В Кыргызстане официально числится 31 тысяча детей с инвалидностью. И только пятая часть из них охвачены системой образования.
Подпишитесь на наш канал в Telegram!
Стелле скоро 9 лет и в этом году она пойдет в первый класс. В пять лет у девочки диагностировали аутизм и задержку психического и речевого развития (ЗПРР). Попытка отдать ее в государственную школу в возрасте 7 лет провалилась на этапе прохождения психолого-медико-педагогической комиссии (ПМПК). С таким диагнозом в общеобразовательные школы не принимают.
Противопоказания по приему детей в общеобразовательную организацию: Мама Стеллы Нуржамал два года бегала по различным образовательным учреждениям прежде, чем ей удалось устроить дочь в частную общеобразовательную школу. «Нам хотели поставить инвалидность, но мы отказались. Это было психологически тяжело и боялись, что со статусом инвалидность нас точно никуда не возьмут. А так по виду можно подумать, что она просто тихоня», — рассказывает Нуржамал. Она с дочкой обратилась в центр коррекционной педагогики, где Стелла проучилась 1,5 года. Там ее научили говорить, писать, читать и считать. Она социализировалась с другими детьми в группе и даже завела подругу, которая после центра поступила в школу. Родители Стеллы тоже решили отдать ее в ту же школу, но ее принимать отказались. Они устроили двухдневный экзамен — устный и письменный. Письменный она прошла, а с устным было тяжелее, потому что она не шла на контакт. В итоге они согласились, но сказали, что не несут ответственность, если с ребенком случится какой-то переломный момент. Мы хотели ее в государственную школу отдать, так как там с утра до обеда. Но нас туда не взяли, поэтому мы отдали в частную, а там с утра до вечера с трех разовым питанием. Самая большая проблема — это еда. Она может неделю не есть, и в какой-то момент она падает и мы с ней бежим в больницу. Мы наняли школьного психолога для нее и она будет с ней постоянно: на обед, на ужин ходить, уговаривать съесть и потихоньку будет приучать. На сегодняшний день официальная статистика говорит, что в Кыргызстане более 31 тыс. детей с инвалидностью в возрасте от 0 до 18 лет. Однако отдельной статистики по детям школьного и дошкольного возраста нет. Причинами увеличения могут быть как реальный рост случаев инвалидности, так и повышение осведомленности населения и более частая обращаемость родителей в учреждения системы здравоохранения и социального развития. При этом только пятая часть детей с инвалидностью охвачены системой образования — 6 362 из 31 000, по данным Министерства образования и науки КР По данным Нацстаткома, ежегодно наблюдается более 4000 впервые зарегистрированных случаев инвалидности среди детей. Но статистика не показывает реальной картины, поскольку 31 тысяча человек – это только те, кто имеют инвалидность по статусу, т.е. у кого есть справка об инвалидности. Но многие родители не обращаются в соответствующие учреждения для того, чтобы установить инвалидность. Причины разные: низкая осведомленность родителей о социальных гарантиях, общественная стигматизация, многочисленные формальные требования, отсутствие финансовых средств, низкая эффективность межведомственной и межсекторальной координации. А около 500 девочек и 700-800 мальчиков с инвалидностью ежегодно так и не пойдут учится в общеобразовательные учреждения. Об инклюзивном образовании в Кыргызстане заговорили с 1996 года и с тех пор было множество проектов и инициатив по его внедрению. Но пилотные проекты в отдельных школах так и не распространились на всю страну. «Нам нужно было объединить усилия государства, общественного и родительского сообщества, движения людей с инвалидностью и международного (донорского) сообщества, чтобы внедрить, наконец-то, инклюзивный подход не в рамках какого-нибудь проекта в отдельном взятом месте, а повсеместно – в каждой образовательной организации Кыргызстана», — говорит исследовательница в области инклюзивного образования Рахат Орозова. До сих пор к детям с инвалидностью применяют больше медицинский подход — пытаются их исправить, вылечить и подогнать под стандарты окружающего мира. Сейчас же специалисты говорят о социальном подходе, когда окружающая среда должна приспособиться под нужны человека с инвалидностью. Но прежде, чем внедрять инклюзивное образование, необходимо пересмотреть нормативно-правовую базу и адаптировать ее под стандарты инклюзивной среды. По словам юриста Ассоциации родителей детей-инвалидов (АРДИ) Сейнеп Дыйканбаевой, в нынешнем законодательстве большое количество пробелов в отношении терминологии. «Например человеку с ДЦП, но с сохранным интеллектом нужна только доступная инфраструктура – пандусы и подъемники, возможно, консультация, если не успевает по предметам. Но если у человека ДЦП и еще ментальные особенности, то это уже другая поддержка. А если это ребенок с синдромом Дауна или аутизмом, то нужен индивидуальных подход и сопровождение тьютора, плюс помощник учителю. Для того чтобы все это сделать нужна нормативно-правовая база», — считает Дыйканбаева. По ее словам, нужно определить законодательно: кто такой человек с инвалидностью, категории инвалидности и для какой категории какие нужны условия. Также в законодательстве не прописаны основные понятия инклюзивного образования и нет механизмов по его внедрению, что порой приводит к неверному толкованию. Например, путанице с интегрированным образованием — попыткой встроить человека в существующую систему без учета образовательных потребностей «А инклюзия – это когда смотрят на образовательные потребности ребенка, оценивают его уровень знаний, какие ему необходимы жизненные компетенции, какая индивидуальная программа нужна с учетом его особенностей, какую среду