«Нежелание или неспособность современной России поддержать исторически сложившиеся отношения с памирскими народами, наряду с событиями в Украине, ведут к переосмыслению роли России в региональном масштабе», – о слабеющей роли России на Памире в статье CABAR.asia.
Правительство Таджикистана провело очередную военную операцию в Горно-Бадахшанской Автономной Области (ГБАО), также известной как Памир или крыша мира. Этот отдаленный горный регион составляет почти половину территории страны, и в нем проживает около 3% населения Таджикистана. Согласно официальным властям Таджикистана, операция проводится против организованных преступных групп, поддерживаемых международными террористическими организациями, и направлена на обеспечение «безопасности граждан, общественного порядка и восстановления беспрепятственного движения транспортных средств по международной автомобильной дороге Душанбе-Кульма».
Участок трассы был перекрыт жителями Рушанского района в целях недопущения продвижения военных сил в город Хорог, где с ноября 2021 года не утихает напряженность после убийства местного жителя предположительно силами безопасности и разгона мирных протестов. В ходе протестов жители ГБАО выражали недовольство бездействием властей в расследовании обстоятельств гибели людей, усилением военного присутствия, информационной изоляцией области, а также преследованиями памирцев.
Антитеррористическая операция проводится жестко, бескомпромиссно и сопровождается многочисленными жертвами и арестами. Это вызывает серьезную озабоченность мирового сообщества, включая США, Франции, Германии, Великобритании, Европейского Союза, Швейцарии, Генерального Секретаря ООН, Специального Докладчика ООН по вопросам меньшинств, Human Rights Watch и ряда других международных неправительственных организаций, которые выступили с заявлениями, призывая правительство Таджикистана воздержаться от чрезмерного применения силы, не допустить жертв среди мирного населения и вступить в конструктивный диалог памирским меньшинством.
Одним из игроков, который имеет большое влияние на власти Таджикистана, и таким образом способным внести вклад в деэскалацию конфликта, является Россия, на чью поддержку памирцы очень сильно рассчитывали в силу особых исторических связей. Однако в своем брифинге по поводу событий в ГБАО, МИД России лишь выразил обеспокоенность безопасностью российских граждан, жертвами среди сотрудников правоохранительных органов и сославшись на власти Таджикистана, назвал эскалацию напряженности – спровоцированной криминальными элементами и примкнувшими к ним пособниками экстремизма.
Россия издавна считалась защитницей малых народов Памира, которые отличаются от остальной части населения Таджикистана языком (памирские языки относятся к восточно-иранским языкам, в то время как государственный таджикский язык принадлежит к западно-иранским языкам) и религией (в отличие от таджиков суннитов, большинство памирцев шииты низариты). Особые отношения между русскими и памирцами сложились еще в XIX веке, когда Российская Империя буквально защитила памирцев от геноцида Афганских ханов и угнетения Бухарских эмиров, которые считали памирцев иноверцами в связи с их принадлежностью к шиитскому, а точнее исмаилитскому течению в исламе. В те времена, русские военные Памирского отряда, «охраняя южные рубежи от внешних врагов, стали защищать местных жителей от внутренних врагов, бандитов, чиновников, заменяя тем самым несуществующие местные органы власти».
В советское время и вплоть до вывода войск из ГБАО в 2004 году, три российских пограничных отряда базировались на территории Памира (Хорог, Ишкашим и Мургаб), снабжая жителей этого отдаленного горного региона продовольствием и рабочими местами. Даже в годы гражданской войны 1992-1997 годов, когда памирцы оказались на стороне оппозиции, российские военные стали «единственным значимым экономическим агентом, гарантом безопасности и институтом социализации, предотвратившим развитие Горного Бадахшана по пути, проторенному Афганистаном».
Политика нынешних властей России в отношении Памира более дистанцированная, и в корне отличается от Имперской России и даже Советской власти, которая несмотря на колониальные амбиции, все же носила более созидательный и гуманитарный характер.
Имея обособленную культуру и быт, жители высокогорья Памира всегда отличались гостеприимностью, миролюбивостью и свободомыслием. Большую роль в этом также играет высокий уровень образованности населения и приверженность исмаилизму, который считается достаточно демократичным движением в исламе. Эти характеристики в принципе и помогли памирцам в свое время добиться защиты России, которая находится в тысячах километров, и в определенной степени объясняют повышенную вероятность протестных настроений. Однако, как показывает практика, насильственные методы подавления народного недовольства только обостряют существующие противоречия.
Поэтому единственным действенным методом разрешения конфликтных ситуаций между центром и ГБАО является диалог с привлечением влиятельных посредников. Россия могла бы выступить таким посредником. Однако учитывая нынешнюю ситуацию в мире, существуют несколько факторов, объясняющих невозможность или скорее нежелание России вмешаться в данный конфликт.
Украинский фактор
На фоне продолжающейся войны в Украине и возрастающей политической и экономической изоляции, России важно сохранить хорошие и доверительные отношения с нынешним руководством Таджикистана, который, как показал недавний визит Президента Таджикистана Эмомали Рахмона в Москву в рамках встреч государств-членов Организации Договора о Коллективной Безопасности (ОДКБ), остается дружественной страной. Об этом также говорит нейтральная или скорее молчаливая позиция официальных властей Таджикистана в ходе принятия двух резолюций Генеральной Ассамблеи ООН в отношении российской агрессии против Украины и о гуманитарных последствиях этой агрессии в марте этого года и отказ Таджикистана поддержать исключение России из членства в Совете по Правам Человека ООН в апреле. Таким образом, встать на сторону памирского меньшинства означает настроить нынешний политический режим против себя и, соответственно, испортить отношения с союзником, чего Россия не может себе позволить.
