Пандемия Ковид-19 остро показала неэффективность государственного менеджмента в странах Центральной Азии. В условиях, когда власти фактически самоустранились от решения внезапно возникших проблем, волонтерские организации были вынуждены заполнить этот вакуум.
Аналитики стран Центральной Азии на экспертной встрече, проведенной аналитической платформой CABAR.asia, высказали свое мнение о перспективах развития гражданского общества в регионе.
По мнению Евгения Жовтиса, директора Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности, во всех странах Центральной Азии гражданские общества еще не сформировались.
«Есть их отдельные, важные проявления, причем не во всех государствах, в виде политических партий и групп, прежде всего, оппозиционных независимых профсоюзов, независимых гражданских организаций, независимых СМИ гражданских активистов и т.д.», — сказал Евгений Жовтис.
Но, в целом по его словам, пока распространен гибрид из зарождающихся гражданских обществ, большей частью сконцентрированных в крупных городах и традиционных обществ в основном представленных в сельской местности.
Евгений Жовтис отметил, что гражданские общества формируются и развиваются в демократических политических системах, где такие общества — более или менее равноправные субъекты политики и принятия решений.
«А в авторитарных государствах и диктатурах общества — это объекты государственной политики, помощники государства в лице правящих элитных групп, но не партнеры», — сказал Евгений Жовтис.
По его словам, сильные и динамичные гражданские общества являются наиболее эффективными инструментами управления, потому что они обеспечивают обратную критическую связь, «корректировку государственной политики и даже мирную смену власти для корректировки и вектора развития».
«В Центральной Азии и современные государства, и современные гражданские общества пока находятся в стадии развития с различной скоростью», — отметил Евгений Жовтис.
Создается различное институциональное оформление каналов обратной связи общества и государства, консультативные площадки, рабочие группы и т.д., общественное обсуждение законопроектов, отчеты органов власти перед населением и т.д.
«Но государства — пока авторитарные, а общества — пока более традиционные, чем гражданские», — сказал Евгений Жовтис.
Ситуация с COVID-19, как лакмусовая бумажка, проявляет проблемы, в том числе «неэффективность госаппарата, его чрезмерную бюрократичность, запаздывание с принятием решений, низкий уровень доверия населения к государству».
«И конечно в этих случаях традиционные обществ, да и зачатки гражданских обществ переходят к практике самоорганизаций для решения насущных проблем, в том числе, пандемии COVID-19. Но ключевой вопрос для государств ЦА остается один – вопрос создания благоприятных политических правовых условий для развития сильных гражданских обществ без которых устойчивое развитие и конкурентноспособность стран в 21 веке маловероятна, если вообще возможна», — сказал Евгений Жовтис.
Сергей Маринин, один из авторов исследования «Гражданское общество и кризис управления Covid-19 в Кыргызстане и Таджикистане» и участник школы аналитики CABAR.asia отметил, что пандемия вызвала кризис управления в обеих странах. У обоих правительств не было достаточных ресурсов для адекватного устранения последствий пандемии COVID-19.
Сергей Маринин напомнил, что НПО Кыргызстана в современной политической истории всегда играли важную роль в процессе контроля деятельности государственной власти.
Однако, по его мнению, после 2010 года неправительственный сектор КР попал в сложное положение и фактически находится сейчас на грани выживания.
Особенно усилилось давление на гражданское общество из-за усиления влияния России, когда в КР в 2016 году были приняты поправки в законы «О некоммерческих организациях» и «О государственной регистрации юридических лиц, филиалов (представительств)».
Кризис управления в Кыргызстане, произошедший после прихода коронавируса в страну, активизировал волонтерское движение. Впоследствии часть волонтеров даже пришла в местную политику приняв участие в выборах в городской кенеш, что стало одним из ключевых результатов, как считают авторы исследования, развития гражданского общества.
По словам Муслимбека Буриева, другого автора исследования «Гражданское общество и кризис управления Covid-19 в Кыргызстане и Таджикистане» и участника школы аналитики CABAR.asia, власти Таджикистана долгое время игнорировали сообщения о фактах заражения и не вводили немедленный карантин.
Власти также не предоставляли достаточной информации о распространении пандемии, из-за чего активисты даже создали специальный сайт о фактах гибели людей от Covid-19.
Муслимбек Буриев отметил, что в отличие от Кыргызстана, таджикское гражданское общество не играет большой роли в управлении страной.
«НПО вынуждены постоянно координировать свои проекты и инициативы с государством. Все зависит от него», — отметил Муслимбек Буриев.
Он добавил, что с недавних пор можно заметить случаи, когда власти привлекают НПО к разработке государственных программ, но такие случаи единичны.
«В целом один из важнейших факторов – это существующее недоверие к НПО, поскольку последние в своей деятельности выходят за рамки контроля государства», — сказал Муслимбек Буриев.
