В случае ухода США из Афганистана, Центральная Азия может стать коридором, по которому радикальные движения будут осуществлять враждебные акции против России и Китая, считает Косим Бекмухаммад, таджикский эксперт по региональным вопросам.
Подпишитесь на наш канал в Telegram!
Президентские выборы в Афганистане, прошедшие в сентябре прошлого года, не смогли решить вопрос создания авторитетной власти, признанной большинством населения страны и мировым сообществом.
Через три месяца после дня голосования в конце декабря, Независимая избирательная комиссия Афганистана объявила Ашрафа Гани победителем с 50,64% голосов. Другой кандидат, Абдулла Абдулла, набравший по официальным данным около 40% отказался признавать результаты выборов и также объявил себя президентом. Большинство других политиков, принимавших участие в выборах, также отказались признать объявленные итоги. В итоге в стране утвердилось своеобразное двоевластие. Попытки переговоров между сторонниками Гани и Абдуллы не увенчались успехом.
Раскол во властной элите происходит на фоне усиления угрозы со стороны радикального движения «Талибан» (запрещенного в Таджикистане и ряде стран СНГ), которое продолжает контролировать значительную часть территории страны. С другой стороны, Афганистан всё еще сохраняет за собой «статус» убежища для террористов и основного источника экспорта наркотиков и оружия в другие страны региона.
СABAR.asia: «США поддержали в Афганистане Ашрафа Гани. Однако в конце марта Госсекретарь США Майк Помпео встретился с Абдуллой Абдуллой. Почему Соединенным Штатам важно сохранить у власти Ашрафа Гани?
Косим Бекмухаммад: Тот факт, что большинство стран не спешат поздравлять Ашрафа Гани с победой, косвенно свидетельствует об их скептицизме по поводу противоречивых результатов президентских выборов в Афганистане. Это не только серьезно подрывает международную репутацию Ашрафа Гани, но также ставит под сомнение его легитимность и приводит к кризису двоевластия.
По моему мнению, если бы Соединенные Штаты могли предвидеть текущую ситуацию в Афганистане, они не спешили бы поддерживать Ашрафа Гани. Видимо, в Вашингтоне думали, что ситуация не будет хуже той, которая сложилась после предыдущих президентских выборов в Афганистане в 2014 году. Но в итоге мы имеем то, что имеем.
Сейчас уже трудно найти покупателей на мнимые представления о том, что править Афганистане должен только один определенный этнос. В этом смысле реакция доктора Абдулло на результаты выборов — это не просто реакция одного политика и его сторонников. Это реакция различных, широко распространенных, политических, социальных и этнических групп на факты несправедливости, свидетелем которых они были. По крайней мере, во время трех последних президентских кампаний в Афганистане. Именно в результате этой реакции, несмотря на личное участие государственного секретаря США Майка Помпео на церемонии инаугурации Ашрафа Гани, Вашингтон сделал шаг назад и потребовал, чтобы последний достиг соглашения с доктором Абдулло.
В преддверии двух церемоний инаугураций Ашрафа Гани и доктора Абдулло представители США, в том числе Майк Помпео, а также ряд видных афганских политических деятелей, пытались убедить обе стороны пойти на компромисс. Предлагали даже продолжить работу правительства национального единства. Но команда доктора Абдулло уже не согласилась с символическим постом главы исполнительной власти и призвала к более радикальным мерам, таким как аннулирование результатов выборов, создание коалиционного представительного государства и запуск процесса конституционной реформы.
С другой стороны, Ашраф Гани понимает, что, доктор Абдулло оставшись во власти, вопреки внутреннему и внешнему давлению, никогда не согласится исполнять символическую роль. Присутствие доктора Абдулло как активного и широко поддерживаемого лидера может уменьшить роль Ашрафа Гани.
Таким образом, хотя США и ставит на Ашрафа Гани, новая ситуация в Афганистане такова, что интересы другой стороны также должны быть приняты во внимание. В противном случае Соединенные Штаты столкнутся с более серьезными вызовами для своего политического и военного присутствия в Афганистане.
А что будет с планом мирных переговоров США с талибами?
Белый дом рассматривал подписание мирного соглашения с талибами и итоги президентских выборов в Афганистане как возможность для получения политических выгод внутри Соединенных Штатов. Это делалось в рамках подготовки к президентским выборам этого года, в которых Дональд Трамп хочет победить. Хотя США не особо преуспели в этом вопросе. Поэтому администрация Трампа может использовать ситуацию в Афганистане в своих пропагандистских интересах только если удастся достичь нового соглашения между Ашрафом Гани и доктором Абдулло.
