Уже больше месяца в Узбекистане продолжаются споры о том, что поправки в действующую Конституцию нужны только для того, чтобы обнулить и продлить полномочия действующего президента. CABAR.asia разбирается, как и почему меняется конституция Узбекистана и в чем главная проблема обновления этого документа.
Некоторые эксперты и ряд негосударственным СМИ считают, что всенародное обсуждение и референдум по поводу этих поправок – всего лишь желание нынешней администрации сохранить свой статус и привилегии. Однако власти хотят представить это таким образом, чтобы у населения создалось впечатление, что это необходимая мера, более того, это их личный и осознанный выбор.
20 июня президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев в ходе встречи с членами Конституционной комиссии предложил внести ряд поправок в Конституцию страны. Затем в государственных газетах «Халк сузи» и «Народное слово» был опубликован проект изменений в основной закон. Предполагалось, что граждане страны смогут ознакомиться с этим проектом и внести свои предложения до 5 июля, затем этот срок был продлен до 20 июля.
После этого специальная комиссия еще раз изучит все предложения, а позже, по инициативе президента, пройдет референдум, на котором весь народ сможет выбрать нужные изменения и проголосовать за них.
Президент Мирзиёев, которого в регионе называют реформатором, анонсировал конституционную реформу сразу после того, как стал главой государства во второй раз. Во время своей инаугурации, 6 ноября, он обратился к Сенату, отметив, что идея реформы принадлежит не ему, а электорату, то есть самому населению страны.
«В ходе предвыборных встреч всех кандидатов представителями электората было выдвинуто еще одно важное предложение, которое востребовано самой жизнью и продиктовано логикой наших преобразований. Это — проведение конституционной реформы в стране», — сказал он.
Таким образом изменение Конституции было лишь вопросом времени. Главной интригой оставался вопрос, будет ли обнуляться срок правления нынешнего президента и на какой срок будет меняться период «правления» страной. По действующей Конституции, президент страны может избираться дважды сроком на пять лет.
Ответом на этот вопрос стало интервью первого заместителя председателя Сената Олий Мажлиса Садыка Сафаева узбекскому изданию Kun.uz незадолго до выступления Шавката Мирзиёева перед Конституционной комиссией, в котором он сказал, что, если будет принята новая Конституция, действующий президент сможет вновь участвовать в выборах на пост главы государства.
В странах СНГ уже были примеры, когда Конституция менялась в угоду правящим главам государств для продления их полномочий. Так произошло, практически во всех соседних с Узбекистаном странах, включая Россию, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и совсем недавно Казахстан.
«В постсоветских государствах совершенно нормально переписывать Конституцию — это далеко не ноу-хау Мирзиёева и Узбекистана. Каждый раз, когда руководство страны пытается переписать основной документ страны, утверждается, что сейчас совсем иная ситуация, » мы живем совершенно в другое время, и именно поэтому мы меняем этот закон». Но это шаблонный повод, который используют все, — это говорил и Путин, и в 2002 году — Каримов. И единственный реальный итог реформы Конституции — это обнуление сроков», — сказал Темур Умаров, политический эксперт по Центральной Азии и Китаю.
Примечательно, что идея провести всенародный референдум принадлежит самому Мирзиёеву, впрочем, как и все важные, фундаментальные и серьёзные изменения в стране. В своем выступлении 20 июня он отметил, что несмотря на то, что парламент имеет право самостоятельно вносить изменения в главный закон страны, будет справедливо, если население страны выйдет на референдум и выскажет свое мнение на этот счет.
«Однако я думаю, что если мы проведем конституционную реформу через референдум, опираясь на мнение и поддержку наших граждан, то это будет волеизъявлением нашего народа – настоящая народная Конституция. Это соответствует принципу, что “единственным источником и автором Конституции является народ”. Тогда каждый наш соотечественник сможет с гордостью сказать: “Новая Конституция Узбекистана – моя Конституция”», — пояснил президент.
Дата референдума пока не назначена, хотя было сказано, что изменение Конституции должно пройти не позднее, чем в декабре нынешнего года.
Республиканский центр изучения общественного мнения РЦИОМ «Ижтимоий фикр» уже провел социальный опрос по телефону и опубликовал его результаты, согласно которым 83% узбекистанцев согласны на изменение Конституции и готовы вносить туда поправки. Однако прозрачность методологии и сам опрос вызывает сомнения, о чем некоторые узбекистанцы пишут в социальных сетях.
Проблемы с автономией Каракалпакстана
В целом обсуждение поправок в Конституцию было не слишком заметным в стране до того момента, пока, спустя почти три недели, не начались протесты в автономной Республике Каракалпакстан.
Издание Gazeta.uz обратило внимание на то, что вносимые поправки затрагивают статус республики Каракалпакстан, а эксперт Комил Джалилов рассказал о том, к чему готовится реформа Конституции. Однако 27 июня, в День работников печати и СМИ Узбекистана, оба материала были удалены с ресурса. В знак поддержки и солидарности его колонку перепубликовало издание Mezon и несколько других СМИ Узбекистана.
25 июня журналисты из Каракалпакстана Лолагуль Калыханова и Даўлетмурат Тажимуратов (оба находятся под стражей) опубликовали свое мнение относительно поправок по поводу статуса автономии у себя на страницах в социальных сетях и обратились к народу с просьбой, решать вопрос нарушения их прав через ресурс «Моя конституция». После чего в социальных сетях активно завирусилось обсуждение текущей ситуации. Уже с 27 июня в Каракалпакстане частично перестал работать интернет.
Ситуация в Каракалпакстане обострились 1 июля. Протесты были подавлены. Не обошлось без человеческих жертв.
Президент, Шавкат Мирзиёев, дважды прилетавший в Каракалпакстан в ходе событий, 2 июля, объявил, что проект закона о поправках в конституцию Узбекистана будет дорабатываться после всенародного обсуждения, и только после этого его вынесут на референдум. Поправки о статусе Каракалпакстана снимаются с обсуждения.
Многие эксперты из Узбекистана считают, что внесение поправок в Конституцию страны, без учета мнения граждан, без более широкого и критичного обсуждения, стремление чиновников выдать свое мнение за мнение населения, на примере Каракалпакстана, показало, насколько опасно не учитывать мнение народа.
Политолог Темур Умаров считает, что, если бы власти примерно себе представляли протестный потенциал как в Каракалпакстане, так и в стране, в целом, они бы даже не подумали менять этот пункт в Конституции. Или сделали бы это тихо, без большого внимания к изменениям в этом документе.
«Видимо руководству казалось, что если это представить, как народное волеизъявление, мол, вы нам прислали эти поправки, и мы собрали их в один документ, то общество это проглотит и согласится. Но оказалось, что этого недостаточно, протестный потенциал в обществе выше, чем казалось руководству. […] И на примере этой ситуации был очевиден контраст, как Узбекистан понимает руководство страны и как его видят люди», — сказал он в интервью CABAR.asia.
Что кроме «обнуления»?
Хотя некоторые политологи придерживаются мнения, что изменения нужны только ради обнуления срока правления действующего президента, далеко не все поправки бессмысленны, какие-то из них, действительно, полезны и необходимы.
Так, например, в новый вариант документа предлагается ввести запрет на смертную казнь. Статья 24 предполагает закрепить в стране полный запрет смертной казни и это, наверное, одна из немногих поправок, вызвавшая ожесточенные споры «за» и «против» среди населения страны.
Кроме того, целый ряд поправок ориентирован на закрепление социальной стратегии государства. К примеру, в новом варианте предлагается закрепить право человека на неприкосновенность жилища. С учетом большого количества кейсов со сносами домов и незаконными выселениями, статья 27 в новой редакции обещает положить конец самовольному захвату чужой земли и жилья, сделав это конституционным правом жителей Узбекистана.
Та же статья допускает выселение только по решению суда, а также право на свободу и тайну переписки и защиту от незаконного прослушивания телефонных разговоров граждан.
Новая редакция предполагает также закрепить право граждан беспрепятственно пользоваться интернетом, за исключением ситуаций, связанных с защитой существующего конституционного строя, прав и свобод других лиц, общественной безопасности и порядка.
В новой редакции Конституции много внимания уделяется социальным инициативам, женским и детским правам. Однако, как отмечает политолог Фархад Толипов, основная проблема всех поправок в том, что они идут полным пакетом.
Граждане не могут выбирать одни изменения и голосовать против тех, которые считают неприемлемыми. Кроме того, не ясна процедура отбора мнений по поправкам и то, как работает конституционная комиссия.
«Давайте считать, что референдум наступил. Сколько тысяч предложений по конституционным изменениям внесено? Если мне нравится изменение каких-то статей, но не нравится изменение других, когда я пойду на референдум, то я проголосую за весь текст. Мы не видели отзывов. Комиссия якобы собирает, в интернете есть сайт с предложениями. Но этого мало. Только поступили предложения, их собирают механически и объявляют. Это слишком узкий подход», — сказал Толипов.
А нужно ли менять?
Среди экспертов, комментирующих изменения в Конституцию, а также среди немногих СМИ, которые анализируют новые поправки, основной посыл сводится к тому, что все дополнения можно было вводить отдельными законами или подзаконными актами. А в самом документе не хватает самого главного — реального разделения ветвей власти, инструментов сдержек и противовесов, а также пункта сменяемости власти и укрепления репрезентативной демократии.
Темур Умаров считает, что существует крайне мало причин для того, чтобы переписывать существующую Конституцию. В мировой практике Конституция — это общий свод незыблемых правил, который устанавливает рамки существования общества, своего рода, государственный контракт, не дающий государству брать на себя слишком много. И она редко требует пересмотра
«Я вполне себе представляю ситуацию, в которой Конституция может не меняться столетиями. И от этого не рухнуло никакое государство, никакие реформы не были остановлены и не было преград для работы внутренней политики. […] Какой бы ни была Конституция, а версия 1992 года прекрасна по многим параметрам, суть в том, что закон нужно исполнять не только на бумаге. И я думаю, что нынешние изменения — это подготовка к будущему транзиту власти — самому чувствительному моменту в авторитарных режимах», — сказал он.
С ним согласен политолог Юрий Саруханян, который считает, что старую Конституцию 1992 года можно было бы немного откорректировать.
«Я думаю, что Конституция 1992 года не устарела, но косметический ремонт ей бы не помешал».
Он считает, что многие из предложенных переформулировок, не новшеств, а именно мест, где дополнялись и расширялись сами понятия, были бы полезны. Однако проблема не в старости Конституции, а в её применении на практике.
«Законы в Узбекистане пока работают в лучшем случае избирательно. Верховенства закона, которое было провозглашено, как один из главных принципов развития ещё при Исламе Каримове, нашей стране пока достичь не удалось. Поэтому каким бы красивым текстом не писались законы, в том числе и Конституция, положительного результата не будет, пока они не станут реализовываться на практике», — сказал Саруханян.
Обнуление сейчас выглядит, как наиболее вероятная причина изменения Конституции. Учитывая опыт, поправки в их нынешнем виде дадут юридическое обоснование для обнуления. Вопрос лишь в том, решат ли власти воспользоваться этой лазейкой или нет, считает эксперт.
Между тем, то, каким образом происходит процесс принятия поправок в Конституцию, свидетельствует о том, что для современного Узбекистана, как и для самого президента Мирзиёева, как реформатора, пока еще важен внешний имидж страны, особенно, на Западе.
Сейчас для администрации президента важно показать, что эти перемены — не желание президента, а настоящая воля народа, который хочет участвовать в политической жизни страны.
«Лично у меня есть ощущение, а может, я выдаю желаемое за действительное, что вопрос с обнулением наверху пока окончательно не решён. И сейчас идёт активный процесс проверки общественного мнения через высказывания личного мнения отдельных чиновников и внутриэлитных консультаций», — сказал Саруханян.