«Парадокс взаимоотношений стран верховья и низовья заключается в том, что самый надежный способ заручится гарантией того, что Таджикистан и Кыргызстан не будут перекрывать воду странам низовья – это покупать у них электричество, которое они будут вырабатывать, спуская воду на крупных ГЭС. Казахстан часто прибегает к подобным мерам. Узбекистан также может использовать данный механизм. Но для этого власти Узбекистана должны пересмотреть изоляционный подход в отношении своих соседей», – анализу позиции Узбекистана в отношении гидроэнергетических проектов в регионе посвящен материал, подготовленный специально для cabar.asia, старшим научным сотрудником Евразийского научно-исследовательского института, Фарходом Аминжоновым.
Водно-энергетический вопрос уже многие годы обуславливает конфликт интересов стран верховья, Таджикистана и Кыргызстана, с их гидроэнергетическими проектами и стран низовья, в особенности Узбекистана, сельское хозяйство которого сильно зависит от стока воды трансграничных рек. Правительства стран верховья часто подчеркивают, что проекты по реализации гидроэнергетического потенциала соответствуют интересам всех стран региона. Такие крупные гидроэлектростанции (ГЭС), как Рогун в Таджикистане и Камбарата-1 в Кыргызстане, были спроектированы в Ташкенте, в том числе и узбекскими инженерами. Однако ни тот, ни другой аргумент убедительным узбекской стороне не видится. Как показывает практика, повлиять на решение Узбекистана из вне достаточно сложно, особенно в таком чувствительном вопросе как развитие гидроэнергетического потенциала региона, не нарушая объем стока воды трансграничных рек. В данной статье делается попытка рассмотреть факторы, как внешние так и внутренние, которые повлияют на позицию узбекских властей в отношении гидроэнергетических проектов в Центральной Азии.
ОЭС ЦА и независимые системы
Объединенная энергетическая система Центральной Азии (ОЭС ЦА) была создана в 1960–70е годы. Система состояла на 30 процентов из ГЭС стран верховья и 70 процентов теплоэлектростанций (ТЭЦ) стран низовья. ОЭС ЦА, так же известная как «электроэнергетическое кольцо» соединяла 83 станции Южного Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана, а главное Узбекистана.[i] В рамках данной системы Узбекистан занимал ключевую роль. Во первых, система регулировалась координационным диспетчерским центром «Энергия», который базировался в Ташкенте. Во вторых, 51% производственной мощности приходилось на Узбекистан, 13.8% на Кыргызстан, 9.1% на Казахстана, 15% на Таджикистан и 10% на Туркменистан.[ii] В третьих, линии электропередач связывающие эти страны были спроектированы исходя из рациональности использования и транспортировки электроэнергии. Самый рациональный путь пролегал через Узбекистан, этим превратив его в связующее звено ОЭС ЦА.
Механизм обмена ресурсами обеспечивал стабильные и надежные поставки электричества странам Центральной Азии. Механизм был довольно прост – Таджикистан и Кыргызстан обеспечивали спуск воды в вегетационный период, а также экспортировали гидроэлектроэнергию странам низовья. Казахстан, Туркменистан и Узбекистан поставляли нефтепродукты, газ и тепло-электроэнергию странам верховья. Когда Туркменистан вышел из системы в 2003 году, мало кто почувствовал перемены. С выходом Узбекистана же в 2009 году из ОЭС ЦА система развалилась.[iii]
После распада Союза, все страны, в той или иной степени, преследовали политику, направленную на создание независимых энергетических систем, которые менее уязвимы к односторонним сокращениям внешних поставок, однако обеспечить их надежность в рамках ОЭС ЦА с каждым годом становилось все сложней. Преследуя цель создания независимых систем страны региона скорее достигли автономности/ изолированности в вопросах транспортировки электроэнергии. Система может считаться независимой, только если объем поставок электричества на внутренний рынок за счет собственного производства покрывает потребность страны. Кроме Туркменистана и, в какой-то степени Казахстана, ни одна из других стран региона не могут похвастаться независимой энергетической системой.
