Бунт в одной из крупнейших тюрем Таджикистана снова напомнил об этой стране в мировых СМИ. За последние полгода это уже вторая вспышка недовольства, приведшая к большому числу жертв. Власти в обеих случаях перекладывают ответственность на плечи радикалов, но в беседе с CABAR.asia эксперты говорят, что подобные бунты свидетельствуют о наличии серьезных проблем в пенитенциарной сфере.
Подпишитесь на наш канал в Telegram!
“С чего начался бунт?”
Бунт в колонии №3/2 города Вахдат в пяти километрах от столицы Таджикистана, по официальным данным начался в 21:30 19-го мая.
В информации, опубликованной Главным управлением исполнения наказания при Министерстве юстиции Таджикистана, в чьем ведении находятся места лишения отбывания наказания, бунт организовали 30 осужденных сторонников ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная на территории Таджикистана и других стран Центральной Азии, — прим. ред.).
По информации данного источника группа осужденных, “вооружившись ножами и другими колюще-режущими предметами, захватила в заложники трех надзирателей учреждения, казнила их и пыталась устроить побег. Они поставили условие освободить из тюрьмы”. Министерство юстиции подтвердило в своем заявлении, что для подавления бунта были предприняты “строгие меры” и несколько осужденных были убиты. Позже власти сообщили, что бунт в колонии, известной как “Кирпичная”, был осуществлен под руководством Бехрузи Гулмурода, сына беглого командира ОМОН Гулмурода Халимова, который примкнул к террористической группировке ИГИЛ в 2015 году. В этой связи пресс-служба Генеральной прокуратуры Таджикистана сообщила, что для расследования случившегося возбуждено уголовное дело, следствие продолжается. По официальным данным, в результате бунта в колонии “Кирпичный” были убиты 32 человека вместе с тремя работниками тюрьмы и 29 осужденных. Колония №3/2 города Вахдат находится в пяти километрах Таджикистана и является крупнейшей тюрьмой в стране. В ней содержатся около полутора тысяч осужденных. “Верующие и миряне – две группы заключенных в Таджикистане” Бунты в таджикских тюрьмах явление не новое. И в прежние годы заключенные устраивали их. Однако в большинстве случаев бунты были не столь масштабные. Но в ноябре 2018 года в тюрьме города Худжанд произошел бунт, в результате которого по официальным данным погибло 23 человек. Хотя некоторые СМИ сообщали о большем числе жертв. Число жертв этого бунта превышало аналогичные показатели подобных инцидентов в тюрьмах Таджикистана за последние годы. Ответственность за тот бунт взяла на себя террористическая группировка ИГИЛ. Но бунт в тюрьме города Вахдат не только превзошел бунт в худжандской тюрьме, но и пролил свет на другую опасную сторону тюрем Таджикистана – религиозные споры в тюрьмах, из-за которых заключенные готовы убить друг друга.
В ходе бунта 19 мая были жестоко убиты двое из руководителей Партии исламского возрождения Таджикистана – крупнейшей политической силы, которая в 2014 году была признана экстремистской и ее деятельность запрещена в Таджикистане — и один из популярных духовных лидеров суфийского толка. Министерство юстиции утверждает, что Сайид Киёмиддин Гози, Махсуми Саттор и Саидмахдихон Сатторов были убиты сторонниками ИГИЛ. Абдурахим Саттор, сын Махсуми Саттора в беселе с Радио Озоди, Таджиской службы Радио Свобода,подтвердил, что во время последней встречи с отцом, он упоминал о спорах с последователями группировок внутри тюрьмы.
В данный период времени единственным официальным источником информации о бунте в тюрьме города Вахдат остаются новости от властей и нет возможности самостоятельной проверки озвучиваемых фактов. Сообщения о разделении заключенных на две группы подтверждаются, если поверить в версию минюста РТ, что члены террористической группировки ИГИЛ убили нескольких религиозных деятелей традиционного толка. Бывшие заключенные говорят, что в тюрьмах Таджикистана, отбывающие наказание разделены на “хизбовцев” (от тадж. “хизби” –является производным от “Хизб ут-Тахрир”), члены которой стали в числе первых в Таджикистане осуждаться как члены экстремистской организации. Долгое время в обществе понятие “хизби” или “тахрировец” стало равнозначно значению “экстремист”, а после объявления Партии исламского возраждения Таджикистана (ПИВТ) террористической организацией под это понятие попали и все члены этой партии (в таджикском языке слово “партия” также переводится как “хизб”) – ред.) и “мирян” (светских), споры между которыми продолжаются долгое время. Под “хизбовцами” понимают лиц, осужденных за преступления экстремистского и террористического характера. Заключенный вахдатской тюрьмы, освободившийся три месяца назад, на условиях анонимности рассказал, что между “хизбовцами” и “мирянами”, которые вместе содержатся, иногда возникают конфликты. “Тюремные надзиратели взяли “хизбовцев” под жесткий контроль и плохо относятся к ним. Их наказывают за малейшие ошибки. Это неравенство часто приводило к их недовольству”, — добавил наш собеседник. По его мнению, совместное содержание “хизбовцев” и “мирян” повышает вероятность возникновения конфликта между ними в любой момент. Почему не состоялись переговоры? Таджикские аналитики критикуют методы подавления бунтов в тюрьмах Худжанда и Вахдата с той точки зрения, что они могли бы положить им конец с меньшим числом жертв.
Ойнихол Бобоназарова, правозащитница, которая не раз посещала тюрьмы, говорит, что в мировой практике при возникновении бунтов, власти часами, а то и сутками ведут переговоры с заключенными, чтобы положить конец их недовольству. Однако, по словам Бобоназаровой, в Таджикистане при подавлении обоих последних бунтов власти не стали вступать в переговоры.
Она также отметила, что переговоры в таких случаях ведутся с целью избежать жертв, но в двух последних тюремных бунтах в Таджикистане только по официальным данным погибло 55 человек.Указом президента Мансурджон Умаров был переведен с должности первого заместителя председателя Государственного комитета национальной безопасности на должность начальника Государственного управления исполнения наказания. В то время правозащитники призвали его обратить внимание на проблему нарушения прав человека в местах заключения. Сам Мансурджон Умаров также не раз отмечал в СМИ, что стремится улучшить ситуацию.
Махмурод Одинаев, председатель комисии по защите прав заключенных, говорит, что если новое руководство действительно хочет улучшить условия в тюрьмах, то оно должно открыть двери этих учреждений для гражданского общества. Сегодня власти страны не разрешают общественным организациям и даже “Красному кресту” посещать тюрьмы. За исключением нескольких случаев, когда заключенные беседовали с журналистами в присутствии надзирателей и говорил, что условия содержания хорошие.
Одинаев говорит, что, раз власти утверждают, что в тюрьмах нет плохого отношения к заключенным, то они должны открыть двери мест заключения для гражданского общества.
Одинаев, занимающийся вопросом прав заключенных уже более десяти лет, говорит, что в последние годы количество жалоб, которые он получает от заключенных, увеличилось. По словам Махмурода Одинаева, зачастую заключенные жалуются на жестокость со стороны надзирателей. В целом, по его словам, бунт в вахдатской тюрьме показал, что такие фундаментальные проблемы тюрем Таджикистана как плохое и жестокое обращение к заключенным всё еще актуальны и нет никаких гарантий, что в ближайшие месяцы таких инцидентов больше не произойдет. По официальным данным в тюрьмах Таджикистана отбывают наказание порядка 12 тысяч заключенных.Данный материал подготовлен в рамках проекта «Giving Voice, Driving Change — from the Borderland to the Steppes Project», реализуемого при финансовой поддержке Министерства иностранных дел Норвегии. Мнения, озвученные в статье, не отражают позицию редакции или донора.