«В связи с ростом религиозности и в целом консерватизма во взглядах и практиках населения Кыргызстана, становится, к сожалению, «нормальным», что есть гендерно дискриминационные практики, несмотря на то, что политика и формальные нормы официально регулируют обратное», – отмечает эксперт Чинара Эсенгул в статье, специально для CABAR.asia.
Вместо введения
Согласно данным правоохранительных органов 863 граждан КР присоединились к боевым действия в Сирии на стороне ИГИЛ за период с 2010 по июнь 2016 г., из них 188 представителей женского пола.[1]
Принято считать, что семья как фактор играет как позитивную, так и негативную роль в распространении радикализации и насильственного экстремизма. В процессе трудовой миграции многие молодые люди, будучи далеко от своей родины и семьи, являются уязвимыми и могут быть завербованы в экстремистские и террористические организации. Если бы институт семьи в КР был более функциональным, а диалог поколений, преемственность культуры, воспитание и образование имели место в рамках семьи в процессе становления и социализации личности, то меньше молодых граждан подвергались бы вербовке и не искали лучшей доли и смысла своей жизни в зонах боевых действий. В то же время, именно в целях сохранения семьи или будучи приглашенными мужчинами из своей семьи (муж, отец, брат, сват и т.д.), многие молодые девушки и женщины поехали в Сирию.[2]
После беседы с респондентами, представляющими различные государственные и неправительственные организации, сложилось доминирующее мнение, что в процессе радикализации женщин на религиозной почве до того момента, когда они оказались в ИГИЛ, у них не было своей субъектности. Не все случаи радикализации женщин говорят об их «зомбификации» и отсутствия субъектности.
В тоже время неизбежно возникает вопрос, почему женщины так бездумно и безвольно стали частью этих негативных процессов, и почему есть редкие случаи, когда женщины решают самостоятельно уехать и стать частью ИГИЛ.
Ниже я пытаюсь ответить на эти вопросы на основе результатов исследования, проведенного для агентства «ООН женщины» в первой половине 2017 года.
Анализ проблемы и контекста При анализе возраста, образования и других характеристик выехавших, данные разнятся. Правоохранительные органы говорят о том, что выезжала в основном молодежь в возрасте от 22 до 27 лет, безработные, малообразованные и из малоимущих семей. По данным неправительственных источников, выезжали также из семей со средним достатком. При этом отсутствуют статистические данные сколько из выехавших женщин были замужем, но есть данные что большинство выехавших последовали «за мужем». Информация об уровне образования выехавших женщин также официально не доступна и статистически не представлена. Понимание роли, мотивации и уязвимостей девочек и женщин в процессе радикализации на религиозной почве, а также их возможной роли и потенциала в целях предотвращения таких негативных процессов в обществе, возможно только через понимание и анализ общего контекста в стране. По результатам ряда исследований ситуации в стране и в Центральноазиатском регионе, посвященных изучению факторов, подтолкнувших наших граждан воевать в «чужой войне» в Сирии и Ираке, следует один логичный вывод. Причин радикализации и насильственного экстремизма множество и именно определенная комбинация факторов приводит к этому в том или ином случае. Основная группа факторов – это индивидуальные особенности личности, социально-экономические факторы, включая дискриминацию и сложные условия жизни, религиозно-идеологические факторы, фактор гендера и гендерного неравенства, политика в области религии, действия и жесткие практики правоохранительных органов, степень религиозной и светской грамотности или безграмотности населения, коррупция и т.д. Религиозная ситуация Согласно данным Государственной Комиссии по Делам Религий при Президенте Кыргызской Республики за последние 20 лет в стране отмечается высокий темп роста религиозности населения.