Главные причины распада ОЭС ЦА
Примерно, 80% воды формируются на территории Таджикистана и Кыргызстана, тогда как 85% потребляется Казахстаном, Туркменистаном, а главное Узбекистаном. Распределения квот по использованию вод трансграничных рек по которым Узбекистан получает в общем около 50% вполне его устраивает. Учитывая тот факт, что физически Таджикистан и Кыргызстан не в состоянии потреблять объем воды отделенный им по квоте, страны низовья фактически пользуются большим количеством воды. Например, согласно ныне существующей квоте Таджикистан имеет право на использование 15.4% стока воды Амударьи. Узбекистану отделено 48.2%, а Туркменистану 35.8%. В 2011 году квота для Узбекистана и Туркменистана была определена в количестве 22 км3, но фактически эти страны использовали 28.2 и 29.4 км3 соответственно.[iv]
Объемы потребления воды на душу населения Центрально-азиатскими странами одни из самых высоких в мире. Узбекистан, к примеру, в списке занимает 4 место после Туркменистана, Ирака и Гайаны.[v] Такое количества потребления в основном обуславливается неэффективной ирригационной системой. Из 90% воды, затрачиваемой на сельское хозяйство (в частности на выращивание хлопка и других сельскохозяйственных культур) 70% не доходит до полей.[vi] Однако, многомиллиардные проекты по внедрению водно-сберегающих технологий и по модернизации ирригационной инфраструктуры Узбекистан себе позволить не может. Зависимость Узбекистана от такого количества объема воды является одним из главных факторов, определяющих политику страны в отношении гидроэнергетических проектов в регионе.
В случае если страны верховья построят крупные ГЭС (Камбарата-1 в Кыргызстане и Рогун в Таджикистане) они будут в состоянии физически забирать воду в рамках существующей квоты, что идет в разрез с интересами Узбекистана. Власти Узбекистана считают, что решить проблему по распределению воды в данном случае будет гораздо сложней, как финансово, так и политически, чем сохранять статус-кво – неопределенность, препятствующая строительству крупных гидроэнергетических сооружений, которые могут нарушить баланс спуска воды.
Ограниченный потенциал увеличения внутреннего производства
Общая производственная мощность электроэнергетических сооружений в Узбекистане составляет 12.3 ГВт, 11 ГВт из которых приходятся на ТЭЦ, в основном работающих на газу. Узбекистан потребляет почти столько же газа сколько производит.[vii] Учитывая тот факт, что за последние десять лет крупных новых газовых месторождений в стране не открывалось и резкого увеличения производства газа не наблюдалось, в перспективе надеяться на увеличение производства электричества за счет ТЭЦ работающих на газе не приходится. Несмотря на то, что все чаще правительство Узбекистана подчеркивает необходимость развития альтернативной энергетики, возобновляем источникам энергии отводят лишь 2% от общего баланса производства.
Узбекистан предпринимает попытки решения проблем нехватки электричества через развитие собственного гидроэнергетического потенциала. Правительство одобрило новую программу развития гидроэнергетического сектора на период 2016-2020 годы. В рамках данной программы 889.41 млн. долл. бюджетных и займовых денег будут направлены на модернизацию гидроэнергетических сооружений и строительство новых гидроэлектростанций.[viii] Запланированный план действий на 5 летней период предполагает реализацию 15 проектов, 11 из которых направлены на модернизацию существующих объектов, включая самые крупные сооружения как Чарвакская ГЭС мощностью (620 МВт) и Фархадская ГЭС мощностью (126 МВт).[ix] Чарвакская ГЭС на которую приходится половина общего производства электричества была построена в 1963-1972 года. Фархадской ГЭС была запущена еще раньше в1953 году.[x]
Запланированное строительство новых ГЭС на период 2016-2020[xi]
Однако, данные проекты больше напоминают попытку сохранить существующий объем, нежели чем существенное увеличение производства. По завершению реализации вышеуказанных инициатив предполагается, что уровень производства электричества национальной энергетической компанией «Узбекэнерго» достигнет 919.9 МВт и специальным агентством при Министерстве сельского хозяйства и водных ресурсов «Узсувэнерго» 465 МВт.[xii] Учитывая, что на данный момент установленная мощность ГЭС составляет чуть меньше 1.3 ГВт, фактически эта программа не увеличит, а сохранит производство на существующем уровне. Бесперебойные поставки могут быть обеспечены за счет импорта чистого и относительного дешевого электричества из Таджикистана и Кыргызстана. Но для начала необходимо разрешить конфликт интересов в водно-энергетическом секторе и начать идти на уступки.