Президент Дональд Трамп, недовольный отсутствием соглашения между Ашрафом Гани и доктором Абдуллой, намекнул на то, что талибы могут одержать победу над кабульским правительством после вывода американских войск из Афганистана. Желал того ли Трамп или нет, но его слова усилили позиции талибов на внутриафганских переговорах.
В таких обстоятельствах у Ашрафа Гани и доктора Абдулло нет иного выбора, кроме как достичь соглашения о создании всеобъемлющего национального правительства, в которое вошли бы представители политических, этнических и региональных политических партий, и групп. В противном случае внутренний конфликт в существующей политической системе Афганистана закончится в пользу талибов.
Возможно ли, чтобы талибы объединились с Гани и начали войну против Абдулло?
Общая этническая принадлежность Ашрафа Гани и талибов не означает, что они могут быть ментально и мировоззренчески полностью близки. Возможно, для талибов доктор Абдулла с его антисоветским моджахедским прошлым более близок, чем Ашраф Гани. Таким образом, вероятность возникновения альянса талибов с Ашрафом Гани представляется маловероятной.
Пока невозможно предсказать как будут проходить внутриафганские переговоры с талибами, но нет никаких сомнений в том, что они будут сложными и совершенно запутанными. Недавние заявления талибов нивелируют достижения более чем 18-летнего присутствия США в Афганистане. Бывший заключенный Гуантанамо Мулла Фазиль, военный лидер талибов и член делегации движения на переговорах с США в Дохе, заявил 25 марта, что следующее афганское правительство будет исламским, а его главой станет представитель талибов. По этому вопросу никаких компромиссов они не приемлют. Если Кабул думает, что талибы будут лишь частью этого правительства, то они ошибаются. Вместо этого именно нынешние власти Кабула должны стать частью движения Талибан, чтобы быть представленными во власти.
Если двоевластие в Кабуле продолжится, тогда победа талибов вполне возможна. Поэтому можно предположить, что Ашрафу Гани и доктору Абдулло придется начать переговоры с талибами объединенной командой.
Какое влияние окажет текущая ситуация в Афганистане на отношения Таджикистана с этой страной?
Таджикистан соблюдает нейтралитет в споре между Ашрафом Гани и доктором Абдулло. Естественно, что Таджикистан, как близкий сосед Афганистана, выступает за скорейшее разрешение этого политического конфликта, поскольку сохранение этой ситуации может привести к ослаблению афганских вооруженных сил и служб безопасности, их деморализации для борьбы с терроризмом и экстремизмом. Безусловно, негативное влияние таких процессов на ситуацию на границе Афганистана с соседними странами, включая Таджикистан, будет ощущаться.
В какой степени остатки вооруженных формирований, прежде всего, ИГИЛ (движение, запрещенное в Таджикистане и других странах СНГ) и незаконный оборот наркотиков в условиях двоевластия будут представлять угрозу для Таджикистана? Есть ли сейчас вдоль протяженной границы Афганистана с Таджикистаном участки которые официальный Кабул не контролирует?
Экстремистские и террористические организации в Афганистане, включая ИГИЛ и Аль-Каиду (запрещенные движения в Таджикистане и в других странах СНГ), рассматривают мир между Соединенными Штатами и талибами как шанс на выживание. Они уверены, что вывод или значительное сокращение американских войск в Афганистане уменьшит также давление на них. Потому что в последние годы эти организации были основными целями американских беспилотников.
Пока неясно, как талибы собираются реагировать на эти группировки. Согласно их соглашению с США, талибы не должны позволять этим силам вести вооруженную борьбу против США и их союзников на территории Афганистана. Некоторые эксперты полагают, что ИГИЛ и Аль-Каида могут убедить талибов, чтобы им разрешили остаться в Афганистане, в обмен на отказ от враждебных акций против США. При таком сценарии действия этих движений против России и Китая не заставят себя долго ждать. В этом случае Центральная Азия превратится в коридор, по которому эти силы будут оказывать свое влияние на эти две страны.
В этом контексте угрозы терроризма, экстремизма и контрабанды наркотиков не только уменьшится, но и возрастут, что потребует усиления готовности стран региона, включая Таджикистан.
Из всех стран региона только Узбекистан поздравил Ашрафа Гани с победой на выборах. Другие, в том числе Таджикистан, предпочитают хранить молчание. Между тем, генерал Абдул Рашид Дустум и узбекские этнические группы в Афганистане в основном присоединились к команде доктора Абдулло. Почему Узбекистан выбрал такую позицию?
Исторически еще Советский Союз в основном поддерживал открытые и скрытые связи с пуштунскими политическими фигурами и группами в Афганистане. Эта «политическая традиция» сохраняется сегодня не только среди политической элиты России, как преемника Советского Союза, но и в политике некоторых других стран, в том числе и Узбекистана. Хотя, Узбекистан давно имеет связи с Абдул Рашидом Дустумом из-за его политического и военного влияния в Афганистане и, конечно же, его этнической принадлежности.
