспектов региональной политики. Например, сосредоточиться на нормах, социальных ценностях и правилах сосуществования и сотрудничества. Кто-то может сосредоточиться на гендере или нормах, касающихся прозрачности, а не на геополитике или экологической идентичности. Существуют разные способы и теоретические подходы, которые кто-то может использовать для изучения региона, а региональные ученые могут с ними ознакомиться.
И последний важный момент, о котором следует упомянуть, — это расширение обмена между студентами в регионе, чтобы студенты могли провести один семестр или год в другой стране Центральной Азии, чтобы благоприятствовать знанию окружения. Речь идет не только об их собственном государстве или великих державах, заинтересованных в их собственном государстве, но и о соседних странах. В заключение, успех вышеупомянутых пунктов будет зависеть от степени свободы, которую правительство готово предоставить. Не секрет, что правительства в Центральной Азии играют очень сильную роль, иногда используют очень жесткие правила и параметры для регулирования некоторых аспектов общественной жизни, и научное сообщество является одним из них. Все зависит от того, как правительство будет воспринимать ценность, выгодность и полезность академического сотрудничества, а также важность поддержания в регионе экономического, финансового и культурного развития молодых ученых.
Материал подготовлен выпускницей факультета Международной и сравнительной политики АУЦА Аэмилией Ыдырысовой.
Данный материал подготовлен в рамках проекта «Giving Voice, Driving Change — from the Borderland to the Steppes Project», реализуемого при финансовой поддержке Министерства иностранных дел Норвегии. Мнения, озвученные в статье, не отражают позицию редакции или донора.