Отказаться от гидроэнергетических проектов не получится
Даже в условиях дезинтеграции ОЭС ЦА, Кыргызстан продолжал экспортно-импортные отношения с Казахстаном. В будущей перспективе есть возможность развить теплоэнергетический потенциал в стране, построив в Кара-Кече ТЭЦ мощностью в 1400 МВт и с гораздо более высоким коэффициентом эффективности.[xiii] Уровень энергетической безопасности в Кыргызстане низкий, но ситуация с Таджикистаном обстоит гораздо хуже. Поэтому, в зависимости от того как Узбекистан отрегулирует взаимоотношения с Таджикистаном, будет зависеть вся его политика в отношении гидроэнергетических объектов в Центральной Азии.
Так как энергетический сектор Таджикистана был связан только с Узбекистаном, после распада ОЭС ЦА систем Таджикистан оказался в полной изоляции. Сезонная вариация производства электричества не позволяет обеспечить население и индустриальную промышленность достаточными поставками в зимний период. Власти Таджикистана возлагают большие надежды на Рогунскую ГЭС, которая не только почти в двое увеличит (13 млрд. кВч/г) установленную мощность производства гидроэнергетики (16.5 млрд. кВч/г)[xiv], но позволит вырабатывать электричество зимой.
Важность Рогунской ГЭС заключается еще и в том что без нее Таджикистан в скором будущем потеряет Нурек. На сегодняшний день, Нурекская ГЭС производит 70% электричества и является единственной электростанцией с достаточно большим резервуаром для производства электроэнергии зимой. «Если Таджикистан провалит проект строительства Рогунской ГЭС, он потеряет Нурекскую ГЭС» сказал начальник диспач центра национального холдинга Барки Тожик, Один Чоршанбиев. Высокий уровень заиливания, которому подвержен Нурекский резервуар, лишит возможности накопления воды для управления стока и зимней выработки электричества уже через 20 лет.[xv] Это означает, что Таджикистан не отступится от намерения развивать свой гидроэнергетический потенциал, так для него это вопрос «выживания». Со временем необходимость в строительстве Рогунской ГЭС будет только возрастать.
Перспективы решения водно-энергетических проблем
Узбекистану придется уступить в фундаментальном вопросе «быть Рогуну или не быть». Но учитывая сложившуюся обстановку во всех остальных пунктах, уступить или серьезно торговаться остается Таджикистану. Таджикским властям придется договариваться по высоте Рогунской дамбы, по ежегодным объемам забора воды, возможности дополнительного спуска воды в засушливые годы, и т.д.
Таджикистан не в состоянии достроить Рогун (3-6 млрд. долларов) собственными силами. Узбекистан это хорошо понимает и успешно пользуется этим. Международные доноры, такие как Всемирный Банк или Азиатский Банк Развития, не могут финансировать проекты на трансграничной реке без согласия всех прибрежных стран. Оказывать давление на Узбекистан довольно сложно. Однако, анализ показывает, что сложившаяся обстановка подтолкнет Узбекистан уже в ближайшем будущем пересмотреть свои позиции по отношению к реализации гидроэнергетических проектов в странах верховья в силу ряда причин:
- Во первых, Узбекистан более не в состоянии самостоятельно обеспечить свое население бесперебойными и достаточными поставками электричества. Возможности развить внутренний потенциал в стране тоже ограничен. Самый быстрый и в перспективе надежный способ увеличить количество поставок это рациональное использование ресурсов и взаимовыгодная торговля электричеством. В условиях отсутствия возможности экспорта гидроэлектроэнергии в полном объеме Таджикистану приходится спускать часть воды в холостую. ТЭЦ в Узбекистане производят электричество и подпитывают центральную отопительную систему. Из-за отсутствия импорта гидроэлектроэнергии летом Узбекистан иррационально использует ресурсы, сжигая газ только для выработки электричества.