По итогам исследования, авторы выработали несколько рекомендаций для власти и гражданского общества.
Среди них – постоянно включать организации гражданского общества (ОГО) в состав органов, ответственных за управление кризисами, упростить процедуру регистрации ОГО и т.д.
По мнению Рустама Кыпшакбаева, координатора по Центральной Азии Женевского центра по гражданским и политическим правам, пандемия коронавируса не создала качественно новое гражданское общество в Казахстане, но стала причиной возникновения новых гражданских инициатив или популяризации уже существующих.
«Несмотря на то что государство продолжило применение старых практик, тем не менее, оно меньше чем мы ожидали использовало пандемию для сужения гражданского пространства», — сказал Рустам Кыпшакбаев.
В марте 2020 года власти впервые ввели чрезвычайное положение после первых подтвержденных случаев заболевания коронавирусом. Это привело к ограничению прав граждан на передвижение и проведение мирных собраний.
Несмотря на ряд ограничений в Казахстане были проведены выборы в парламент – (январь 2021) и местные выборы (август 2021).
Власти не изменили свое поведение во время пандемии и продолжали преследовать гражданских и политических активистов, выросло количество политических заключенных.
Однако, Рустам Кыпшакбаев обратил внимание на то, что во время пандемии изменилось отношение граждан к правящей партии.
В частности, Лига молодых избирателей Казахстана поставила под сомнение результаты выборов в парламент. По данным Лиги, правящая Нур-Отан набрала всего 48% голосов, а не 71 %, как это было указано в официальных данных. Таким образом, правящей партии не удалось набрать больше половины голосов и по этой причине парламент должен был сформировать коалиционное правительство.
«Вот эта эрозия супербольшинства сравнительно новое явление в казахстанской политике», — сказал Рустам Кыпшакбаев и добавил, что до прихода пандемии правящая партия сравнительно честно набирала большинство на выборах.
Также изменилось отношение граждан Казахстана к мирным митингам. По опросу бюро Demoscope (октябрь 2019) выяснилось, что 43% граждан относятся к митингам положительно,
41% граждан относятся «индифферентно» или затруднились с ответом и только 16% высказались против митингов.
По мнению Рустама Кыпшакбаева, эти данные противоречат доминирующему ранее тезису о политической «пассивности» граждан Казахстана.
По его словам, эти изменения в обществе лучше всего отражает цитата редактора казахстанского издания PROTENGE Джамили Маричевой, которая заявила, что ранее тема митингов была очень маргинализирована, и медиа, которые освещали митинги, воспринимались читателями как «маргинальные».
«А теперь медиа, которые рассказывают о митингах, стало очень много. […] И теперь некомфортно себя чувствуют те медиа, которые не рассказывают о митингах в соцсетях, потому что читатели делятся с ними этой информацией, читатели считают это важным», — сказала Джамиля Маричева.
По мнению Рустама Кыпшакбаева, в целом пандемия показала силу и возможности мобилизации гражданского общества.
«Очевидно, что пандемия будет иметь долгосрочные последствия», — сказал он.
В частности, во время пандемии проявилась несостоятельность старого стереотипа о том, что «централизованное государство эффективно во время кризисов, когда надо быстро реагировать на быстро меняющиеся условия».
По словам Татьяны Чернобиль, консультанта международной правозащитной организации Amnesty International в Центральной Азии, пандемия стала окном возможностей, в том числе для организаций гражданского общества.
«Государство было вынуждено принять за собственной несостоятельностью сервисную функцию гражданского общества и гражданское общество приняло на себя эту функцию и успешно справилось», — сказала Татьяна Чернобиль. В то же время, по ее словам, пандемия привела к снижению контрольных функций гражданского общества. «Что станет с нашими гражданскими обществами в дальнейшем? Сможем ли мы удержать вот эту активность гражданского общества? И перетечет ли эта активность в контрольную функцию — подлинную функцию гражданского общества», — задалась вопросом Татьяна Чернобиль. По словам Евгения Жовтиса, в современном мире ситуация меняется быстро и роль обществ, в том числе, гражданских, будет постоянно повышаться. «И я думаю, что за поворотом {ждет} умеренно оптимистичное будущее», — считает Евгений Жовтис. Сергей Маринин придерживается более пессимистических взглядов на будущее региона. «Идет активная ретрадиционализация, есть какие-то религиозные группы, которые также активно будут продвигать свои интересы, [усиливается] влияние национализма, что будет напрямую влиять на развитие гражданского общества в Кыргызстане, Центральной Азии в целом», — сказал Сергей Маринин.Он также сказал, что на перспективы развития гражданского общества ЦА негативное влияние окажет уход американцев из Афганистана и возможное усиление влияния России.