«Казахстан, который станет председателем Совета Безопасности ООН в 2018 году, конечно же, может и должен привлечь внимание мировой общественности к проблеме распространения религиозного экстремизма и международного терроризма, являющиеся крайне опасной угрозой для стабильности в Центральноазиатском регионе», – отмечает политический аналитик Султанбек Султангалиев в интервью, специально для cabar.asia.
cabar.asia: Правительство Казахстана определило семь системных изменений, которые должны произойти в экономике и социальной жизни страны до 2025 года для того, чтобы достичь ускоренного роста экономики. Насколько реализуемы данные задачи?
Султанбек Султангалиев: Напомню, что основу Стратегического плана составляет 7 системных реформ и 7 системных направлений, взятых из программы «Казахстан-2050». Не буду утомлять вас детальным перечислением реформ, скажу только, что планируется достичь темпов экономического роста в 4.5–5 % в год, что позволит, по мнению разработчиков, довести к 2025 году уровень ВВП до 46.100 долларов США на душу населения.
Радужные картины, нарисованные безнадежно «золотыми мальчиками» из министерств экономического блока несколько поблекнут, если мы обратимся к статистике. В 2013 году рост ВВП Казахстана составил 6 %, в 2014- 4,3 %, в 2015- 1,2%, в 2016- 1%. Как говорится, комментарии излишни…
Тем более, что никаких структурных изменений в самом подходе к принципам и методам экономической политики не наблюдается, следовательно, новых эффективных катализаторов роста казахстанской экономики не имеется в наличии. Остается вернуться к уже неоднократно апробированному нашей высшей бюрократией гениальному «ноу-хау» – сидеть на берегу реки и терпеливо ждать, когда повысится цена на углеводороды.
Мое отношение к эффективности реализации государственных программ крайне скептическое, так как госпрограммы, будь то «Таза Булак» или же амбициозная Государственная программа по форсированному индустриально-инновационному развитию (ГПФИИР), как и десятки других, остались незавершенными, не доведенными до логического конца. И обществу, по большому счету, совершенно неизвестны конкретные результаты реализации нашумевших при презентации проектов. Они все остались успешно похороненными под новыми, громкими прожектами, которых со временем будет ждать подобная же участь.
cabar.asia: Возможно ли соперничество между Ташкентом и Астаной за инициативы в регионе и в целом? Особенно в свете предложений о созыве встречи лидеров стран Центральной Азии со стороны Узбекистана во время конференции в Самарканде, а затем и со стороны Казахстана?
Султанбек Султангалиев: Полагаю, что на данный момент прагматичный Ташкент не стремится наряжаться в иллюзорную тогу регионального лидера – узбекское руководство постепенно, но планомерно вырабатывает новый курс политического и экономического взаимодействия с соседями и главное, имеет четкое представление о приоритетных направлениях внутреннего реформирования.
Для Узбекистана важно не формальное, якобы доминирование в Центральной Азии или же имиджевая мишура мирового признания, а продвижение своих национальных интересов в регионе. Собственно же эффективность встречи лидеров стран Центральной Азии будет зависеть от того смысла, которое в него закладывается инициаторами проведения – либо удобная переговорная площадка для разрешения накопившихся проблемных вопросов в отношениях или же мероприятие ради мероприятия. В среднесрочной перспективе, конечно же, Ташкент заявит свои права на региональное лидерство и, боюсь, что в Центральной Азии не будет ни одной страны, которая окажется способна составить Узбекистану конкуренцию в данном аспекте.
cabar.asia: Как Вы оцениваете деятельность РК в качестве непостоянного члена СБ ООН? Какие вопросы будут подниматься Астаной и чего можно ожидать от подобной активности?
Султанбек Султангалиев: Считаю, что Казахстан эффективно проявил себя в качестве диалоговой площадки по противодействию ИГИЛ на сирийской территории, если называть вещи своими именами. Теперь же настала пора для мирного урегулирования непосредственно самого сирийского кризиса.
Реальная мировая политика совершается не в зале заседаний Генеральной Ассамблеи ООН. Это дитя Ялты и Сан-Франциско уже давно нуждается в коренном переформатировании, хотя и остается удобной мировой площадкой обсуждения наболевших нарывов общечеловеческого социума. С этой точки зрения Казахстан, который станет председателем Совета Безопасности ООН в 2018 году, конечно же, может и должен привлечь внимание мировой общественности к проблеме распространения религиозного экстремизма и международного терроризма, являющиеся крайне опасной угрозой для стабильности в Центральноазиатском регионе. Весьма актуальными в повестке работы ООН должны стать темы окончательного мирного урегулирования ближневосточного кризиса, нахождения нового формата диалога в разрешении конфликта на Донбассе и в Нагорном Карабахе. Опять-таки каких-либо иллюзий относительно эффективности подобных мирных инициатив питать, конечно же, не стоит. Однако и замалчивать эти проблемы нельзя.
cabar.asia: В последнее время частыми стали сообщения об ухудшении ситуации казахской диаспоры в КНР. Как Вы оцениваете уровень данной проблематики и с чем связаны последние события?
Султанбек Султангалиев: Ухудшение положения казахской диаспоры в Китае идёт давно, просто в последнее время сообщения об этом действительно стали мелькать чаще. Мы должны понимать, что сущность китайской национальной политики, мягко выражаясь, весьма далека от идеалов пролетарского интернационализма. Руководство КНР проводит целенаправленную политику китаизации Синьцзян-Уйгурского автономного района, что вызвано соображениями целостности государства и противодействия потенциальным сепаратистским настроениям, а также снижения уровня перенаселённости в центральных и восточных районах страны. Тем более, что коренное население этой огромной территории в своей исторической традиции не только не относится к ханьской цивилизации, но и на протяжении долгого времени с оружием в руках боролось против китайской экспансии.
Синьцзян-Уйгурский район напоминает мне большого кролика, который медленно, но неумолимо переваривается внутри питона. Полагаю, что в национально-культурном отношении данный процесс займет около 50-70 лет. Можно долго, нудно и бессодержательно морализаторствовать на данную тему, но в современной политике право сильного, как и тысячи лет назад, является определяющим.
Интервью подготовила редактор cabar.asia Наргиза Мураталиева