- Климатические изменения создали благоприятные условия для развития гидроэнергетики. За последние несколько лет теплые зимы обеспечили объем стока воды выше, чем в предыдущие годы. Чем больше воды, тем больше электричества. Вода, питающая трансграничные реки, формируется за счет таяния ледников и снежного покрова в горах. В этом году за последние 60 лет Сырдарья в сегменте Узбекистана и Казахстана впервые не замерзла зимой. Опасность заключается в том, что ледники при таких темпах таяния уже через несколько десятилетий отойдут настолько, что не будут пополнять трансграничные реки Амударью и Сырдарью. Нерациональное использование воды вместе с потеплением воздуха не только негативно отразятся на возможности производить электричество, но и на регулировании стока воды для ирригационных нужд стран низовья, в частности Узбекистана.
- Узбекистан эффективно пользовался зависимостью стран верховья от поставок узбекского электричества и газа в своей внешней политике, включая в вопросах распределения водных ресурсов и гидроэнергетических проектов. Однако на данный момент у узбекских властей почти не осталось рычагов влияния на страны верховья, кроме возможной угрозы применения силы.
ОЭС ЦА развалилась, но взаимозависимость региона все еще осталась и может существенно улучшить энергетическую безопасность Узбекистана, как и других стран региона:
- Инфраструктура для транспортировки электричества при небольших инвестиционных вложениях в обновление позволит возобновить торговлю электричеством в кратчайшие сроки.
- Каждая из стран Центральной Азии до сих пор обладает сравнительным превосходством в развитии разных видов ресурсов: Таджикистан и Кыргызстан – гидроэнергетика, Узбекистан – ТЭЦ, работающие на газу, Казахстан – ТЭЦ, вырабатывающие электричество из угля. Эти взаимодополняющие друг друга сектора позволят наиболее рационально использовать ресурсы в условиях взаимной торговли.
- Взаимная торговля решит проблему сезонной вариации производства электричества для стран верховья, и увеличит объем чистой энергии в общем балансе потребления стран низовья.
- Рациональное использование ресурсов позволит производить электричество с наименьшими затратами, что понизит цену на него и сделает более доступным как для внутренних так и внешних потребителей.
Рекомендуемые пути решения
Развитие гидроэнергетики и строительство дамб преследует 3 основных цели:
а) производство электричества для внутреннего рынка;
б) увеличение экспортного потенциала электроэнергии;
в) управление водными ресурсами. Эти цели в принципе не взаимоисключающие. Однако, политика страны отличается в вопросах приоритезации этих целей. Необходим механизм регулирования
Если бы Узбекистан контролировал территорию стран верховья, скорее всего, политика узбекского правительства по отношению к возможности развития гидроэнергетического потенциала через строительство таких крупных ГЭС как Рогун и Камбарата-1, была бы иной. Парадокс взаимоотношений стран верховья и низовья заключается в том, что самый надежный способ заручится гарантией того что Таджикистан и Кыргызстан не будут перекрывать воду странам низовья – это покупать у них электричество, которое они будут вырабатывать, спуская воду на крупных ГЭС. Казахстан часто прибегает к подобным мерам. Узбекистан также может использовать данный механизм. Но для этого власти Узбекистана должны пересмотреть изоляционный подход в отношении своих соседей.
