Трудовое законодательство кардинальным образом меняет бывшую советскую модель государственного контроля за энергетическим сектором.
Новое трудовое право Республики Казахстан было воспринято работодателями с одобрением, как позитивный шаг по направлению либерализации, который поможет стране пережить тяжелый экономический период.
Однако те, кто представляет интересы рабочих, опасаются, что реформы лишь упростят прием на работу и увольнение сотрудников.
Трудовой кодекс, вступивший в силу с 1 января, меняет трудовое законодательство, унаследованное от советской системы государственного контроля и прямого надзора на рабочем месте.
Кодекс ввел новую концепцию гибкого рынка труда, на котором работодатели и сотрудники решают вопросы в двустороннем порядке.
Но, к примеру, в нефтегазовой отрасли Казахстана традиционно всегда были сильные профсоюзы.
По мнению эксперта в области трудовых отношений адвоката Ирины Лазутиной, по сути, кодекс наделяет более крупные компании большей властью в управлении своей рабочей силой.
Теперь работодателям и работникам придется регулировать свои отношения самим, при этом роль государства будет сведена к минимуму – к предоставлению социальной помощи.
Закон расширяет условия, на которых работодатель может расторгать договоры, в том числе при снижении объемов производства, приводящих к сокращению прибыли.
Работодатель также может устанавливать испытательный срок для всех сотрудников, вне зависимости от их статуса, включая лиц с ограниченными возможностями.
Критики утверждают, что закон фактически дает работодателям карт-бланш при решении вопросов, связанных с трудовыми отношениями.
Но чиновники говорят, что либерализация трудовых отношений имеет огромное значение, поскольку сырьевая экономика Казахстана ощущает на себе влияние падения цен на углеводороды на мировом рынке.
Казахстан остается крупнейшим производителем электроэнергии в Центральной Азии, но общий доход этого сектора добывающей промышленности в 2015 году по сравнению с 2014 сократился на 52 процента.
По данным Министерства энергетики, в нефтегазовой промышленности страны занято около 200 000 человек.
На встрече государственного уровня, прошедшей в Астане в ноябре прошлого года, министр энергетики Казахстана Владимир Школьник предупредил, что если цены на нефть останутся прежними до конца 2016 года, около 40 000 рабочих могут потерять свои рабочие места.
Сотрудник нефтяной компании AGIP KCO из Атырау, Западноказахстанская область, пожелавший остаться неизвестным, сообщил IWPR, что рабочие были также обеспокоены тем, как на них повлияет новое трудовое законодательство.
Он признал, что до сих пор не было ни одного увольнения, а зарплата самого сотрудника даже повысилась на 11 процентов, так как его компания объединила несколько отделов для оптимизации бизнеса.
МЕНЯЮЩАЯСЯ ДИНАМИКА
Елена Мустафина, заместитель председателя профсоюза работников нефтегазовой промышленности «Казнефтегазпрофсоюз», заявила, что в долгосрочной перспективе в отрасли могут возникнуть проблемы.
Она рассказала IWPR, что большинство крупных и средних национальных и иностранных компаний в Казахстане, работающих в этой индустрии, заключили с профсоюзами коллективные соглашения. Во многом это был вопрос масштаба, поскольку в таких компаниях работают тысячи человек.
В рамках таких соглашений представители работников вели переговоры непосредственно с руководством.
В соответствии с новым Казахстанским трудовым правом, коллективные договоры включают на работников, представляющих компанию в профсоюзе.
«По закону, можно на внутреннем собрании предприятия решением данного собрания избрать представителей работников, чтобы [представлять компанию в профсоюзе], и эти лица закрепляются при заключении коллективного договора. На практике такие представители назначаются администрацией предприятия – как правило, это кадровые работники. Таким образом, реального двухстороннего партнерства тут нет», — сообщила Мустафина IWPR.
Согласно новому закону, влияние профсоюзов на коллективные договоры также уменьшится.
Как только договор подписывается, работникам становится все сложнее изменять его условия, например, в ходе переговоров о повышении зарплаты.
Эта тема может стать больной в свете девальвации казахстанской валюты – тенге.
В августе прошлого года Казахстан перешел на свободно плавающий валютный курс в попытке поддержать национальную экономику в условиях кризиса.
За последние шесть месяцев тенге упал на 45 процентов по отношению к доллару, при этом накопления в казахстанской валюте сильно обесценились.
Со своей стороны, работодатели тоже переживают, поскольку в прошлом нефтегазовые профсоюзы не стеснялись открыто выражать свое недовольство.
«На основании результатов текущего контроля Министерством здравоохранения и социального развития, 52,4 процента трудовых споров возникают из-за несвоевременной выплаты зарплаты», — сказал Мустафина.
«Сорок три процента возникают из-за недовольства ставкой заработной платы. Кроме того, бывают споры по поводу существующей разницы между оплатой труда иностранных и казахстанских сотрудников», — продолжила она, добавив, что зачастую сотрудники недовольны уровнем медицинского обслуживания, которое гарантирует медстраховка, обеспечиваемая работодателем.
Работники нефтегазового комплекса зачастую социально активны, и это настораживает работодателей, — объяснила Лазутина.
«Работодатели боятся, понимая, что [нарушения закона] выльется для них в неудобное поведение со стороны работников, ведь они представляют социально активный класс. Это [рабочие] – не офисные работники; здесь [в нефтегазовом секторе] если будут нарушены права одного, об этом станет известно всем.”
«В таком коллективе любого рода несправедливое с правами работников гораздо опаснее», — сказал Лазутина.
Будущее прав трудящихся, — заключила Лазутина, — будет зависеть от того, насколько хороши профсоюзы в ведении переговоров с новым поколением казахстанских антикризисных менеджеров».
Автор: Актан Рысалиев – псевдоним журналиста из Алматы.
Данный материал был подготовлен в рамках проекта IWPR «Усиление потенциала и налаживание мостов между народами Центральной Азии», осуществляемого при финансовой помощи Министерства иностранных дел Норвегии.