[3] На сегодня более двадцати различных исламских течений активно действуют на территории Кыргызстана. В таких условиях задача управления религиозным многообразием в стране, провозгласившей себя светским и демократическим государством, представляется нелегкой. Противоречивой остается взаимосвязь ненасильственных исламских течений с теми течениями и группами, которые призывают использовать насилие в достижении своих политических и иных целей. К примеру, политически-религиозная партия Хизб-ут-Тахрир и ее члены призывают к построению халифата в странах Центральной Азии, при этом ИГИЛ также нацелен на построение халифата в Ираке и Сирии, тем самым предполагается, что даже если члены Хизб-ут-Тахрир не занимаются непосредственно вербовкой в ИГИЛ, сама их деятельность служит основой и идеологической и социальной поддержкой для таких экстремистских и террористических организаций как ИГИЛ. Среди экспертного сообщества Кыргызстана, как и среди экспертов других стран, деятельность движения Таблиги Джамаат воспринимается также неоднозначно. Кыргызстан остаётся единственной страной Центральной Азии, где данное движение не признано нелегальным. Есть угроза, что запрет данного уже достаточно влиятельного движения в Кыргызстане приведет не к предотвращению радикализации, а наоборот к еще большей радикализации умеренных мусульман, и что умеренные последователи данного движения создают контр-баланс радикальным течениям. В тоже время, сторонники необходимости запрета данного движения указывают на то, что Таблиги Джамаат по сути идеологически близко с консервативным учением Деобанди, а начиная с 1960-х гг. можно говорить о связи между Таблиги Джамаат и салафизмом. Другими словами, если сильно присмотреться, то можно понять, что принципы Таблиги Джамаат «восходят к экстремистскому ваххабитско-деобандийскому учению, которое явилось прототипом идеологии современного исламского экстремизма».[4] Социально-экономическая ситуация Помимо повышения степени религиозности населения Кыргызстана, высокими темпами развивались также процессы трудовой миграции из страны в ближнее и дальнее зарубежье. Безработица вынуждает молодых людей думать только об одной перспективе для своего будущего – найти работу в России, Казахстане или любой другой стране. Однако процесс миграции имеет много негативных сопутствующих импликаций. Уязвимыми становятся не только мигранты, в силу того, что большая часть трудовых мигрантов молоды, наивны и часто малообразованы, но и члены их семей, в первую очередь дети, которые вырастают без присмотра и воспитания родителей, чувствуют разочарование и обиду, частично этим объясняется всплеск уровня суицида среди школьников.[5] Согласно данным государственного органа, ответственного за вопросы миграции, наблюдается тенденция роста миграции женщин, которая достигает на сегодня около 48% из числа всех мигрантов, выезжающих за пределы страны. В результате этого количество проблем, связанных с гендерной спецификой процессов миграции также растет. К примеру, некоторые женщины присоединились по своей воле в ряды ИГИЛ, так как это позволяло решить целый клубок проблем, в которых они «увязли», будучи дома. Гендерная ситуацияВ связи с ростом религиозности и в целом консерватизма во взглядах и практиках населения Кыргызстана, становится, к сожалению, «нормальным», что есть гендерно дискриминационные практики, несмотря на то, что политика и формальные нормы официально регулируют обратное.
Перечислим некоторые из них: ранние браки, многоженство, незарегистрированные браки и, как следствие, отсутствие прав и документов как супруги, так и матери детей; жены мигрантов, которые остаются как невестки в доме мужа, и живут в тяжелых физических и психологических условиях; даже есть случаи, когда родители молодых девушек готовы как можно раньше и «подороже» отдать свое дитя замуж. Нельзя не упомянуть про домашнее насилие в отношении жен и детей, все еще присутствующие случаи «ала-качуу» (кража невесты), халатное и непрофессиональное отношение правоохранительных органов к гендерно чувствительным случаям (недавняя трагедия Бурулай, которую похитили (ала-качуу), но тем не менее уже будучи в здании милиции, была убита своим похитителем).[6]
