© CABAR – Центральноазиатское бюро по аналитической журналистике
При размещении материалов на сторонних ресурсах, гиперссылка на источник обязательна.

Айнура Акматалиева: Кыргызстан в международных рейтингах и дилемма внешней политики

«Международные рейтинги государств стали не только инструментом глобального управления, но и ключевыми критериями для инвестирования денег, создания имиджа государства на международной арене. Вопреки тому факту, что огромные финансовые средства были выделены республике, уровень благосостояния и доходы населения незначительно изменились», – политолог Айнура Акматалиева, специально для cabar.asia, выявляет специфику и основные тенденции во внешней политике Кыргызстана.

akmatalievaДилемма внешней политики Кыргызстана обусловлена потребностью реализации своих национальных интересов и поиском стратегической определенности в условиях глобализации. На сегодняшний день, по данным МИД КР, республика имеет установленные дипломатические отношения со 135 государствами мира, из которых 84 имеют свои представительства в Кыргызстане, а в 36 государствах Кыргызстан имеет дипломатические представительства и является членом 77 международных организаций[1].

Внешняя политика как дилемма

Очень часто в публичном и академическом дискурсе используют категории одновекторной и многовекторной политики по отношению к государствам Центральной Азии. Если одновекторность может эффективно использоваться в пределах империи, то многовекторность можно расценивать как естественный процесс выстраивания дружественных отношений со всеми акторами глобальной политики с извлечением максимальной выгоды для суверенных государств, а также поиском баланса между влиятельными державами.

Необходимо особо отметить, что дилемма внешней политики становится поводом для информационной войны между внешними акторами, имеющими геополитические и геоэкономические интересы не только в Кыргызстане и Центральной Азии, но и в широком макрорегионе. При этом не стоит преувеличивать значение республики для внешних акторов, как и сводить их попытки в регионе к жесткой конкуренции. Скорее Кыргызстан, в силу географического расположения (соседство с Китаем; близость к Афганистану как источнику нестабильности), исторического прошлого с Россией и обладающий опытом либерализации политической и экономической системы (что привлекает США и ЕС) имеет возможность выстраивать двусторонние и многосторонние отношения. На сегодняшний республика имеет опыт участия в глобальных международных организациях и интеграционных региональных объединениях, с полноправным участием в процессе принятия решений.

Многовекторность Кыргызстана в 90-е годы обуславливалась вынужденным поиском приоритетных международных инвесторов и доноров для решения насущных социально-экономических вопросов в условиях пассивного интереса Москвы к центральноазиатскому региону в целом. Поскольку в то время, как западное академическое сообщество, так и международные институты руководствовались парадигмой транзита – вера, что режимы проводят либеральные преобразования и стремятся к демократии, то поддержка этих реформ была основной на повестке дня[2]. При этом международные рейтинги государств стали не только инструментом глобального управления[3], но и ключевыми критериями для инвестирования денег, создания имиджа государства на международной арене. Вопреки тому факту, что огромные финансовые средства были выделены республике, уровень благосостояния и доходы населения незначительно изменились. Так, Кыргызстан получил $1.22 млрд. только за 1992-2010 гг., фигурируя третьим в списке получения донорского финансирования США среди постсоветских государств[4].

Таблица 1.  ВВП на душу населения согласно отчетам ПРООН (тыс. долл. США)

ain 1

Источник: Таблица составлена автором на основе данных по Индекс развития человеческого потенциала ПРООН 

Международные финансовые институты выдавали деньги на одни цели, а в результате получили «серую зону» достаточно сильных авторитарных режимов с коррумпированной государственной системой. Полученные гранты и инвестиции помимо очевидной пользы также способствовали не только укреплению авторитарных тенденций, но и созданию коррумпированной государственной системы, выходящей за рамки республики и имеющей транснациональный характер.

Таблица 2. Индекс восприятия коррупции по Кыргызстану за 1999 г. и с 2003-2015 гг.

ain2

Источник: Таблица составлена автором на основе Ежегодных отчетов по CPI – Corruption Perception Index Transparency International. По Кыргызстану опросы проводились в 1999 г. и с 2003 г. стабильно каждый год. 

Однако спустя два десятилетия не только сама парадигма транзита получила широкую критику среди исследователей, но и международные доноры, переосмыслили результаты своей деятельности.

Одновекторность как доминирующая тенденция

После событий 2005 и 2010 г. в республике к политике многовекторности стали относиться неоднозначно при активном информационном давлении извне, где многовекторность стали называть «политической проституцией», а Москва рассматривалась в качестве ключевого внешнеполитического партнера. Безусловно, этому также способствовали – активный интерес России к Центральной Азии и желание восстановить свое доминирующее влияние в регионе за счет интеграционных объединений, а также информационная политика по дискредитации «цветных революций» и западных институтов, в качестве доноров этих революций. В этом контексте следует отметить об инициированных законопроектах – о деятельности НПО\НКО как об иностранных агентах, активизации движений против ЛГБТ и обвинений западных государств в поддержке этих групп, что приводит, на их взгляд, к разрушению традиционных ценностей и т.д. Если раньше Кыргызстан соглашался открывать военные базы и США (антитеррористическая коалиция) и России (ОДКБ), то после 2010 г. политика одновекторности в сторону Кремля стала доминирующей тенденцией. Вместе с тем дипломатические отношения были установлены с 17 государствами, преимущественно с африканского континента после 2010 г.

