«Лица, принимающие решения, должны руководствоваться долгосрочными целями по устойчивому развитию республики, а не решать с помощью угля краткосрочные проблемы в экономике или энергетике, передавая весь тяжкий груз последствий таких решений «в наследство» новому поколению. Зависимость от угля является чрезвычайно опасной», – независимый эксперт из Таджикистана делает анализ об экологических последствиях добычи угля, специально для CABAR.asia.
Подпишитесь на наш канал в Telegram!
В Таджикистане добыча угля продолжает бить рекорды. Лица, поддерживающие развитие угольной отрасли в республики, называют полномасштабный переход к этому ископаемому топливу «веянием времени» и заявляют, что без использования угля в топливно-энергетическом и промышленном секторах у республики нет перспектив развития. Власти предпочитают говорить о новых рабочих местах, выгодах для экономики, но умалчивают об экологических и социальных последствиях. Прогрессивные представители научных кругов и экологических организаций называют возвращение к углю краткосрочными решениями насущных экономических проблем с далеко идущими последствиями и напоминают об ответственности перед окружающей средой и будущими поколениями.
К планомерному изучению месторождений угля в Таджикистане геологи приступили в конце 1920-х годов. В 1970-е годы в советской республике добыча угля доходила до 0,9 млн. тонн, при этом годовое потребление в народном хозяйстве достигало 1,5 млн. тонн. Разведданные запасы угля к началу 1990-х серьезно возросли, при этом динамика его добычи, наоборот, снизилась. Так в 1988 году объем добычи этого ископаемого топлива составил 77,7% от уровня 1970 года. В 1990 году было добыто около 0,5 млн. тонн угля, в 1991 году – чуть более 0,3 млн. тонн.
По имеющимся официальным данным, в Таджикистане находятся свыше 36 месторождений и проявлений угля, которые представляют все разновидности этого вида твёрдого ископаемого топлива: от бурого угля до каменного, включая коксующийся уголь и антрацит. Суммарные запасы угля в республике превышают 4 млрд. тонн.
Независимый угол(ь)
Положение угольной отрасли стремительно ухудшалось в независимом Таджикистане. Распад Советского Союза, прекращение централизованных поставок оборудования и государственных дотаций, а также начавшаяся в 1992 году гражданская война отрицательно сказались как на общих объёмах добычи этого топлива, так и на состоянии сектора в целом. С 1991 по 2000 гг. добыча угля снизилась с 500 тысяч тонн до 20 тысяч тонн в год. В 1997 году добыча угля составила всего 17 000 т. К 2001 году в Таджикистане действовали шахты «Фан-Ягноб» и «Шуроб», годовая добыча которых составляла около 20,5 тысяч т угля. На тот момент это составляло менее 5-10% от общей потребности страны в энергии.
В условиях кризиса власти республики в 1997 году утвердили Программу развития угольной промышленности на период 1998-2010 гг., установив амбициозные цели, согласно которым добыча угля в стране в 2001 году планировалась на уровне 1,1 млн. тонн. Фактически же она достигла 26 000 тонн угля. Этот уголь в основном использовался для отопительных целей[1].
Стоит отметить, что к началу нового века энергетические проблемы в Таджикистане стали хроническими и приобрели масштаб национального бедствия, которое особо остро проявлялось в холодный период времени. Это было связано с тем, что в республике львиная доля электроэнергии производилась (и производится) за счет использования гидроэнергетики. Таджикистан летом производит больше электроэнергии, чем потребляет, а зимой наоборот испытывает в ней острый дефицит. По оценкам Всемирного банка приблизительно 70% населения страдало от повсеместной нехватки электроэнергии в зимнее время.
В 2001 году правительство Таджикистана утвердило Концепцию развития топливной и энергетической инфраструктуры на 2003-2015 годы. В отличие от программы 1997 года, она была более реалистичной и предполагала, что к 2005 г. ежегодная добыча угля достигнет 300 000 тонн угля, однако реальный показатель оказался на уровне 90 000 тонн. По мнению ответственных за добычу угля государственных органов, реализации концепции препятствовали такие факторы, как отсутствие финансовых ресурсов, включая иностранные инвестиции и низкий производственно-технический потенциал предприятий отрасли.
