«Институты Узбекистана можно отнести к термину crony capitalism (капитализм для своих приближенных). Модель оторвана от реальности, нет интеллектуальной подпитки, нет открытых дискуссий ни среди экспертов, ни среди политических и экономических кругов по изменению под требования современности», – независимый политолог Рафаэль Саттаров, специально для cabar.asia, раскрывает специфику узбекской модели экономики.
За все годы после распада Советского Союза, в Узбекистане сложилась удивительная политэкономическая система, которая где-то схожа, а где-то сильно разнится с другими постсоциалистическими странами региона. Система сдержек и противовесов имеет не институциональный характер, а больше личностный, где конфигурация элитных групп и конфликт интересов часто меняются и очень запутана.
Временно исполняющий обязанности Президента Узбекистана премьер-министр Шавкат Мирзиёев начал процедуру по упрощению условий для предпринимательской деятельности. Так, 5 октября он подписал указ «О дополнительных мерах по обеспечению ускоренного развития предпринимательской деятельности, всемерной защите частной собственности и качественному улучшению делового климата».
Основной посыл данного документа заключается в недопущении инициирования и проведения незаконных проверок, особенно случаев необоснованного приостановления деятельности субъектов предпринимательства и причинения убытков вследствие неправомерных действий работников государственных органов. Проще говоря, правоохранительным органам и чиновникам запрещается «кошмарить» бизнес в стране. Принятие таких мер было необходимо для Узбекистана, ибо в стране сложился своеобразный «раздаточный тип экономики», который фактически характеризуется сжимающимся внутренним рынком, не слишком последовательной и предсказуемой экономической политикой. Более того, узбекскую экономику, как и все экономики Центральной Азии, можно отнести к огосударствленной, где сохраняется высокая доля государственных банков и предприятий.
Проблема «хлопковой колючки»
Нынешняя политэкономическая модель была разработана первым президентом Узбекистана Исламом Каримовым. Так, в его книге под названием «Узбекистан – собственная модель перехода на рыночные отношения» узбекская модель развития базируется на пяти знаменитых принципах:
- Деидеологизация экономики.
- Государство – главный реформатор.
- Верховенство закона.
- Сильная социальная политика.
- Поэтапный переход к рыночной экономике.
При советской плановой модели узбекская экономика, прежде всего, была предназначена для хлопковой монокультуры. Выращивание и сбор хлопка играли ключевую роль в экономической жизни страны. Несмотря на то, что за время советской системы в стране были созданы гигантские индустриальные, металлургические, наукоёмкие предприятия, перед союзным центром мерилом успеха политиков считалось выполнение плана сбора хлопка в стране. В результате, политическая и экономическая элита Узбекистана создавалась вокруг хлопка. Вся коррупционная система, приписки и манипуляции статистикой, которые свойственны современным реалиям, берут начало именно с этого периода.
Первой задачей узбекских властей после распада СССР было избавление экономики от «хлопковой колючки». Несколько месяцев назад казахстанский экономист Кассымхан Каппаров привел очень интересную статистику, где он сравнил способы диверсификации экономик Казахстана и Узбекистана. Так, по его мнению, в Узбекистане к 1992 г. экспорт хлопка-сырца составлял 86% от общего объема экспорта, а в 2014 г. – уже 6%. При этом экспорт автомобилей достиг 7% от всего экспорта. В то время как у Казахстана в 1992 г. экспорт нефти составлял 16% от общего объема экспорта, а в 2014 г. эта цифра достигла 67%. В итоге она выросла с 61% в 2010 г., несмотря на многомиллиардную кампанию по диверсификации экономики.[1]
Как отмечал тогда К. Каппаров: «Казахстан первым признал угрозу Голландской болезни и поэтому в 2000 году создал НацФонд для стерилизации избыточной валютной выручки, чтобы поддержать обрабатывающую промышленность. С тех пор правительство усиленно копило в этой кубышке деньги и сейчас имеет там 64 млрд. долл. США. Наш сосед Узбекистан не создал такой фонд, хотя у них моноэкспорт хлопка был более выражен, чем у нас. Все валютные поступления правительство Узбекистана направляло на строительство промышленных объектов и субсидирование других отраслей экономики, в том числе автомобилестроения, успешно реализовали импортозамещение по зерну и нефти. Казахстан строил региональный финансовый центр и толпами приглашал иностранных экспертов. Узбекистан вводил запрет на репатриацию валютной выручки и игнорировал все рекомендации. Казахстан наращивал экспорт нефти, Узбекистан – рабочие руки»[2]
В какой-то степени, узбекским властям, действительно, удалось избавить страну от моноэкспорта хлопка, расширив тем самым экспортные товары другими промышленными и химическими изделиями. В то же время, нельзя сказать, что успех в политике по избавлению от моноэкспорта привел к широкому потоку иностранных инвестиций. К сожалению, многих иностранных инвесторов не удовлетворяет имидж страны по гарантиям неприкосновенности инвестиций, а также в сфере прозрачности государственных услуг. В докладе Всемирного банка Doing Business – 2016, (доклад оценивает нормы, способствующие расширению предпринимательской деятельности, а также нормы, ограничивающие ее) отмечается, что Узбекистан в рейтинге доклада по оценке качества и эффективности регулирования находится на 87 месте из 189 стран мира.