Когда девушки и женщины пытаются бежать от всех этих проблем, ищут способы выживания в миграции, претерпевают многие сложности в трудовой миграции и возвращаются, их встречают члены их сообщества с большим количеством стереотипов и осуждений (аргументируя, что будучи в миграции она вела аморальный образ жизни и т.д., в то время как более распространенная практика заведения новых семей и жен мужчинами мигрантами после их возвращения такому осуждению не подвергается). После всех вышеперечисленных проблем, полагаю можно понять причины, которые мотивируют женщин уезжать из своей родины в поисках лучшей доли, включая такие точки как Сирия. Что касается тех женщин, которые как «зомби» не решают и не решали сами, и оказались в Сирии в большей части, потому что последовали «за мужем», то конечно именно такие структурные моменты и практики как ранние браки, отсутствие образования после 9-го класса, роль «невестки», у которой отсутствуют возможности социализации вне дома, невозможность прожить и выжить в случае развода (нет материальной базы, нет образования достаточного и т.д.) не дают никакого права выбора. 100% послушание и следование тому, что велит муж или его семья – единственно верный и возможный вариант для таких женщин. Рекомендации Так как же противостоять радикализации женщин на религиозной почве? Одной из важных и общеизвестных рекомендаций является необходимость двигаться в направлении лучшего обеспечения и защиты прав и свобод человека и гражданина, в направлении верховенства права, а не двойных стандартов, в направлении безопасности человека, нежели безопасности государства, в направлении систем и механизмов, обеспечивающих равные возможности для получения светского и религиозного образования как мужчинами, так и женщинами, в направлении, когда каждая девушка может состояться и как личность, и как жена и мать. Для достижения этих целей возможно предложить следующие специфические рекомендации: – введение и реализация программы по реинтеграции в сообщества женщин вернувшихся из миграции, включая тех кто вернулся из зон боевых действий (работа со стереотипами, созданием экономических возможностей, навыков эффективной социальной коммуникации и т.д.). – введение и реализация программы поддержки семей, из которых уехали в Сирию (многие мамы или жены подвергаются стигматизации со стороны других членов сообщества и попадают под новый цикл уязвимости). – введение и реализация программ и проектов как государственных, так и донорских, которые ориентируются на местные нужды и помогают научиться решать местные проблемы в устойчивой манере, включая вопросы общественной безопасности (для начала исследование и анализ нужд, затем совместность планирования и действий для решения проблем местного развития). – необходима институционализация хорошего начинания Министерства Юстиции по оказанию бесплатной гарантированной юридической помощи населению (повышение правовой грамотности населения в том числе женщин, решение вопросов оформления документов, легализации статусов и т.д.). – необходимы масштабные кампании, которые осуждают ранние браки и многоженство, кражу невест и другие практики дискриминационные по отношению к девочкам и женщинам, вызывающие общественный резонанс (многие НПО и международные организации не должны упускать это из своей повестки). – внедрение большего количества часов уделяемых развитию критического мышления, самостоятельному мышлению (это позволит на раннем этапе формировать способность отличать хорошее от плохого, принимать решения и нести ответственность и т.д.) в системе образования. – государственной системе управления необходимо понять какую роль отводить женщинам в борьбе против насильственных идеологий и поощрении умеренных религиозных взглядов и практик. Дать им нужные навыки и знания. Защищать от дискриминационных практик в том числе за счет повышения качества работы правоохранительных органов. Автор: Эсенгул Чинара, к.п.н., докторант, Кыргызский Национальный Университет им. Ж. Баласагына (Кыргызстан, Бишкек). Источники: [1] По данным МВД КР, бывший 10 отдел [2] Согласно обнаружениям исследования проведенного для агентства ООН Женщины, июнь 2017 г. [3] подробнее см. сайт ГКДР http://religion.gov.kg/ru/category/analyz_rel_sit/ [4] Комиссина Ирина Николаевна, старший научный сотрудник отдела исследований современной Азии РИСИ «Движение “Таблиги джамаат”: теория и практика радикализма» Международная Политика, стр.49. [https://riss.ru/images/pdf/journal/2011/1/Komissina_2011_1.pdf] [5] На основе интервью с представителями администрации школ и социальными педагогами. [6] Подробнее см. https://kaktus.media/doc/375354_my_za_prava_jenshin._v_bishkeke_proydet_miting_posviashennyy_pogibshey_byrylay.html
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции CABAR.asia
Данный материал подготовлен в рамках проекта ‘Giving Voice, Driving Change — from the Borderland to the Steppes Project’, реализуемого при финансовой поддержке Министерства иностранных дел Норвегии.