После распада ОЭС ЦА Таджикистан и Узбекистан перенаправили то количество электричества, которым они торговали на внешний рынок в Афганистан. Если потенциально установленная мощность Таджикистана позволяет ему работать на оба рынка в летный период, то Узбекистан сможет поставлять электричество в Таджикистан зимой только за счет понижения поставок в Афганистан. Афганистан платит Узбекистану 10 центов за 1 кВч.[xvi] Следовательно, Таджикистану, как и Кыргызстану придется платить примерно такую же цену за узбекское электричество, что бы взаимная торговля возобновилась. Крупные гидроэлектростанции позволят Таджикистану и Кыргызстану продавать большой объем электричества, пополняя бюджет. В свою очередь эти страны смогут платить за узбекское электричество конкурентную цену. Но тут главное заручится гарантиями, что страны верховья не будут удерживать больше воды для выработки электричества в зимний период, что обернется катастрофической ситуацией для Узбекистана. Для создания эффективного механизма регулирования водно-энергетических вопросов конфликтующие страны сначала должны вступить в диалог.
На данный момент, отсутствует эффективная диалоговая площадка для обсуждения вариантов решения проблемы распределения водных ресурсов и использования гидроэнергетического потенциала региона. Очень важно чтобы любая попытка создания такой площадки осуществлялась при непосредственном и активном участии стран Центральной Азии с как можно более ограниченным вмешательством посредников. Всемирный Банк потратил сотни миллионов долларов на проведение независимой оценки экологических, технических, экономических и социальных параметров Рогунской ГЭС, которая заняла 7 лет. В результате они пришли к выводам во многом напоминающим те, которыми руководствовались Советские проектировщики 35 лет тому назад. Данная экспертиза, к сожалению, к ожидаемым результатам так и не привела. Узбекистан по прежнему против Рогуна, а таджикская сторона не может привлечь инвесторов для завершения строительства.
Все попытки прийти к взаимопониманию срываются еще и по тому, что во время переговоров стороны разговаривают «на разных языках». Узбекистан препятствует строительству ГЭС, подчеркивая катастрофические последствия для Узбекистана в случае прорыва дамб. Власти Таджикистана и Кыргызстана акцентируют на свое суверенное право на использование природных/водных ресурсов страны при этом уверяя, что строительство дамб и использование воды будет осуществляться с соблюдением международного права, и в соответствии с положениями распределения водных ресурсов.[xvii] Независимые эксперты в финальном отчете оценки Рогунской ГЭС, который был представлен Всемирным Банком в 2014 году, сделали заключение, что наиболее экономически эффективный вариант проекта является сооружение высотой в 335 метров с мощностью выработки электричества 3600-2800 МВт.[xviii] Для властей Таджикистана данный проект видится главным источником чистой и возобновляемой энергии как для страны, так и всего региона в целом. Строительство Рогуна ведется в сейсмоопасной зоне. Поэтому в глазах Узбекистана – это дамба, прорыв которой создаст волну высотой 245-280 метров в зоне прорыва и 6-7 метров уже на территории стран низовья, подвергнув угрозе 5 миллионов человек, 3 миллиона из которых проживают в Узбекистане и затопит 1.3-1.5 миллионов гектар земли, там самым нанесет непоправимый урон сельскому хозяйству страны.[xix]
Анализ показывает, что, учитывая ухудшающуюся обстановку в вопросах обеспечения достаточными и бесперебойными поставками электричества в самом Узбекистане, власти в скором будущем будут вынуждены пересмотреть свою позицию, касательно строительства крупных гидроэнергетических сооружений. Не внешние, а внутренние процессы повлияют на решение властей сесть за стол переговоров по строительству Рогунской и Камбарата-1 ГЭС. Начать процесс возобновления торговли электричеством можно уже сейчас. Реинтегрировать Центрально-азиатские страны в единую систему невозможно, но возобновить взаимовыгодные торговые отношения на двусторонней основе вполне реализуемо. Начать можно с краткосрочных торговых соглашений на поставки электричества в пиковые периоды потребления. Все торговые сделки должны заключатся на основе финансовых механизмов. Но можно так же рассмотреть возможности заключения торговых соглашений, выходящих за рамками формальных сделок. Можно развивать торговлю в формате своповых соглашений, бартера где это выгодно, и другого рода взаимоотношений. Опыт показал, что попытки решить водно-энергетические проблемы при помощи третьих сторон в качестве медиаторов скорее всего провалятся. Сами правительства должны быть инициаторами диалога.