- По процедуре регистрации новых предприятий Узбекистан занял 25 место,
- По исполнению контрактов – 38 место.
- По получению кредитов в банковских учреждениях – 44 место.
- По налогообложению – 138 место.
- По международной торговле – 138 место
На плохой имидж страны до сих пор влияют хлопковые сборы, которые дают огромную валютную выручку. Новый руководитель будет вынужден исправлять и реформировать те сферы, которые подвергаются жесткой критике на международной арене. Аграрный сектор, который дает солидную валютную выручку для страны, главным образом экспорт хлопка сырца, сегодня постоянно и жестко атакуется правозащитниками из-за систематического использования детского труда, бесплатного труда бюджетников педагогов и врачей.
Коррупция и административные барьеры
Проблемы узбекской модели экономики заключаются в растущем неравенстве, стагнации в производстве, а также произволе чиновников и силовиков. Данные факторы существенно сдерживают экономический рост и потенциал узбекской экономики, который при правильном подходе и реформах может вырваться в лидеры региона. О роли административных ограничений и их неэффективности написано очень много материалов, проведены анализы, которые доказывают, что чем больше государственно-административного вмешательства в дела предпринимателей, тем меньше гарантий неприкосновенности частной собственности и рост произвола силовиков и чиновников по отношению к предпринимательской деятельности.
В режимах, где существует сверхпрезидентская власть, единственный путь к реформам остается, тогда, когда управляющий класс осознает, что ради процветания нужно искоренять барьеры внутри страны, в результате чего государство, безусловно, может вырваться из застоя. Сколько бы ни говорили различные т.н. «государственники», единственно действующий инструмент против коррупции – это равенство и верховенство закона для всех категорий граждан, развитое гражданское общество, демократические ценности и свобода слова, которые в состоянии оказать влияние по установлению твердых гарантий неприкосновенности частной собственности, а также эффективную имплементацию и контроль за соблюдением законов страны.
Общественные и социальные группы, которые фактически были неспособными для защиты своих интересов, не осознавали какие принципы им следует защищать. Нужно отчетливо признать, что страны Центральной Азии не боролись за независимость, а также не слишком были заинтересованы в распаде плановой экономики и диктата союзного центра, в отличие так скажем от стран Прибалтики, Грузии, Украины, России и Азербайджана.
Примечательно, что недавно принятые законы для упрощения предпринимательской деятельности, а также решения, направленные на невмешательство силовых и государственных структур в предпринимательскую деятельность, только начинают набирать обороты, и насколько они будут эффективны, покажет время. Как обычно, Узбекистан вкупе с остальными постсоветскими странами приступает к реформам в период потери темпа роста, и во время попадания в ловушку застоя. Реформы в сфере управления осуществляются с опозданием, и не исключено, что они могут остаться в половинчатом состоянии.
Капитализм для своих приближенных
Как уже отмечено, за прошедшие годы ни один из принципов модели развития Узбекистана не заработал на полную мощь. Экономика не стала приоритетной над политикой, принцип поэтапного проведения реформ сегодня олицетворяет буксующий автомобиль на месте, только без покрышек и шин. Эта модель, а также институты Узбекистана можно отнести к термину crony capitalism (капитализм для своих приближенных). Модель оторвана от реальности, нет интеллектуальной подпитки, нет открытых дискуссий ни среди экспертов, ни среди политических и экономических кругов по изменению под требования современности. Единственным относительным успехом модели развития можно назвать, конечно, диверсификацию экономики, и то относительно, потому что, до сих пор основными валютными выручками страны являются сырьевые товары: газ, хлопок, золото, уран. Средний и малый бизнес недостаточно свободен в своих действиях, что затормаживает развитие экономики.
Многие уже говорят о некоторой либерализации экономики Узбекистана, но данная либерализация пока касается лишь изменений правил игры между властью и бизнесом. Насколько такие инициативы могут заработать, пока говорить сложно, ибо стремительно быстро меняющиеся правила игры могут затормозить даже такие обычные инициативы. Нужно наблюдать, насколько эффективно будут работать законодательные меры против коррупции в сфере образования, правоохранительных органов и среди чиновников. Для выправления ситуации требуются весьма очевидные для всех меры, и прежде чем говорить об экономике на языке «экономикс», нужны своевременные реформы в сфере государственного управления.
Немного статистики
По данным главы Налогового комитета Узбекистана Б.Парпиева, ежегодно в Узбекистане проводилось порядка 4000 внеплановых проверок, в результате которых на предпринимателей накладывались штрафы в размере 1,5 млрд. сумов, (по курсу Центробанка Узбекистана 3102.18 сумов – 1 доллар США) изымались товары на 4,4 млрд. сумов, а в суды направлялось более 1500 материалов. Ежегодно приостанавливалась деятельность около 200 предприятий, а общий ущерб от этого достигал 25 млрд. сумов в год. В то же время количество встречных проверок ежегодно составляло более 1500.[3] Именно поэтому, карательные меры бизнесу могут прекратиться только после реформирования в сфере управления.