Для поддержки угольного сектора власти в период 2003-2010 гг. выделили угледобывающим предприятиям финансовую поддержку в размере 5 млн. 133 тысячи сомони и 1 млн. 220 тысяч сомони для проведения геологоразведочных работ. После 2005 года добыча угля росла небольшими темпами. В 2007 году она достигла 164,7 тысяч тонн, а в 2011 году угольные предприятия отчитались о 236,8 тысячах тонн добытого угля. Уже тогда было очевидно, что в республике намерены заниматься углем в промышленных масштабах и что речь не идет только о решении энергетических нужд населения.
Угольный ренессанс
Своеобразной вехой в истории современной угольной отрасли Таджикистана стал 2012 год. Ключевым фактором, который способствовал дальнейшему ренессансу угля в республике стала газовая проблема. Перебои с поставками природного газа, который импортировался из Узбекистана, возникли в начале 2012 года, когда и население, и предприятия в нем особо нуждались. Весной подача «голубого топлива» полностью прекратилась. Официально Узбекистан перестал поставлять газ по экономическим причинам – стало выгоднее продавать его в Китай, однако политологи считали это политически мотивированным решением (между соседними республиками долго сохранялись холодные отношения, существовал визовый режим, а между столицами отсутствовало прямое транспортное сообщение).
Правительство Таджикистана оказалось перед риском остановки (частичной или полной) крупнейших предприятий, которые работали на природном газе, включая «Таджикцемент» и алюминиевый завод «ТАЛКО». Поэтому уже 4 апреля 2012 года в Таджикистане был принят «Закон об угле», направленный на активную добычу этого топлива и привлечение инвестиций в этот сектор. А 20 апреля 2012 года глава государства Эмомали Рахмон в своем Послании Маджлиси Оли выступил с заявлением, в котором, в частности отметил: «…обеспечение потребностей страны в горючих материалах возможно путём эффективного налаживания добычи угля, его широкого использования в промышленности в качестве альтернативного энергетического источника»[2].
В апреле СМИ писали, что 130 предприятий в республике (в том числе 80 предприятий, производящих строй материалы, 20 металлургических, 17 консервных предприятия, цементный и стекольный заводы), ранее работавшие на газе, перешли на использование угля.
С 1 мая 2012 г. в Таджикистане был введен запрет на экспорт угля. Однако в июле 2013 года министр экономического развития и торговли Ш. Рахимзода заявил, что после присоединения Таджикистана к ВТО, автоматически аннулировались некоторые нормативные акты, в частности постановление о введении запрета на экспорт угля.
Правительство и соответствующие ведомства, включая позже реформированное министерство энергетики и промышленности Таджикистана, в авральном порядке начали проводить переговоры с заинтересованными иностранными инвесторами по развитию угледобычи. Появились представители китайских компаний, которых интересовал не только уголь, но и другие полезные ископаемые в Таджикистане. К середине 2012 г. Китай пообещал выделить республике около $1 млрд. в качестве грантов, технической помощи и льготных кредитов на развитие промышленной, энергетической и транспортно-коммуникационной отраслей[3].
В ноябре 2012 года началось строительство первой очереди ТЭЦ «Душанбе-2». Церемония запуска первой очереди ТЭЦ, которая состояла из двух энергетических котлов с суммарной мощностью 100 мегаватт, прошла в январе 2014 г. А в сентябре того же года президент страны Эмомали Рахмон и председателем КНР Си Цзиньпинь заложили первый кирпич строительства второй очереди ТЭЦ мощностью 300 мВт. Полная стоимость второй очереди ТЭЦ «Душанбе-2» составила около $350 миллионов, 80% из которых выделялось в качестве льготного кредита китайским «Эксимбанком». Вторая очередь ТЭЦ «Душанбе-2» была запущена в декабре 2016 года. Основным подрядчиком строительства стала китайская компания «ТВЕА». Теплоэлектроцентраль «Душанбе-2» стала основным потребителем угля внутри страны. Чтобы возместить средства, затраченные на строительство ТЭЦ, Таджикистан согласился отдать Китаю месторождения золота «Верхний Кумарг» и «Дуоба», где в 2019 году китайцы приступили к добыче драгметалла.
Новые (анти) рекорды
В результате создания благоприятных условий для добычи и использования угля и прихода иностранных компаний, которые были заинтересованы вкладывать в грязное топливо, несмотря на все экологические и социальные риски, объемы добычи стали активно расти.