Использованная литература:
[i] Азиатский Банк Развития, «Электроэнергия» (Electric Energy), Финальный Отчет RETA 5818 (2000) -11 с.
[ii] Там же. -19 с.
[iii] Себастьян Пейруз, «Центрально-азиатская электроэнергетическая система в опасности» (Central Asian Power Grid in Danger), CACI Analyst, Сентябрь 2009, http://old.cacianalyst.org/?q=node/5232/print.
[iv] Нария Хасанова, «Пересмотренные вопросы воды в Центральной Азии: Переход от регионального подхода к национальным решениям» (Revisiting Water Issues in Central Asia: Shifting from Regional Approach to National Solutions), Central Asia Fellowship Papers no. 6, Октябрь 2015, – 3 с. https://app.box.com/s/fornzf5490xyou1juaw0.
[v] Олли Варис, «Ресурсы: Чрезвычайно высокий уровень потребления воды в Центральной Азии» (Resources: Curb Vast Water Use in Central Asia), Nature, Октябрь 1, 2014, http://www.nature.com/news/resources-curb-vast-water-use-in-central-asia-1.16017.
[vi] Рахматуллаев и др., «Резервуары, ирригация и седиментация в Центральной Азии» (Water Reservoirs, Irrigation and Sedimentation in Central Asia), Environmental Earth Sciences 68, no. 4 (2013).
[vii] Правительство Республики Узбекистан, «Энергетически ресурсы Узбекистан» (Energy Resources of Uzbekistan), Правительственный портал Республики Узбекистан, http://www.gov.uz/en/helpinfo/energy/10004.
[viii] «В Узбекистане принята программа развития гидроэнергетики», Uzdaily.uz, Ноябрь 23, 2015, http://www.uzdaily.uz/articles-id-26999.htm.
[ix] «Принята программа развития гидроэнергетики до 2021 года», Gazeta.ru, Ноябрь 23, 2015, http://www.gazeta.uz/2015/11/23/ges/.
[x] Венера Раджная, «ГЭС Узбекистана произведут в 2015 году 9.2% электричества», Nuz.uz, Ноябрь 19, 2015, http://nuz.uz/ekonomika-i-finansy/4407-ges-uzbekistana-proizvedut-v-2015-godu-92-elektroenergii.html.
[xi] «Принята программа развития гидроэнергетики до 2021 года»
[xii] Там же.
[xiii] Жоормат Оторбаев, «Проблемы и потенциал развития электроэнергетики в Кыргызской Республики», http://www.gov.kg/?p=41665&lang=ru.
[xiv] Всемирный Банк, «Экологическая и социальная оценка влияния Рогунской ГЭС, Анализ альтернатив», Июль 14, 2014, Алматы, Казахстан.
[xv] Азиатский Банк Развития, «Стремление к энергетической безопасности и торговли в регионе» (Pushing for Energy Security and Trade in the Region), Манила, http://www.carecprogram.org/index.php?page=energy.
[xvi] Интервью с Алими Хашим, Координатор проектов при Меж-министерская комиссия по вопросам энергии, Февраль 25, 2016, Кабул, Афганистан.
[xvii] Екатерина Клименко, «Центральная Азия как региональный комплекс безопасности» Central Asia and Caucasus Press 12, no. 4 (2011).
[xviii] Барки Тожик, «Технико-экономическая оценка Рогунского гидроэнергетического проекта» Всемирный Банк, 2014 http://www.worldbank.org/content/dam/Worldbank/document/eca/central-asia/TEAS_Executive%20Summary_Final_eng.pdf.
[xix] Всемирный Банк, «Исполнительному секретарю, инспекционный совет» (To Executive Secretary, The Inspection Panel), 2010 http://siteresources.worldbank.org/ECAEXT/Resources/258598-1297718522264/Request_for_Inspection_Eng.pdf.
Автор: Фарход Аминжонов, старший научный сотрудник Евразийского научно-исследовательского института (Казахстан, Алматы).
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции CABAR.asia