Последствия для женщин Кыргызстана, ранее отбывавших наказание, оказываются драматическими. Практически во всех случаях им приходится сталкиваться с непониманием, недоверием и стигматизацией со стороны окружающих.
В Кыргызстане существует одна исправительная женская колония – это учреждение №2, расположенное в селе Степное Аламудунского района Чуйской области. На начало ноября 2023 года в ней находились 183 осужденные женщины. Большая часть из них отбывала наказание за кражи, разбой, грабежи и мошенничество.
Несмотря на значительно небольшое число женщин-заключенных в Кыргызстане, социальные последствия их пребывания в пенитенциарном учреждении оказываются драматическими, а сам тюремный срок имеет далеко идущий эффект.
Нина Фролова (имя изменено) вышла на свободу в этом году. До этого женщина шесть лет провела за решеткой за распространение наркотиков.
«Я сама употребляла наркотики. И в нашей среде мы иногда помогаем друг другу, потому что знаем, что это болезнь. Поэтому так получилось, что меня посадили даже не за употребление, а за распространение», – рассказывает она.
За то время, пока Нина была в заключении, мать продала квартиру в Бишкеке и переехала в Россию.
«То есть ей было плевать, что со мной будет, где я буду жить. И под конец перед освобождением у меня была паника, ведь мне некуда было идти, – вспоминает Фролова. – Был гражданский муж, но возвращаться к нему я не хотела. Он выпивает, а когда выпьет, становится агрессивным, дерется. Снова переживать весь этот ад я не хочу».
Освобождение из тюрьмы, особенно после длительного срока, напоминает переезд в незнакомую страну. Людям надо обустраивать свою жизнь, восстанавливать документы, привыкать к ценам, учиться распоряжаться деньгами, вникать в бюрократические процедуры, а также заново выстраивать свою личность. И практически во всех этих случаях приходится сталкиваться с непониманием и недоверием со стороны окружающих.
В годы заключения Нина также заработала немало проблем со здоровьем, в частности, с легкими. А, оставшись без жилья и прописки, не могла обратиться ни в одну из поликлиник. О частных больницах и говорить нечего – лечение там не из дешевых, а денег после освобождения не было совсем.
«Сейчас я работаю техничкой на одном из предприятий. Работа сложная, низкооплачиваемая, – говорит Нина. Но, по крайней мере, у меня есть возможность накопить немного денег, снять квартиру, или дом, или комнату и начать жизнь заново».
Марина Атабекова, равный консультант общественного фонда «Астерия», который помогает бывшим заключенным, отмечает, что проблемы, с которыми столкнулась Нина – трудоустройство и слабое здоровье – одни из самых распространенных среди освобожденных женщин.
«Пребывание в заключении имеет тяжелые последствия не только для социального статуса женщины в обществе, но и для психологического и физического состояния, – говорит Марина. – Это, можно сказать, клеймо на всю жизнь».
Бактыгуль Исраилова, руководитель фонда «Астерия» и «Сети женщин, живущих с ВИЧ» указывает на то, что, все граждане равны перед законом и имеют гарантированные конституцией права и обязанности, однако априори груз ответственности и осуждения на женщин ложится больше, чем на мужчин.
Эксперты отмечают, что поддержка со стороны общества на самом деле очень важна. По их словам, необходимы программы реабилитации и интеграционные усилия, чтобы помочь женщинам успешно воссоединиться с социумом.
Что предоставляет государство?
По данным Службы исполнения наказаний (СИН), еще с 1971 года в учреждении №2 функционирует профессионально-техническое училище №6. Там обучают по пяти специальностям: швея, пекарь, кондитер, электрик и парикмахер.
«После завершения обучения выпускники получают соответствующие сертификаты. Так, с 2022 по 2023 годы было выдано 152 профессиональных сертификата осужденным», – сообщила инспектор отдела по связям с общественностью и СМИ Службы исполнения наказаний Ызат Тургунбаева.
Кроме того, по ее словам, в женской колонии действует швейное производство и пекарня. 50 осужденных работают в швейном цехе, 9 – в пекарне и 39 – на хозяйственных работах. Также в учреждении №2 действуют реабилитационные центры «Атлантис» и «Центр реабилитации и социальной адаптации» (ЦРСА) для лечения нарко- и алкозависимых. Женщины проходят там курсы лечения и могут быть переведены в ЦРСА до конца отбывания срока наказания.
Ызат Тургунбаева продолжает, что для поддержки ресоциализации осужденных также проводятся ярмарки вакансий совместно с территориальными органами труда, миграции и социального развития. Это дает осужденным возможность трудоустроится после освобождения.
«Кроме того, условно-досрочно освобожденные женщины решением суда могут быть направлены в органы пробации при Министерстве юстиции для оказания поддержки и ресоциализации», – сообщила Тургунбаева.
Пробация – это альтернатива лишению свободы, которая работает в Кыргызстане с 2019 года. Осужденный переходит под надзор органов пробации и должен выполнять определенные условия: например, устроиться на работу, пройти лечение или обучение.
Заместитель директора Департамента пробации Данияр Молдокул уулу в комментариях CABAR.asia сообщил, что для реализации всех этих пунктов ведомство каждый год заключает меморандумы с различными организациями и учебными заведениями. Что касается курсов, где клиенты могут получить профессиональные навыки, то в этом направлении имеется официальная договоренность с Фондом развития навыков при Минтруда.