Афганский фактор
Несмотря на суверенитет Таджикистана, таджикско-афганская граница все еще считается стратегическим рубежом защиты российских интересов. Нынешнее правление талибан (запрещено в странах Центральной Азии и признано террористическим) в Афганистане и, в связи с этим потенциальное наращивание контрабанды оружия, наркотиков и проникновение членов радикальных групп таких как ИГИЛ в Центральную Азию, а за ней и в Россию, серьезно беспокоит Москву. Однако, как было уже отмечено выше, Россия сейчас не в том положении чтобы воевать на нескольких фронтах.
В Таджикистане дислоцирована самая крупная 201-я военная база Центрального Военного Округа Вооруженных Сил России, и согласно некоторым сообщениям, Россия вынуждена перебрасывать часть контингента в Украину, таким образом, оголяя южный фланг России. Президент Таджикистана Эмомали Рахмон, единственный и самый жесткий критик талибан среди среднеазиатских лидеров. Несмотря на это, Россия положительно оценивает динамику правления талибан и даже делает шаги на налаживание с ними дипломатических отношений. Однако, Москва не питает иллюзий по поводу благонадежности режима Талибан и не спешит исключать их из списка террористических организаций, запрещенных в России. Таким образом, с одной стороны, Россия использует мягкую риторику в отношении талибан, удерживая возможное продвижение радикальных групп вглубь Центральной Азии, а с другой стороны, учитывая, например, недавнюю переброску большого числа вооружённых сторонников движения талибан к границам Таджикистана и Узбекистана, держит руку на пульсе, уделяя максимальное внимание укреплению таджикско-афганской границы, всячески поддерживая нынешнее руководство Таджикистана.
Китайский фактор
Экспансия Китая на Памире происходит стремительно и масштабно. От строительства дорог до отчуждения Китаю части территории Мургабского района ГБАО в 2011 году, передачи во временное пользование серебряных месторождений в качестве привлечения инвестиций и строительства неофициальных военных объектов на территории области, Китай наращивает свое военное и экономическое присутствие в регионе, создавая выгодные условия не для памирцев, а для правящего режима в Таджикистане. В отличие от России, для Поднебесной, Таджикистан в целом (и Памир в частности) является относительно легким источником ресурсов, о чем свидетельствуют показатели прямых иностранных инвестиций. Так, например если в 2010 количество прямых иностранных инвестиций поступающих из России и Китая в Таджикистан было практически равным, в 2020 году китайские инвестиции в 10 раз превышали российские. Однако, так же как и для России, Памир является буферной зоной защиты интересов Китая от внедрения радикальных исламистских группировок. Таким образом, поскольку интересы безопасности Китая и России в Центральной Азии совпадают, учитывая сближение России и Китая на фоне противостояния с Западом, а также принимая во внимание то, что приоритеты Москвы в настоящее время сосредоточены в Украине, Россия проявляет терпимость в отношении допущения таджикскими властями китайской экспансии.
Заключение
Колониальный захват Центральной Азии в XIX веке сопровождался насилием со стороны России и ожесточенным сопротивлением со стороны местного населения. Однако, по мнению некоторых ученых, в отличие от остальных регионов Центральной Азии, Российская Империя осваивала и освобождала богатый минералами и ценными камнями Памир, не из-за экономических интересов, так как развитие промышленности было очень затруднено природными особенностями сурового края. Даже стратегическое географическое значение Памира в Большой Игре между Россией и Британией отходило на второй план.
Скорее интерес России на Памире объяснялся уникальной особенностью горцев (включая их религию, язык и внешние отличия), чью культуру и быт необходимо было сохранить от полного уничтожения. Для русских памирцы были «последними из коренных народов Центральной Азии, которых последовательные волны миграции тюрков оттеснили в горы, но которые в тоже время сохранили расовую и лингвистическую самобытность». Более того, чрезвычайно плачевное и уязвимое существование памирцев под гнетом Афганских ханов и Бухарских эмиров вызывало огромную симпатию и сострадание русских офицеров, ответивших на призывы горцев о защите. Однако, как показывают события, на эту особую связь между Россией и Памиром в XXI веке рассчитывать не приходится.
Без медиации влиятельного посредника противостояние между центральной властью в Душанбе и жителями Памира будет продолжать усугубляться. Учитывая опыт гражданской войны 90-х годов в Таджикистане и соседство с неспокойным Афганистаном, это неминуемо отразится на стабильности всего Центральноазиатского региона. Таким образом, также как события в Украине заставляют мировое сообщество по-новому взглянуть на роль России как агрессора в глобальном масштабе, нежелание или неспособность Москвы поддержать исторически сложившиеся отношения с памирскими народами может привести к переосмыслению роли России в региональном масштабе. Другими словами, отступничество России на Памире не только говорит об ее ослабевающем экономическом и военном влиянии в регионе, но и может привести к снижению доверия к России в качестве надежного союзника.