образовательную создать, какие нужны специалисты для того чтобы он мог учиться в созданной общеобразовательной среде», — отмечает Дыйканбаева Ежегодно Министерство образования и науки выделяет 100 квот для лиц с инвалидностью в вузах. Но, как правило, поступают туда люди с сохранным интеллектом и в основном с физическими особенностями развития. Ну и, конечно же, те, кому удалось получить среднее образование. Одна из них — Виктория Бирюкова — поступила в КНУ на факультет русской и славянской филологии и успешно закончила его в 2018 году. У девушки приобретенная инвалидность вследствие ишемического инсульта, который произошел с ней 10 лет назад. Виктория училась на отлично в столичной гимназии пока в 14 лет не случился инсульт. Родная школа пошла навстречу и ей удалось закончить 11 классов. После школы она два года пребывала в депрессии, не знала о квотах в вузах и считала, что ее никуда не возьмут. «А потом я сказала маме, что я не хочу, когда она умрет, стоять в переходе, протянув руку, и просить милостыню. Мне нужна профессия. И начали искать куда можно поступить и выбрали КНУ. По общереспубликанскому тестированию (ОРТ) необходимый балл я набрала и поступила по квоте. Группа попалась замечательная, все очень понимающие, никогда не было проблем. Преподаватели равноправно меня оценивали, не делали скидок из-за инвалидности», — рассказывает Бирюкова. По словам Сейнеп Дыйканбаевой, если человек с инвалидностью набирает проходной балл по ОРТ и предоставляет необходимые документы в срок и согласно всем правилам, ему не могут отказать в высшем учебном заведении. Но всего 10-20 человек поступают в вузы в рамках квоты, по данным Министерства образования. «Выделяемая государством квота работает. У вузов нет оснований не принимать, если человек школу закончил и имеет все необходимые документы. Но не всегда ребята, окончившие школы знают об этой квоте. И в концепции об образовании есть раздел просвещение о возможностях, которые предоставляет государство», — говорит Дыйканбаева. По ее словам, многие не подают документы в высшие учебные заведения потому что не уверены, что смогут поступить и пройти собеседование, других пугает недоступность среды. «Мне было сложно, например, подниматься на четвертый этаж по лестнице, хотя лифты есть, но они не работали никогда. Также было сложно ходить в уборную. Это дырочка в полу – вот и вся уборная. А я так вприсядку, извините за подробности, тоже не могу», — рассказывает Виктория Бирюкова. После окончания университета она поступила на магистратуру, но это оказалось проблематичным. В вузах не предусмотрены квоты на магистерские программы. Но более серьёзной проблемой оказалась обязательная отработка для студентов-бюджетников в течение двух лет, из-за чего вуз отказывался принимать девушку. Виктории пришлось не раз обратиться к министру образования и науки, и только после официального письма Гульмиры Кудайбердиевой, для нее сделали исключение и взяли на магистратуру на грантовой основе. В середине марта этого года президент Кыргызстана Сооронбай Жээнбеков подписал ратификацию Конвенции о правах инвалидов ООН. А 19 июля правительство утвердило концепцию и программу развития инклюзивного образования. Это основной документ где прописаны все необходимые меры по реализации программы, определены основные понятия инклюзивного образования и расписан план мероприятий на пять лет (2019 – 2023 гг.). По словам специалиста по инклюзивному образованию Рахат Орозовой, которая принимала участие в разработке концепции, в течение первых двух лет все усилия планируют направить на то, чтобы разработать законодательство в области инклюзивного и специального образования. Другое масштабное направление — переподготовка и повышение квалификации преподавателей, подготовка специальных педагогов, психологов и других специалистов, разработка методик работы с детьми с разными образовательными потребностями. «Развитие инклюзивного образования – это сложный и не быстрый процесс, ведь в центре этого процесса ребенок и его потребности. Нельзя просто поместить ребенка в обычную школу, нужно подготовить все, чтобы ребенок чувствовал себя в ней комфортно и безопасно и получал качественное образование в соответствии со своими потребностями», — говорит Орозова. Если первый этап программы больше направлен на легитимизацию инклюзивного образования и апробацию различных моделей, то второй этап будет включать уже внедрение инклюзивного подхода во всех образовательных организациях Кыргызстана: от дошкольного до профессионального образования. Однако насколько успешно он будет реализован зависит от руководителя, считает специалист. «Насколько это будет в реальности работать через лет 5-10, все будет зависеть от того, кто будет руководителем ведомства. Если будет человек, который привержен и понимает, что такое инклюзия, тогда процесс будет идти быстрее. Если человек не будет заинтересован, тогда естественно процесс будет достаточно медленно проходить», — говорит Сейнеп Дыйканбаева. Специалист по инклюзивному образованию Рахат Орозова отмечает, что внедрение инклюзивного образования не означает исчезновение специальных образовательных учреждений для детей с инвалидностью. По ее словам, у родителей должен быть выбор: отправить ребенка в общеобразовательную или специальную школу. Данный материал подготовлен в рамках проекта «Giving Voice, Driving Change — from the Borderland to the Steppes Project», реализуемого при финансовой поддержке Министерства иностранных дел Норвегии. Мнения, озвученные в статье, не отражают позицию редакции или донора.
Статистика не дает реальной картины
Пробелы в законодательстве
В вузы поступают только с сохранным интеллектом.
Системные изменения уже на подходе