«Также органы пробации оказывают содействие в восстановлении утраченных документов, выдаче социальных пособий и так далее», – сообщил замдиректора.
При этом правозащитники ставят под сомнение качество предоставляемых услуг в органах пробации. По словам равного консультанта «Астерии» Марины Атабековой, система социальной поддержки для лиц, освобождающихся из колонии, налажена плохо и над ней нет достаточного контроля. И в целом, по мнению экспертов, государственной поддержки недостаточно.
«Элементарно, те государственные и неправительственные учреждения, которые оказывают услуги временного проживания, не принимают бывших заключенных женщин. Зачастую они не приспособлены к работе с ними. И на данный момент “Астерия” – это единственный в Кыргызстане кризисный центр, который может временно размещать у себя женщин из ключевых групп», – говорит Атабекова.
Однако и это в скором времени может прекратиться. Всему виной может стать инициированный в парламенте и уже принятый в первом чтении «закон об иноагентах».
«Приравнивается к особо тяжкому преступлению»
В мае 2023 года группа депутатов во главе с Надирой Нарматовой предложила поправки в закон об НКО и Уголовный кодекс. Они предусматривают, что местные НКО, получающие деньги и иное имущество от других государств, международных и иностранных организаций, будут считаться «некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного представителя».
Для них устанавливаются плановые (не чаще чем один раз в год) и внеплановые проверки, а уголовное наказание за нарушение требований закона весьма жесткое – до 10 лет лишения свободы. Такой срок полагается за совершение тяжких преступлений. Местные и международные правозащитные организации призывали кыргызских законодателей отозвать документ. Однако все замечания и призывы услышаны не были.
Известно, что многие НКО и общественные фонды в Кыргызстане в рамках своей работы оказывают помощь уязвимым и ключевым группам населения, в том числе помогают женщинам с адаптацией после тюремного заключения. И большая часть таких организаций существует благодаря донорским средствам. Принятие же закона нанесет большой урон деятельности этих НКО, и соответственно, качеству жизни людей, которые получали помощь от них.
Чолпон Омурканова, директор общественного фонда «Эгль», отмечает, что фонд на протяжении многих лет работал со Службой исполнения наказаний.
В свою очередь Бактыгуль Исраилова, руководитель «Сети женщин, живущих с ВИЧ» отмечает, что в случае принятия закона организации просто закроются и женщинам некуда будет обращаться. Государственные органы, по ее словам, мало чем смогут им помочь.
Жертвы системы
Замира Асанова (имя изменено) в тюрьме оказалась из-за краж и хулиганства. Уже находясь за решеткой, она подралась с сотрудниками колонии и там ей добавили срок. Таким образом, в общей сложности Замира провела в заключении 12 лет.
Про детство Асанова рассказывает, что мать часто выпивала, а отца не видела ни разу в жизни.
«Мать привозили ко мне в колонию, но я не хотела ее видеть, – говорит Замира. – Она сломала мою жизнь. Когда мне было шесть лет, мать с подругами хотели похмелиться и ради этого практически продали меня мужикам. Поэтому я не уважаю ее и не хочу с ней жить».
После выхода на свободу она вернулась в родное село и стала помогать по хозяйству одной бабушке, чтобы накопить деньги и восстановить документы.
«Однако позже у бабушки пропали деньги и обвинили в этом меня, – рассказывает Асанова. – После этого меня сдали в психушку. Я сбежала оттуда и пришла в “Астерию”».
Сейчас она живет самостоятельно и работает санитаркой в одной из больниц.
Эксперты говорят, что в основном женщины идут на преступление из-за экономических и социальных проблем. И чаще всего к ним относятся такие факторы, как неблагополучная семья, нищета, употребление наркотиков, беременность в раннем возрасте, низкий уровень образования или недостаток поддержки со стороны общества.
В свою очередь Чолпон Омурканова, директор общественного фонда «Эгль», добавляет, что женщины также идут на преступление из-за насилия в семье – со стороны мужа, сожителя или родственников.
«Известно много случаев, когда женщины долго терпели избиения, унижения. Поэтому в попытках защитить себя, они были вынуждены прибегнуть к крайним мерам и превышению необходимой самообороны, – говорит Омурканова. – И после этого их называют преступницами, вешают различные ярлыки. И мало кто задумывается, что жертвы здесь – они сами».
Программный специалист фонда «Астерия» Дастан Мамбеталиев отмечает, что женщины порой становятся жертвами системы, которая может не обеспечивать им необходимую поддержку и возможности.
«То есть они могут совершить преступление в попытке защитить себя, своих детей или решить финансовые трудности. Однако после сталкиваются с отвержением со стороны общества и стигматизацией. То есть это такой замкнутый круг, из которого сложно выбраться», – говорит специалист.
Решение подобных проблем, по его мнению, требует комплексного подхода, включая обеспечение доступа к социальным услугам, поддержку при трудоустройстве, реабилитацию и пересмотр социальных стереотипов, связанных с женщинами, которые нарушили закон.
«Необходимо рассматривать возможности реформирования уголовной системы с акцентом на реабилитацию и предотвращение рецидива, а не просто на наказании, – говорит Мамбеталиев. – Стоит разработать программы, которые направлены на облегчение процесса трудоустройства бывших заключенных, в том числе содействие с работодателями и предоставление поддержки в получении навыков».
Также, по его словам, необходимо обеспечить доступом к психологической поддержке для бывших заключенных, так как многие из них могут сталкиваться с психологическими трудностями.