В 2014 году в Таджикистане было добыто 870 тысяч тонн угля, свыше 1 млн. тонн в 2015 году и более 1,3 млн. тонн по итогам 2016 г. В 2018 г. Министерство промышленности и новых технологий отчиталось о новом рекорде – угольные предприятия дали стране 1,9 млн. тонн этого топлива. По официальным данным, в 2018 г. углем в необходимом объеме были обеспечены промышленные и энергетические предприятия и объекты народного хозяйства, а порядка 45 тысяч тонн ушло на экспорт. В конце декабря 2019 г. унитарное предприятия «Ангишти точик» объявило о том, что добыча угля в республике составила более 2 млн. тонн – самый высокий показатель в истории Таджикистана. Это в 100 раз выше, чем было добыто в 2000 г. В тоже время, несмотря на рекордные объемы добычи, цена на уголь в конце 2019 г. выросла вдвое — с 50 дирамов до 1 сомони за кг. Власти заявили, что никаких объективных причин для подорожания нет и обвинили в сложившейся ситуации спекулянтов и посредников.
По данным министерства промышленности и новых технологий, в настоящее время в республике более 200 предприятий используют в качестве топлива уголь. Правительство Таджикистана намеревалось до 2020 г. повысить уровень производственных мощностей угольной промышленности до такого, чтобы обеспечить не только внутренние потребности, но и экспорт угля и угольной продукции за рубеж. Доля угля в топливном балансе республики к 2021 г. может увеличиться до 3 млн. тонн. А согласно существующей концепции развития угольной отрасли к 2030 г. в Таджикистане намерены вырабатывать более 10 млн. тонн угля. Власти рассматривают возможность строительства новых крупных теплоэлектростанций, которые будут работать на угле. Так на период до 2021 г. прогнозировался ввод 700 МВт новых мощностей на электростанциях, использующих Фан-Ягнобские угольные запасы и 300 МВт – Шурабские.
Подъем угледобывающей промышленности послужил толчком для развития еще одной довольно «грязной» отрасли – производства цемента. «В течение нескольких лет китайские инвесторы преобразовали цементную промышленность Таджикистана. В период с 2013 по 2015 годы производство цемента в республике выросло в пять раз», — отмечал Дирк ван дер Клей в своей статье «Китай переносит грязное производство цемента в Таджикистан»[4].
В 2019 г. предприятия произвели 4,2 млн. тонн цемента. Более 1,5 млн. тонн цемента было экспортировано в Узбекистан, Афганистан и Кыргызстан. Три основных производителя на долю которых приходится 90% от общего объема – это таджикско-китайские совместные предприятия — «Чунгтсай Мохир цемент», «Хуаксин Гаюр цемент» и «Хуаксин Гаюр Сугд цемент». В качестве топлива цементные предприятия используют уголь.
По мнению ряда зарубежных и местных экспертов, республика рискует столкнуться с серьезными экологическими проблемами, поскольку добыча угля и производство цемента являются одними из наиболее загрязняющих окружающую среду отраслями промышленности. Отсутствие эффективного экологического контроля, а также наличие высокого уровня коррупции, отсутствие прозрачности и слабое гражданское общество в Таджикистане в совокупности становятся благодатной почвой для переноса в страну грязных технологий и предприятий, игнорирования современных экологических требований и варварского использования недр республики.
Добыть нельзя оставить
Умед Каримов, доктор физико-математических наук и бывший руководитель НПО «Энергетик» считает, что в Таджикистане уголь добывать необходимо, но делать это надо, не разрушая без оглядки окружающую природную среду. «Если люди в селах будут обеспечены углем, они не будут вырубать терескен и другие кустарники. Мы не можем обеспечивать городское отопление, заниматься плавкой металлолома или производить кирпичи, используя возобновляемые источники энергии. На данном этапе развития страны уголь необходим и его нечем заменить», — делится он своим мнением. «Но меня тревожат масштабы и темпы уничтожения экосистем, которые сопровождают добычу угля», — признается Умед Каримов.
С ним соглашается Алихон Латифи, председатель Ассоциации охотников Таджикистана. «После развала Союза и централизованных поставок ресурсов, мы столкнулись с активными и неконтролируемыми вырубками лесов и кустарников со стороны населения для удовлетворения своих энергетических нужд. Уголь стал своеобразной альтернативой решения этой проблемы. Его использование позволяет значительно снизить нагрузку на древесные насаждения (особенно, если параллельно внедрять другие возобновляемые источники энергии)», — говорит он.
Алихон предлагает продавать уголь населению по низким ценам и, в определенном объеме, раздавать бесплатно. Это, по его мнению, может высвободить огромное количество времени, которое дети и женщины горных кишлаков тратят на сбор и транспортировку дров.
«Добыча и использование угля создают дополнительные рабочие места, решаются, частично, энергетические проблемы, снижается пресс на живую природу. Но надо признать, что уголь не является панацеей от всех проблем», — полагает Алихон Латифи.
Другой точки зрения придерживается Антон Тимошенко, директор экологической организации «Маленькая Земля». «Обеспечивать сельское население углем и заниматься углем в промышленных масштабах – две разные вещи. Решить энергетические проблемы села можно занимаясь, например, теплоизоляцией зданий, внедряя экономные печи и другое энергоэффективное оборудование и заодно развивая местные возобновляемые источники энергии. Это даст возможность параллельно разбираться с вопросами улучшения жизненных условий, сокращения риска заболеваний, снижения расходов и т.д. Раздавая бесплатно уголь, мы будем лишь переносить решение проблемы на потом», — продолжает Антон Тимошенко.
Муазама Бурханова, кандидат экономических наук и директор ОО ««Фонда поддержки гражданских инициатив» (Дастгири-Центр)» напоминает о рисках использования угля для здоровья: «Пагубное влияние сжигания и использования угля на здоровье известно. Это серьезный риск для шахтеров, местных сообществ и обычных граждан. Среди веществ, которые попадают в окружающую среду при сжигании углей на ТЭС, наибольшую опасность представляют летучие соединения и токсические вещества, такие как ртуть, мышьяк, свинец, кадмий и другие. Попадая в организм человека в относительно небольших количествах, они способны накапливаться там, вызывая разрушение органов, возникновение злокачественных опухолей, мутагенные эффекты и понижение сопротивляемости к инфекциям».
«Важно отметить», — говорит Муазама Бурханова, «что уголь – не только «грязный», но и чрезвычайно рискованный в плане экономических потерь. Во всем мире угольные станции работают в убыток и субсидируются государством. Все больше стран заявляют о планах в ближайшие десятилетия полностью отказаться от использования угля для производства электроэнергии. В последние годы отворачиваться от угля стали и крупнейшие международные банки и фонды. Они сокращают капиталовложения или полностью изымают свои средства из угольных проектов. Однако в Таджикистане добычу и использование угля в качестве топлива поддерживают китайские и отечественные предприниматели, а также китайские банки развития. Китай, улучшая политику в области охраны природы у себя в стране, выносит грязные сырьевые производства в другие страны, включая Таджикистан».
Уголь – наиболее опасный для климата источник энергии. В одном из своих заявлений, Сеть НПО Таджикистана по изменению климата отмечала: «В интересах республики не только настаивать на более жестких целях сокращения глобальных выбросов парниковых газов, но и делать все возможное для борьбы с изменением климата на национальном уровне. Масштабное же развитие угольной отрасли противоречит как основным принципам Парижского соглашения по изменению климата, стороной которого является и Таджикистан, так и задачам существующей национальной климатической политики».
«Чистый» уголь – это грязная ложь
Добыча угля и его использование, как правило, сопровождается многосторонним негативным воздействием на окружающую среду. Чем больше масштабы и объемы добычи угля, тем больше экологических проблем. В настоящее время свыше 90% общего объема угля добывается открытым способом. Эта значит, что серьезному негативному воздействию подвергается сам рельеф, поверхностные и подземные воды, почвенно-растительный покров и животный мир, загрязняется атмосфера.
Данных и информации о реальном воздействии угледобывающих предприятий на окружающую среду и здоровье населения в Таджикистане в открытом доступе нет. Власти предпочитают не распространяться об этом. Многие сомневаются в том, что все необходимые современные экологические требования при рассмотрении, утверждении и исполнении проектов по углю выполняются в полной мере. Основания для этого есть – сама история угольной промышленности показывает, что зачастую компании и правительства ставят получение доходов выше вопросов здравоохранения или окружающей среды.
