© CABAR – Центральноазиатское бюро по аналитической журналистике
При размещении материалов на сторонних ресурсах, гиперссылка на источник обязательна.

Икбалжан Мирсайитов: На самом деле терроризм, экстремизм и радикализм – это фальш-панели

«Терроризм стал инструментом давления на определенные страны для ликвидации неугодных групп, людей, государств, терроризм стал удобной фишкой, чтоб оправдать любые действия внутри страны. Терроризм – это выдуманный проект, который очень удобен сейчас», – Икбалжан Мирсайитов, старший аналитик Search for Common Ground, эксперт из Кыргызстана по вопросам безопасности и религии, к.п.н., рассуждает о радикализации в видеоинтервью, специально для cabar.asia.

cabar.asia: Сейчас происходит много дискуссий по теме наиболее приемлемой модели или витрины для взаимоотношений между религией и государством. В прошлом предлагали в Кыргызстане применить опыт Турции, однако последние события там показали, что подобный опыт может нести и негативные последствия для развития государства. Теперь в пример приводится опыт Малайзии. Есть ли у Вас мысли по этому поводу? Какая зарубежная модель государственно-религиозного сосуществования наиболее оптимальна для Кыргызстана?

Икбалжан Мирсаитов: Есть очень много экспертов, которые предлагают турецкую модель, малазийскую модель, российскую модель, но как таковой Кыргызстан в последнее время подвергается таким религиозно-политическим проектам и в этом смысле многие думают, что какая-то религиозная модель спасет Кыргызстан. На самом деле ни одну страну не спасала чужая модель. Кыргызстану необходимо выработать свою модель, ее необходимо пережить, прожить, ее нужно апробировать. Через очень много ошибок, возможно, мы пройдем, но все-таки Кыргызстану нужна своя модель. Почему? Потому что отношение к религии, отношение к религиозным организациям, отношение к верующим оно у нас разное. Оно отличается даже с турецким подходом. В Турции как таковой имам является государственным служащим, Кыргызстан не может себе позволить, чтобы имам или религиозный деятель стал государственным служащим.

Малазийская модель – это совсем другое понимание религии. Там религия   поставлена на уровень государственного мышления, и если мы сейчас поставим только ислам на уровень государственного мышления, то мы будем ущемлять права других религиозных организаций.

Поэтому для Кыргызстана оптимальный вариант – это своя модель. То есть,  мы должны сначала проанаизировать и понять, какие религиозные организации у нас существуют. Мы знаем только количество, а по качеству по степени влияния? Я бы предложил сейчас исследование социализации религии. Мы очень часто политизируем религию, но мы не обращаем внимание на социализацию религии. Почему сейчас можно констатировать такие вещи, когда религия становится социальным лифтом. При помощи религии люди начинают расти, они приобретают некий социальный   статус. Религия становится некоторым элементом бизнеса, элементом некоторых социальных гарантий, взлетов. Сейчас нужно обратить большое внимание именно на сферу социализации религии.

Конечно же здесь очень много моментов, определенные религиозные организации в Кыргызстане не запрещены. Предлагается прежде всего изучить, прежде чем запрещать. Например в других соседних странах – Узбекистане, Таджикистане, Казахстане, России есть ряд религиозных организаций, которые они запретили давая им свои определения, как экстремистская или деструктивная. В отличие от них, мы не можем это сделать. Например, Таблиги Джамаат, что такое Таблиги Джамаат для нас – это движение, это партия, это группа? Что мы должны запретить? Просто название Таблиги Джамаат? Или все-таки это какое-то явление? Или мы должны запрещать какую-то идеологию? Но идеология идеологии рознь, запрещая одну идеологию, мы сами того не понимая, можем попасть под влияние другой идеологии.

Мы должны тут очень хорошо подумать и, конечно же, силовыми, запретительными методами ничего не добьешься. Особенно сейчас в Кыргызстане.  Одни запретительные методы могут вызвать усиление протестных потенциалов, противодействие.

cabar.asia: В продолжение разговора, в условиях нехватки кадрового потенциала и внешнего влияния насколько будет реально выработать собственную модель? И еще одна проблема – соотношение религии и культуры общества. Можно и поставить границы между исламом и культурой народа?

Икбалжан Мирсайитов:  Здесь ничего такого сложного нет. Я всегда предлагал выработать Отечественную исламскую школу. Взять все самое наилучшее, необходимое для развития, то что требуется населению, к примеру, возьмите некоторые каноны адата, шариата, некоторые вещи семейного воспитания, некоторые азы исламской науки по взаимоотношению мужчины и женщины. Не нужно эти вещи политизировать. Для подготовки кадров у нас этот потенциал есть. В отличие от Таджикистана, Узбекистана у нас около 90 исламских учебных заведений.

cabar.asia: Которые финансируются из вне?

Нет, они самофинансируются, это коммерческие организации. Те люди, которые открывают эти учебные заведения делают это на коммерческой основе.  Другой вопрос – что там преподается?  Если бы мы смогли унифицировать это образование. Очень много вопросов поднималось по религиозному образованию. Мы так и не пришли к единому понимаю: есть позиция муфтията, которая говорит о том, что религиозное учебное заведение – это вот это; есть позиция государственных органов, которая говорит, что мы хотели бы видеть такой облик, такую модель. Но с другой стороны, я неоднократно поднимал вопрос: почему выпускник религиозного учебного заведения не может получить диплом унифицированного государственного образца? Для того, чтобы получить диплом государственного образца, это религиозное учреждение должно пройти аттестацию, преподавать светские предметы, а преподаватель должен получать за это зарплату, кто за это будет платить?

Тот человек, который приходит в религиозное учебное заведение и преподает религиозные науки, к примеру, исламские науки, он знает, что он за это получит какую-то оплату, потому что за это платит сам студент. А светские предметы? Тут получается такая коллизия, и мы должны прийти к единому пониманию этих вещей. Здесь должна быть определенная политическая воля и со стороны руководства и страны, и парламента.

cabar.asia: Изменилась ли ситуация с принятием концепции государственной политики в религиозной сфере на 2014-2020 гг. в Кыргызстане? Как Вы оцениваете текущую внутреннюю религиозно-политическую ситуацию?

Икбалжан Мирсайитов: Изменился подход государства к религиозной сфере, изменилось понимание и восприятие религиозной сферы, изменилось поведение религиозной сферы по отношению к государству. Если раньше было какое-то препятствие между религиозными деятелями и государством, то сейчас этого препятствия нет. Руководство страны стремится установить диалог с исламской сферой. Я бы не сказал, что со всеми религиозными организациями они установили диалог. Нет. Существует попытка установления диалога именно в исламской сфере. Существует попытка установить диалог с русской православной церковью. Но у нас с вами в КР существует около 30 религий, и естественно, здесь необходимо чтобы был диалог не только между государством и религией, а был диалог именно внутри конфессий (межконфессиональный диалог).

Мы не должны отделять религии и ставить препон – они свои, а это чужие. Мы не должны делить религию и религиозные организации, и религиозных деятелей на своих и чужих. Это самое главное препятствие, и его нужно пройти. Некоторые религиозные организации могут уйти в подполье и уже бесконтрольно существовать и влиять на молодежную среду и на все остальное.

К примеру, возьмите то, что произошло в Ала-Буке с захоронением представителя другой религии. Это результат чего? Это результат отсутствия диалога или результат того, что мы не воспринимаем другие религиозные организации. Если на государственном уровне сказали бы, что вот у нас конституция, что все религии равны. А почему до этого случая на местном государственном уровне не говорили об этом?

В этом смысле мы получаем очень сильную ситуацию такого порядка, что нам необходим сильный, мощный, глубокий и постоянно действующий межконфессиональный диалог. И тогда государство может сказать, что оно имеет некую площадку для диалога.