Но с 2016 года, после того как Ашраф Гани попытался избавиться от Дустума и даже передать его дело в суд, последний был вынужден бежать из Афганистана и провел два года в Турции. Многие из влиятельных деятелей из окружения Дустума были либо отстранены от политической сцены страны, либо, поддавшись обещаниям Кабула, сами отдалились от него. В связи с этим страны, которые до этого имели контакты с Дустумом, в том числе, Узбекистан, дистанцировались от него.
После 2018 года протесты и митинги сторонников Дустума на севере против Гани и его возвращение в северный Афганистан также не смогли получить поддержку зарубежных стран, включая Узбекистан. Потому что любой контакт с ним мог быть рассмотрен президентом Ашрафом Гани как вмешательство во внутренние дела Афганистана.
По мере развития этого процесса включение Дустума в команду доктора Абдулло сделало Узбекистан еще более осторожным в этом вопросе. Ташкент понимает, что хотя Дустум и остается одним из самых влиятельных политических и этнических деятелей в глазах старшего поколения Афганистана, но свои прежние позиции он уже потерял.
Что еще более важно, Узбекистан имеет экономические интересы в Афганистане и Южной Азии и проявляет большой интерес к реализации некоторых проектов в области энергетики и транспортной инфраструктуры, включая железные дороги Мазари-Шариф-Герат и Мазари-Шариф-Кабул-Пешавар, TUTAP и другие. Если эти проекты будут реализованы, Ташкент сможет играть ведущую роль в экспорте товаров из Центральной Азии в Южную Азию.
Поэтому подход Узбекистана к Афганистану выходит далеко за рамки поддержки интересов определенной этнической группы, и преследует долгосрочные экономические цели. Это также наблюдается в отношении Узбекистана к своей роли как посредника в афганском мирном процессе. Хотя говорят, что Соединенные Штаты навязали эту роль Узбекистану, но, очевидно, что Ташкент в контактах с Талибами ищет положительного отношения этой группы к вопросу реализации его интересов в Афганистане. Узбекистан является единственной страной в Центральной Азии, которая пытается наладить контакты с талибами.
Как вы думаете, каким может быть решение возникшего политического кризиса в Афганистане? Продолжение войны, дробление территории или разделение власти?
Визит Майка Помпео в Афганистан в разгар кризиса коронавируса в Соединенных Штатах показал, что политическая конфронтация между Ашрафом Гани и доктором Абдулло вызывает серьезную обеспокоенность у Вашингтона. В ходе переговоров с ними он указал на необходимость взаимных уступок и создания полноценного государства. Провал переговоров вынудил его объявить о планах сокращения помощи Афганистану в размере миллиарда долларов США. При этом Помпео подчеркнул, что США предпримут более серьезные шаги, если обе стороны не достигнут соглашения.
Несколько дней назад Ашраф Гани предложил председательство в Высшем совете мира доктору Абдулло, но получил отказ. Несмотря на это, доктор Абдулло выразил готовность найти политическое решение нынешнего кризиса в Афганистане. Понятно, что доктор Абдулло, который считает себя настоящим победителем президентских выборов, не хочет занимать должности, зависимые от Ашрафа Гани. Это создает определенные сложности. Возможно, максимальной уступкой, на которую доктор Абдулло готов пойти, будет процесс разделения власти 50/50, реализация которого будет регулироваться заслуживающим доверия документом. Но на данный момент кажется, что Ашраф Гани не готов принять такое предложение.
Примечательно, что афганские военные и силы безопасности в настоящее время пытаются избежать вовлечения в политические игры, но такая ситуация долго не продлится. Некоторые из этих сил неизбежно будут выведены из нейтрального положения по разным причинам, в том числе политическим, региональным или этническим. Это очень опасный момент, который может заложить основу для вооруженного конфликта и кризиса в нынешнем афганском государстве. Это было бы полностью в интересах талибов. Поэтому, если Ашраф Гани и доктор Абдулло не придут к соглашению, есть довольно большая вероятность вооруженного конфликта в Афганистане, который превратит страну в регионального «изгоя» и в конечном итоге приведет к распаду единого государства.
Теракты, последовавшие за подписанием мирного соглашения между США и талибами, показывают, что последних нельзя рассматривать как единую силу. Есть много талибов, которые действуют независимо и которые связаны с различными центрами за рубежом. Скорее всего, они не признают мирное соглашение талибов с другими сторонами и продолжат вооруженные действия.
Данная статья была подготовлена в рамках проекта IWPR «Стабильность в Центральной Азии через открытый диалог».