Большая неопределённость, конечно, на рынке валюты Узбекистана. Официальная власть пока старается вообще не замечать «черный валютный рынок», хотя «чернота» здесь условная, ибо все давно к этому привыкли, и «валютные барыги» действуют совершенно открыто и безопасно в своей нише. Конечно, многое зависит от того, насколько новый премьер и президент будут готовы внести какие-то коррективы в этот болезненный вопрос для граждан и предпринимателей, которые больше всего страдают от неконвертируемости сума. Можно объяснять данную ситуацию сложным финансовым языком и приводить какие-то формулы и экономические теории, но неконвертируемость сума сохраняется по причине прихоти отдельных людей, которые от этого получают весьма высокую прибыль.
Узбекистан под госдолгом признает только внешний долг. По данным МФВ государственный долг Узбекистана по итогам 2015 г. составил 11,6% от ВВП против 8,5% в 2014 году. По данным же Европейского Банка реконструкции и развития (ЕБРР) внешний долг страны от ВВП Узбекистана составил 15.3%.[4] В принципе, непогашенный внешний долг Узбекистана в 2015 г. составил 15,8% от ВВП, $14,297 млрд. соответственно, а в 2016 г. – 20,7%, $14,553 млрд. По прогнозу МВФ, данные цифры в 2017 г. составят 19,7% или $14,701 млрд., а в 2018 г. – 18,7%, $14,634 млрд.
Большие изменения в характере экономики Узбекистана могут коснуться и сферы сельского хозяйства, не раз уже подвергавшегося беспощадной критике на международной арене. Шавкат Мирзиёев уже призвал сократить площади посевов хлопка и отдать освободившиеся земли под выращивание овощей и кормовых культур, а также создать интенсивные сады и теплицы. Необходимость реформирования сельского хозяйства обуславливается необходимостью рационального использования земельных и водных ресурсов. По его мнению, предпочтительно сокращать посевы хлопка на тех полях, где его урожайность низкая, и вместо хлопка сажать овощные, бобовые и кормовые культуры, сажать виноградники. В одной только Сурхандарьинской области к 2017 г. для этих целей будут освобождены 18 тысяч гектаров земли от хлопковых и пшеничных культур.[5]
Что дальше?
Как показывает современная ситуация, страна нуждается в коренных изменениях современной модели экономики, так как из пяти благих принципов модели развития Узбекистана ни один, так и не сработал на полную мощность. По всем пунктам, начиная от деидеологизации экономики и верховенства закона, заканчивая поэтапным переходом к рыночной экономике, модель занимает последние места мировых рейтингов. Можно, конечно, списать на то, что это связано с происками внешних сил, которые завидуют успехам страны, или на «заговор либералов-монетаристов».
Тем не менее, многие проблемы модели и управленческого подхода со стороны чиновников и силовиков отмечает в своей предвыборной программе и ВРИО президента Узбекистана Шавкат Мирзиёев. Стагнация и застой в экономике, а также сохранение старой модели будут и дальше усиливать отставание и разрыв от других ведущих экономик мира. Отставание в образовательной сфере, неинтегрированность в современный мир, коррупция, местничество, непотизм и чеболизация экономики страны будут означать, что для страны доступ к новейшим технологиям будет закрыт. Также невозможно сохранить в течение долгого времени стабильность в условиях снижения доходов населения, ВВП и технологического отставания. Следовательно, следующие меры, которые не оспариваются со стороны официальных лиц Узбекистана, должны привести страну к реальной модернизации:
- Первое, для успешной модернизации требуются большие инвестиции, будь это внутренние или внешние, а для этого нужно повышать градус доверия для инвесторов.
- Второе, осуществление реальных, а не декларативных институциональных реформ в стране, реформ в судебной, налоговой, образовательной сферах.
- Третье, реальная демократизация в стране, повышение градуса свободы слова, разрешение и не противодействие журналистским расследованиям, особенно тем, которые направлены на расследование конфликтов интересов среди власти и бизнес сообщества.
- Четвёртое, создание реальных условий для конкуренции, создание равных условий для среднего и малого бизнеса. Снижение произвола чиновников и силовиков.
Источники:
[1] http://atlas.media.mit.edu/en/visualize/tree_map/sitc/export/kaz/all/show/1992/
[2] https://www.facebook.com/kkapparov/posts/10157000870185507
[3] https://vlast.kz/politika/20056-kak-mogut-izmenitsa-vzaimootnosenia-vlasti-i-biznesa-v-uzbekistane.html
[4] http://2016.tr-ebrd.com/countries/#
[5] http://ru.sputniknews-uz.com/economy/20161024/3957240/mirzieev-shlopok-sokrashenie.html
Автор: Рафаэль Саттаров, независимый политолог (Узбекистан, Ташкент)
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции CABAR.asia