Таблица 3. Государства, с которыми Кыргызстан установил дипломатические отношения после 2010 г.

Image 4ain3

Источник: Таблица составлена автором на основе данных МИД КР[5] 

В 90-е годы политика многовекторности возникла как реакция на снижение роли России в регионе и необходимости решения социально-экономических проблем за счет международной финансовой помощи. Однако вместе с активизацией США в регионе Центральной Азии, особенно с началом военной операции в Афганистане, мы наблюдаем и активизацию интереса Москвы и Пекина в регионе в рамках наднациональных объединений как ШОС, ОДКБ, ЕврАзЭс/ЕАЭС. Если все 90-е годы интеграционные объединения носили декларативный характер, то военно-политическое присутствие США в регионе серьезно обеспокоило Россию и Китай, вынужденных институционально искать новый формат сотрудничества с Центральноазиатскими государствами.

Сами интеграционные объединения, с одной стороны, все больше становятся инструментом стратегического господства со стороны крупных держав за счет попыток форматирования внешней политики стран-участниц, что еще больше приводит к конкуренции за сферы влияния[6]. С другой стороны внешние акторы стремятся акцентировать внимание на экономической составляющей интеграционных объединений, нежели на политических ценностях или вопросах безопасности.

Нужна ли многовекторность?

Дилемма многовекторности для внешней политики Кыргызстана – вопрос о выборе стратегических партнеров для долгосрочного сотрудничества, что имеет на сегодняшний день ряд особенностей. Во-первых, эти партнеры не должны быть в геополитических противоречиях с Россией, поскольку влияние Москвы сохраняется и является наиболее предпочтительным актором с точки зрения населения республики, учитывая влиятельное количество трудовых мигрантов и значение русского языка в качестве официального. Во-вторых, быть готовыми инвестировать реальные деньги в экономику республики, в этом аспекте конкурентов для Китая и ее компаний пока нет, но до сих пор Пекин не оспаривает роль Москвы в регионе, что скорее приведет к их сотрудничеству, с разделением зон ответственности и интенсификации интеграционных возможностей.

После 2010 г. вопрос о необходимости выбора одного стратегического партнера и девальвации многовекторности приобрел острый характер в Кыргызстане. Наблюдение за президентскими выборами 2011 г. и парламентскими выборами 2010 и 2015 гг. показывает, что фигура В. Путина имела наибольший авторитет у кандидатов во время предвыборной гонки, а присоединение в ЕАЭС и Таможенный Союз практически разделило общественное мнение на два лагеря – сторонники (пророссийская часть) и противники (антироссийская часть). Миграция в Россию продолжает сохранять актуальность даже в условиях снижения показателей экономики в контексте санкций и снижения уровня товарооборота между государствами и объема трансфертов трудовых мигрантов.

Одним из серьезных испытаний для двусторонних отношений стала денонсация соглашения между РФ и КР о строительстве Верхне-Нарынского каскада ГЭС и ГЭС Камабар-Ата 1 от 2012 г. Было заявлено о недееспособности российской стороны финансировать проекты в контексте санкций[7] и было принято решение о денонсации соглашений в январе 2016 г. Если для Кыргызстана вопрос строительства ГЭС является витальным, то для российских компаний стал экономически не рентабельным и геополитически острым, учитывая протест Узбекистана и его значение для успешности интеграционных объединений Москвы[8].  После этого в республике предпринимаются попытки привлечь других инвесторов для завершения проектов.

В целом внешняя политика Кыргызстана меняется как в силу внутренних вызовов, так и с учетом регионального баланса сил и возможностей держав. Отстаивание собственных интересов и развитие многовекторной политики является наиболее предпочтительным в эпоху глобализации, когда только многосторонняя дипломатия будет отвечать интересам государств.  Кыргызстан имеет все возможности состояться в качестве достойного и предсказуемого партнера в международных отношениях.

Использованная литература:  

[1] http://www.mfa.gov.kg/index

[2] Carothers T. The End of the Transition Paradigm // Journal of Democracy. – 2002. – № 13(1).

[3] Ranking the World. Grading States as a Tool of Global Governance. Editors. Cooley A. and J. Snyder. – Cambridge University Press. 2015.

[4] Nichol, Jim. Kyrgyzstan: Recent Developments and US Interests. October 26, 2012. CRS Report for Congress // www.crs.gov. (10-11-2012)

[5] http://www.mfa.gov.kg/contents/view/id/98

[6] Акматалиева А.М. Стратегические игры в интеграцию как способ форматирования геополитических предпочтений государств: материалы ежегодной межвузовской конференции. – Бишкек, 2016. – С. 15-20.

[7] http://www.kyrgyzkorm.kg/news/press-konferenciya-almazbeka-atambaeva-video-polnaya-versiya.html

[8] Василивецкий А. Почему Киргизия отказалась строить ГЭС с Россией  http://inosmi.ru/country_kirgiz/20160124/235151232.html

Автор: Айнура Акматалиева, политолог, директор Института перспективной политики (Кыргызстан, Бишкек).

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции cabar.asia

Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: