Минувшие полтора года являются одним из самых динамичных периодов в истории независимого Узбекистана за все годы постсоветского развития.
За это время было принято несколько десятков нормативно-правовых актов, направленных на улучшение инвестиционного климата в республике. Еще год назад руководство республики приступило к разработке нового проекта «Инвестиционный климат Республики Узбекистан», который включает в себя решение трех пакетов вопросов: вопросы изменения законодательства, регуляторной политики (таможенная, налоговая политика, визовые вопросы) и различные сценарии либерализации валютного рынка.
Экономист Лазиз Ходжакулов (PhD in Economics, Бухарский государственный университет), говорит, что все преобразования, которые происходят в экономической и финансовой сферах Узбекистана, являются возвратом к нормальным условиям ведения бизнеса.
В интервью IWPR он рассказал, что преобразования были настолько неотложны и естественны, что их необходимость трудно переоценить, и назвал два главных момента, которые долго тянулись, но их никак не удавалось решить: это либерализация валютной политики (введение свободной конвертации национальной валюты сум) и налоговая реформа.
IWPR: Что делается для улучшения условий ведения бизнеса, и насколько ощутимы изменения?
Лазиз Ходжакулов: Первое, о валютной реформе: введение свободной конвертации узбекского сума имеет эффект домино. Оно является катализатором и влечет за собой другие реформы. Хотя мы еще не можем назвать конвертацию сума полностью открытой в буквальном теоретическом понимании, но нужно делать скидку на то, что мы только вошли в эти нормальные валютные отношения.
Конечно же, многие агенты в экономике, которые получали олигопольную ренту в условиях отсутствия свободной конвертации сума, имея при этом льготный курс обмена, пострадали от валютной реформы. Как правило, это крупные компании с монопольным положением на том сегменте рынка, где они оперировали. Такие компании работали в разных отраслях экономики, начиная со строительной индустрии, заканчивая фармацевтикой.
Но все эти потери экономических агентов намного меньше, чем те плюсы, которые обрела экономическая система в целом. Выражаясь образно, экономике дали «кровь» или же тот самый «воздух», от отсутствия которого она начинала уже задыхаться. Введение свободной конвертации открывает путь к интеграции экономики Узбекистана в мировую экономику, возможность стать ее частью, хоть маленькой, но все же составной ее частью.
Второе, до начала реформ немалая часть экономических агентов «находилась в тени» и составляла так называемую «теневую экономику». Различные оценки размеров «теневой» части экономики стали озвучивать даже высокопоставленные государственные чиновники в СМИ. Осознание и признание этого факта подтолкнуло правительство к масштабной налоговой реформе. Проект налоговой реформы уже опубликован и выставлен для обсуждения общественностью. Во время панельной дискуссии с участием Юлия Юсупова (он является одним из главных авторов проекта налоговой реформы) стало ясно, что мы можем рассчитывать на принятие предлагаемого проекта в том же виде с возможными небольшими изменениями.
Таким образом, я считаю, что вот эти две крупные масштабные реформы приведут к менее масштабным, но не менее значимым реформам. Иначе говоря, эти две реформы потянут за собой другие структурные изменения и преобразования в экономике.
IWPR: Как работают на практике правительственные решения, принятые для развития бизнеса, предпринимательства? Есть ли проблемы или препятствия в претворении в жизнь этих решений?
На данном этапе с уверенностью можно сказать, что однозначно реформы происходят. Кроме того, можно также утверждать, что «точка невозврата» пройдена. Каждый последующий шаг правительства в этом направлении все больше добавляет уверенности в необратимости реформ.
Одновременно хотелось бы отметить, что некоторые противоречивые решения не способствуют укреплению веры предпринимателей в непоколебимость реформ. Понятно, что, как только открывается конвертация, объем импорта увеличивается, это естественно. Испугавшись объема импорта и псевдонегативных показателей, в ряде случаев некоторые чиновники лоббируют ограничение импорта путем ограничения конвертации валюты для некоторых статей импорта. Это приведет к тому, что та вера в реформы, которая только начинает формироваться, может пошатнуться вследствие подобных прямых вмешательств.
Другой случай, когда устанавливают рекомендуемые цены на сельскохозяйственную продукцию, поставив тем самым перед фактом фермеров, чтобы они торговали по этим ценам, и никак не ниже.
Вот такие опрометчивые шаги ослабляют веру предпринимателей в проводимые реформы.
К сожалению, мы до сих пор имеем фантомные боли предыдущих 25 лет. Есть некоторые круги чиновников, для которых реформы невыгодны, и они однозначно пытаются если не саботировать, то получить какой-то «кусок» для себя. И они пытаются манипулировать в определенных сферах экономики. Возможно, это не так заметно в масштабах экономики, но говорит о том, что до сих пор есть значимая доля прямого вмешательства государства в эти экономические отношения.
IWPR: По вашему мнению, насколько или в какой степени госслужащие осознают и понимают необходимость изменений и содействуют реформам?
Я предполагаю, что в ряде случаев имеет место непонимание основ рыночной экономики среди чиновников. Потому что большая часть госслужащих на местах — это те же самые люди, которые остались. Какую-то часть госаппарата заменили, но нет столько кадров, чтобы заменить всех. Те кадры, которые не понимают суть реформ, не могут сделать что-то новое со своим старым мышлением.
На сегодняшний день бизнес-сообщество в Узбекистане относится к проводимым реформам настороженно, но позитивно.
Причина настороженности в том, что мы уже имели в прошлом опыт схожих реформ. Те предприниматели, которые вложили деньги в надежде на успешное проведение реформ, потерпели убытки. Соответственно, эти люди живут еще той памятью предпринимательской среды. Они выжидают. Я имею в виду как внутреннее, так и внешнее бизнес-сообщество. Узбекистан в силу демографических данных, природных ресурсов и ряда других параметров — очень привлекательный рынок. Несмотря на то, что реформы в Узбекистане стартовали еще полтора года назад, а активная фаза реформ длится вот уже примерно 8-10 месяцев, крупные иностранные компании пока не спешат войти на узбекский рынок. По моим оценкам, период выжидания может длиться еще год-полтора, настороженность в бизнес-среде все еще довлеет.
Конечно же, мне хотелось бы надеяться, что самые лучшие ожидания оправдаются.
IWPR: — Что еще необходимо сделать для дальнейшего улучшения ведения бизнеса (делового климата) или же для устранения существующих противоречий, препятствий для развития бизнеса?
На данный момент одна из основных проблем в плане улучшения условий для бизнеса в Узбекистане, на мой взгляд, это недостаточная или же слабая степень диалога между чиновниками и бизнесом.
Чиновники, которые привыкли работать «по-старому», проводят реформы только потому, что: а) они привыкли делать все, что им приказано, б) они боятся не сделать этого. Но никакой собственной инициативы, никакого собственного желания у них нет, потому что подобные госслужащие со старым мышлением до сих пор жили за счет коррупционного составляющего, и все эти реформы для них совершенно не интересны.
Поэтому я считаю, что сейчас очень важно наладить более тесный диалог между государством и бизнесом. Для этого, полагаю, нужно привлечь в аппарат государственного управления как можно больше технократов, экономистов и, возможно, теоретиков с новым мышлением и новыми взглядами.
Инфографика: Как отразились предпринятые правительством инициативы по улучшению инвестиционного климата и условий ведения бизнеса в экономических показателях (данные Госкомитета РУз по статистике):
Данный материал подготовлен в рамках проекта «Giving Voice, Driving Change — from the Borderland to the Steppes Project», реализуемого при финансовой поддержке Министерства иностранных дел Норвегии.