Интересен тот факт, что официальный государственный орган, ответственный за охрану природы – Комитет охраны окружающей среды при Правительстве Республики Таджикистан за все эти годы никогда не делал официальных заявлений и не обозначал своих четких позиций, связанных с активной добычей и использованием угля в республике. Представители этого учреждения лишь ограничивались небольшими комментариями или стандартными отписками вроде «не превышает предельно-допустимых концентраций», «соответствует норме», «имеется оборудование для очистки», когда общественное возмущение выплескивалось в соцсети или на страницы газет.
Согласно организации «End Coal», в настоящее время, КПД наиболее передовых угольных электростанций составляет около 44%. Системы контроля над выбросами (если они установлены) помогают предотвращать попадание двуокиси серы, мелких взвешенных частиц и ртути в атмосферу. Оснащение угольных ТЭС таким оборудованием повышает их общую стоимость на сотни миллионов долларов США. Подобное оборудование требует постоянного ухода и периодической замены. Все это вместе делает угольные электростанции гораздо дороже, чем использование возобновляемых источников энергии и экономически невыгодными. Если рассматривать всю цепочку – от добычи, переработки и транспортировки угля до его сжигания и утилизации отходов угольных электростанций, становится совершенно очевидно, что уголь не является «чистым» топливом.
Угольная индустрия представляет серьезную опасность для чистой и доступной воды. Огромное количество пресной воды потребляется и загрязняется во время добычи, транспортировки и сжигания угля на теплоэлектростанциях. В обзоре «Состояние угольного сектора Республики Таджикистан», подготовленного несколько лет назад экологической организацией «Маленькая Земля» говорится, что: «основной проблемой угольных предприятий остается также загрязнение водных ресурсов. Нерешенными остаются вопросы уменьшения степени загрязнения сточных вод всех категорий». А по данным «End Coal» типичная электростанция на угле мощностью 500 МВт каждые 3,5 минуты отбирает из источника объем воды равноценный наполнению олимпийского бассейна (2500 кубометров). Загрязнение водных источников угольной промышленностью делает ее непригодной для питья и наносит серьезный ущерб биоразнообразию водных экосистем.
Сегодня в Таджикистане уголь представляется дешевым вариантом решить насущные энергетические вопросы. Однако при этом не учитывается вся социальная и экологическая стоимость. Крупные международные инвесторы, поддерживающие угольную отрасль, предлагают льготные долгосрочные кредиты и перекладывают весь риск и внешние издержки с частного сектора и правительства на обычных налогоплательщиков. Переориентация экономики на уголь создает проблемы на десятилетия вперед. Даже законсервированные районы добычи и места хранения отходов угольных электростанций долгое время представляют собой серьезную угрозу и опасность для окружающей среды и здоровья человека.
Лица, принимающие решения, должны руководствоваться долгосрочными целями по устойчивому развитию республики, а не решать с помощью угля краткосрочные проблемы в экономике или энергетике, передавая весь тяжкий груз последствий таких решений «в наследство» новому поколению. Зависимость от угля является чрезвычайно опасной. Она заставляет нас разрушать окружающую среду, губить собственное здоровье и толкает нас на путь, свернуть с которого будет нелегко.
Данный материал подготовлен в рамках проекта «Giving Voice, Driving Change — from the Borderland to the Steppes Project». Мнения, озвученные в статье, не отражают позицию редакции или донора.
[1] Книга «Угольная промышленность Таджикистана: состояние и перспективы развития». Авторы Абдарахимов Б.А., Охунов Р.В. Издание «Недра», г. Душанбе, 2011 г.
[2] http://www.tajembassy.by/articles/show/alias/poslanie-prezidenta-respubliki-tadjikistan-emomali-rahmona-madjlisi-oli-respubliki-tadjikistan—20-aprelya-2012-goda-2/
[3] https://asiaplustj.info/ru/news/tajikistan/politics/20120608/itog-vizita-rakhmona-v-kitai-tadzhikistan-poluchit-svyshe-1-milliarda-dollarov
[4] https://www.chinadialogue.net/article/show/single/en/9174-China-shifts-polluting-cement-to-Tajikistan