Теперь о соотношении религии и культуры. Многие думают, что определенное религиозное одеяние, атрибутика – они в ряде чужих традиций. К примеру, то, что наши религиозные деятели одевают – суннат, как они говорят, это является традицией арабских стран, но с другой стороны, если так посмотреть, мы должны же свою культуру тоже культивировать. Если мы не хотим носить чье-то арабское или пакистанское, а где наше? Т.е. не хватает собственного понимания человеком, его отношения, раз это арабское и чужое, предложите альтернативу. Дайте возможность носить и другую одежду. А что мы сами носим – китайское, турецкое, хотя и светское. Где же свое?

 Давайте развивать и предлагать свое. Есть такой закон – если ты против чего-то, то ты должен предложить альтернативу. А просто так огульно критиковать – это не дело.

cabar.asia: Проблема исламофобии на фоне роста угроз терроризма и экстремизма становится все актуальнее. Как бороться с этим явлением?

Икбалжан Мирсайитов: Существуют фальш-панели и некоторые симулякры, при этом на самом деле терроризм, радикализм, экстремизм – это фальш-панели, это симулякры. Любое государство и мировые центры силы использует эти понятия для того, чтобы оправдать свои действия.  Терроризм стал инструментом давления на определенные страны для ликвидации неугодных групп, людей, государств, терроризм стал удобной фишкой, чтоб оправдать любые действия внутри страны. Терроризм – это выдуманный проект, который очень удобен сейчас. Экстремизм в классическом понимании, которое было когда-то, первые теракты на территории России, народовольцы и нынешние теракты – это небо и земля. На самом деле нынешние террористическое организации и действия – это проекты, за которыми следуют скрытые цели.

К примеру, тенденции политической ситуации в Сирии. С самого начала не нужен был Башар Асад. Кто такой Башар Асад? Он законный правитель своей страны, он был избран. Сначала его обзывали фараоном XXI века, т.е. выбрали идеологическую доктрину, для того, чтобы  люди пошли против него. Потом уже не Б.Асад, но уже сирийская земля должна быть освобождена и уже становится это противостояние между суннитами и шиитами. Третья идеологическая доктрина – это уже не борьба с Б.Асадом, а уже борьба с каким-то насилием, прозападной ориентацией, терроризмом. А кто начал этот терроризмом, кто этих людей рекрутировал? Меняется конфигурация, меняется количество людей, меняются приоритеты и тенденции и получается, что из одного начального постулата формируется несколько страт, какой-то винегрет и люди не понимают уже что происходит.

cabar.asia: Какова роль СМИ в информационной войне и что делать национальным государствам?

Икбалжан Мирсайитов: В последнее время медийное мышление стало превалировать, фейки, бренды, виртуальный мир стал доминировать в сознании человека и толкать на определенные действия, многие изначально не понимают, что это такое. СМИ – это продукт медийного мышления, где не всегда дается правда, не все СМИ не ангажированные. Если СМИ захотят, что «черное» станет «белым», а «белое» – «черным». И это одна из самых главных тенденций XXI в, представьте, что делают с мышлением социальные сети? Маленький эксперимент – если вы будете в аэропорту, в школе, на конференции, 95% людей сидят в социальных сетях. Никто не слушает выступающего, никто друг друга не слушает, не слышит и не услышит. Выгоднее сидеть в фейсбуке, лайкать, постить, и это их мир, но он фальшивый. И сейчас в отношении и терроризма, и экстремизма, радикализма мы вошли в ту стадию, когда медийное мышление превалирует над нормальным типом человеческого сознания, критическим мышлением. Человек не мыслит критически, а просто поддается фейкам.

cabar.asia: Вопрос по радикализации. Ислам ведь можно двояко рассматривать, с одной стороны – как интегрирующая сила, которая может даже мобилизовать население в тех или иных ситуациях. Но с другой стороны, как фактор фрагментации, когда выделяются «правильные» и «неправильные» мусульмане, верные и неверные. Что нужно сделать для того, чтоб ислам укреплял единство и интегрировал, а не фрагментировал общество?

Икбалжан Мирсайитов: Любая религия возникла как интегрирующая, объединяющая. Ислам возник как новый радикальный мир, новое мировоззрение в виде единобожия – таухида. Ислам как таковой не делит никого, в исламе для каждого даже иноверца есть свое место. Единственное – есть люди писания, которых нужно уважать, которых люди забыли. Т.е. христиане, иудеи – это люди писания, они есть в Коране, но у них есть определенная роль, определенное отношение к исламу. Другой вопрос почему мусульмане сами делятся? И чем отличается мусульманское государство от исламского? Это два разных понимания. И здесь, когда мы говорим мусульманское или исламское сообщество или когда мы говорим арабский мир, то мы сразу все это ассоциируем вместе. На самом деле это три разных понимания и почему сейчас говорят ислам разный? Ислам один, но есть разное понимание ислама и разное к нему отношение. Кто-то воспринимает ислам как собственный мир, кто-то воспринимает ислам как чуждую для себя религию. Есть еще вопрос почему мусульмане делятся? Потому что, исходя из географических, климатических, внутренних духовных и ментальных условий у каждого человека свое восприятие канонов ислама. Ислам то он один, никто его не менял, просто отношение людей к исламу разное. Когда к примеру, люди говорят, что кыргызы «не были истинными мусульманами» и что-то подобное, то это не есть обдуманный и верный научный подход со стороны тех, кто это утверждает. Да были разные верования, но как таковой ислам объединяет, он может повести. Но все зависит от самого человека и его восприятия религии.

cabar.asia:   Есть мнение, что на предстоящих президентских выборах и в будущем весьма эффективно можно эксплуатировать религиозную тематику для проталкивания тех или иных программ. Что Вы думаете по этому поводу?

Икбалжан Мирсайитов: Такая практика существует давно, когда и депутаты, и политические партии, и кандидаты в президенты использовали религиозный фактор, наиболее влиятельных религиозных деятелей и активистов в той или иной степени в свою пользу. Другой вопрос – вот если религиозные деятели выдвинут своего кандидата, а это может случиться в этом году в виде апробации. Сейчас есть  религиозные активисты, сторонники, например, умеренного просвещенного ислама, это бизнесмены, люди обеспеченные, продвинутого мышления, люди интеллигенты, но верующие. Они могут выдвинуть своего кандидата и у них есть финансовые возможности. Но это не несет какой-либо угрозы или последствий для Кыргызстана. Другой вопрос – если группы деструктивного толка,  антисистемного толка попытаются при помощи религиозного фактора дестабилизировать ситуацию, тогда – да, это несет угрозу.

Если хорошо проанализировать, то такой вариант событий в целом не несет угрозу Кыргызстану, а скорее несет угрозу внешним игрокам. В частности, это может быть угрозой для России, которая будет в недоумении. Ведь как это так, религиозные деятели становятся лидерами? Для Узбекистана и Казахстана можно будет сказать, что Кыргызстан впереди планеты всей, потому что у нас и первая женщина в Азии была президентом, хотя и недолго. У нас четвертый президент во власти, хотя у других до сих первый или второй, но в целом такой сценарий для КР не смертельный.  Другой вопрос если этим будут пользоваться внешние религиозно-политические проекты, то это – угроза.

cabar.asia: То есть по сути можно прогнозировать, что светскость в КР умрет?

Икбалжан Мирсайитов: Нет, ни в коем случае. Например, мало кто знает, что в КР существует партия верующих, это не религиозная партия – это политическая партия, но верующих. Есть активные верующие ребята, но они не выносят это в политику, они придерживаются канонов дома, не на работе. А что тут плохого, если верующий как активный гражданин придет к власти? Тут ничего плохого нет. Другой вопрос, если религиозно-политический проект внесет смуту в ситуацию – тогда да, это тяжелый случай. Было бы хорошо культивировать такую ситуацию, когда активные верующие хотя бы искоренят коррупцию, фальш и ложь в политике. У меня огромные надежды на это.

Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: