Государство стремится контролировать жизни людей как в сети, так и вне сети.
Автор: Инга Сикорская
В Узбекистане запустилась еще одна государственная социальная сеть. Тем самым, Ташкент демонстрирует противоречивый подход к контролю за онлайн-средой.
За последние 15 лет в стране стремительно вырос уровень проникновения интернета. По данным Internet World Stats за ноябрь 2015 года, среди 30-миллионного населения Узбекистана 12,7 миллионов пользуются интернетом. Для сравнения, в 2000-м году доступ по всемирную паутину был всего лишь у 7,5 тысяч человек.
Правительство во многом поддерживает столь высокий уровень доступа в интернет. Ташкент признает, что рост проникновения интернета помогает развить экономику, особенно малое предпринимательство. В Узбекистане также набирает обороты онлайн-торговля, которая, в свою очередь, стимулируется отечественными системами электронных платежей.
Тем не менее, некоторые новостные сайты и критически-настроенные СМИ остаются заблокированными. Власть с особым подозрением относится к быстрому распространению сетевых сайтов и сайтов по обмену информацией.
Как выяснилось, жители Узбекистана особенно активны в социальных сетях.
Исследователи рынка “J’son & Partners” установили, что количество пользователей социальных сетей в Узбекистане росло на 40% в год в период между 2010-м и 2014-м годами, что является самым высоким показателем на всей территории бывшего Советского союза.
В ответ, государство создало не менее 38 социальных сетей, хотя сейчас функционируют всего восемь из них.
Последним сайтом стал Davra.uz, официально запущенный 1 июня. Он позволяет делиться фотографиями и видео, а также создавать группы для обсуждений.
Разработанный государственным IT-центром «Узинфокомом» при поддержке Министерства по развитию информационных технологий и коммуникаций Узбекистана, “Davra” уже привлек 6 тысяч пользователей за первую неделю работы.
Однако такие местные сети, как “Davra”, не могут конкурировать с международными аналогами.
По данным американской международной компании по исследованиям онлайн-рынка Internet World Stats, 450 тысяч жителей Узбекистана зарегистрированы в «Фейсбуке». Не менее 900 тысяч узбеков пользуются российской социальной сетью «Одноклассники».
Узбекские социальные сети являются отличной рекламной площадкой для местного бизнеса и используются, в основном, именно в таком ключе: для купли-продажи товаров и услуг и для поиска информации о моде и культуре.
Но с помощью отечественных соцсетей государство также пытается переманить пользователей из зарубежных аналогов на местные социальные медиа, где каждого юзера легче проконтролировать.
Самая популярная социальная сеть в Узбекистане, Muloqot.uz, в настоящее время насчитывает более 170 тысяч пользователей.
Для доступа к данному сервису требуется регистрация. И хотя данные пользователей “Muloqot” надежно зашифрованы, его серверы находятся в ведении государственного оператора связи «Узтелеком».
Для «Узтелекома» не составляет труда отслеживать IP-адреса пользователей, когда они регистрируются в местных сетях.
Узбекская молодежь предпочитает пользоваться «Фейсбуком» и российскими социальными сетями для личных сообщений, хоть эти платформы и не могут обеспечить им полную безопасность, по их мнению.
Однако зарубежные соцсети — это окно в мир и источник альтернативной информации.
Новостные агентства, такие как Ozodlik (RFE/RL), узбекская служба “BBC”, “Voice of America” и «Фергана.ру» блокируются последние десять лет, и большая часть контента на новостных сайтах Узбекистана является не более, чем правительственной пропагандой.
Распространяя патриотические сообщения, создаваемые из выступлений президента Ислама Каримова, интернет-издания атакуют любые проявления инакомыслия.
Новости регулярно демонизируют НПО, правозащитников, независимых журналистов и другие группы, считающиеся антиузбекскими агентами западного влияния.
Независимые голоса
Хотя правительство Узбекистана долго занималось блокировкой независимых СМИ и распространением патриотических посылов, такое внимание к онлайн-пространству появилось относительно недавно.
Только после событий 2011 года, именуемых «Арабской весной», Узбекистан начал усиливать меры контроля в сети.
В начале 2011 года пользователи интернет-форумов Узбекистана активно обсуждали протесты на Ближнем Востоке и в Северной Африке – но поиск страниц с новостями из региона приводил к блокировке.
Местный форум “Arbuz”, одна из самых популярных дискуссионных площадок в стране, был временно заблокирован в середине февраля 2011 года после того, как пользователи стали обсуждать зарубежные демонстрации и критиковать политическую и экономическую ситуацию в самом Узбекистане.
См. Узбекистан: социальные сети под прицелом спецслужб.
Доступ к форуму был впоследствии восстановлен, но разделы о внутренней и мировой политике были удалены. В декабре 2011 года владельцы “Arbuz” решили полностью закрыть свое детище, опасаясь проблем с властями.
Тогда правительство запустило кампанию, назвав интернет «деструктивной силой», против которой должна вестись «планомерная борьба».
См. Узбекистан: Интернет признан «деструктивной силой».
«Узтелеком» заблокировал голосовые вызовы в “Skype” и “Viber” с конца 2014 года до октября прошлого года, оставив пользователям только опцию отправки сообщений. Телекоммуникационный провайдер тогда заявил, что услуга была недоступна из-за плановых работ в сети.
Вскоре узбекские власти поняли, что простая блокировка сайтов ни к чему не приводит. Местные пользователи научились использовать разные технические ухищрения для преодоления кибер-цензуры, начиная от прокси-серверов, заканчивая использованием VPN и TOR-браузеров для доступа к заблокированным сайтам.
См. Узбекистан: интернет-пользователи борются с цензурой.
С ростом использования мобильного интернета, среди узбекской молодежи все больше набирают популярность надежно зашифрованные «облачные» приложения по отправке сообщений.
А широкая доступность бесплатных VPN-приложений означает, что заблокированные новостные агентства, например, Ozodlik, используют соцсети для распространения своего контента.
Не только обеспеченные городские жители используют эти технические средства; многие студенты, а также активисты в регионах знакомы с тем, как обходить цензуру.
Тем не менее, самоцензура стала обычным явлением для среднего узбекского интернет-пользователя, даже для тех, кто не особо политизирован.
Пользователи социальных сетей с неохотой оставляют публичные комментарии или ставят «лайки» над постами, которые могут быть восприняты как критика режима.
Хотя «Фейсбук» и российские соцсети не блокируются, в Узбекистане все чувствуют постоянное присутствие государства, даже во время просмотра сайтов.
Огромный государственный аппарат все еще хочет контролировать жизни людей, как в сети, так и вне сети.
Очевидно, что попытка создания многочисленных узбекских альтернатив «Фейсбуку» является еще одним инструментом в арсенале государственного контроля.
В Ташкенте люди уже долгое время говорят, что для того, чтобы гарантировать частный характер беседы, необходимо разговаривать с глазу на глаз в городском парке или за закрытыми дверями.
В интернете же вмешательство государства остается на прежнем уровне.
Инга Сикорская возглавляет Школу миротворчества и медиатехнологий в Центральной Азии. Раньше она работала редактором IWPR по Узбекистану иТуркменистану.
Данная статья произведена в рамках проекта IWPR «Усиление потенциала и налаживание мостов между народами Центральной Азии» при поддержке Министерства иностранных дел Норвегии.