Усиление позиций и влияния России в Центральной Азии не могли не вызывать обеспокоенности и озабоченности США, её главного конкурента и оппонента в мире, или, как предпочитают говорить в самой Москве, партнёра. Ответной реакцией Вашингтона стало стремление изменить установившийся вялотекущий характер конкуренции с Россией в регионе на более активные действия, – пишет в статье, специально для Cabar.asia таджикский политолог Рашид Гани Абдулло
Усиление позиций России и реакция США
Действия России в Сирии, прямо заявленные её руководством, как направленные на обеспечение и защиту её национальных интересов, а также вынужденное согласие Запада с такой постановкой вопроса, привели центрально-азиатские государства к пониманию невозможности без ущерба для себя игнорировать изменившийся статус России в мире, а также необходимости учитывать произошедшие изменения в своих отношениях с ней.
28 сентября нынешнего года президент Российской Федерации, Владимир Путин, произнёс свою программную речь на юбилейной сессии Генеральной ассамблеи ООН. В ней он изложил российское видение проблем в мире и пути их решения. А уже 30 сентября развёрнутая в Сирии группировка Воздушно-космических сил РФ приступила к нанесению ракетно-бомбовых ударов по объектам ИГИЛ. Всё, что произошло в этот промежуток времени, президент Академии геополитических проблем, генерал-полковник Леонид Ивашов в своём выступлении на одной из телепрограмм «Вечера с Владимиром Соловьёвым» весьма ёмко определил, как «три дня, которые изменили мир». Именно в эти дни, по его мнению, образовавшийся после распада СССР однополярный мир перестал существовать.
В государствах Центральной Азии осознание того, что однополярный мир перестаёт существовать, произошло в августе 2008 года, когда случилась пятидневная война на Кавказе. Тогда, впервые после распада СССР, Россия жёстко отреагировала на размораживание грузинским президентом Михаилом Саакавшили конфликта в Южной Осетии. Кавказская война запомнилась центрально-азиатским государствам не только учинённым Грузии военным разгромом и утраты ею своей территориальной целостности, когда Россия и некоторые другие страны признали давно уже ставшую фактической независимость Южной Осетии и Абхазии. Она запомнилась им еще и всего лишь словесным негодованием Запада в адрес России, и явным его нежеланием вступать с ней в прямое военное противоборство на стороне своего грузинского союзника.
События, последовавшие затем на Украине, а также реакция на эти события Запада показали, что западные страны в противостоянии с Россией попросту не готовы пойти на нечто большее, нежели введение экономических санкций и информационную войну. Данное обстоятельство, а также неожиданно качественно новое состояние российских вооружённых сил не могли не способствовать дальнейшему развитию в Центральной Азии процесса осознания происходящего на глазах изменения расклада сил в мире.
Усиление позиций и влияния России в Центральной Азии не могли не вызывать обеспокоенности и озабоченности США, её главного конкурента и оппонента в мире, или, как предпочитают говорить в самой Москве, партнёра. Ответной реакцией Вашингтона стало стремление изменить установившийся вялотекущий характер своей конкуренции с Россией в регионе на более активные действия. Было сочтено нужным дополнить налаженные двусторонние контакты и политические консультации проведением встреч Госсекретаря США с руководителями МИД стран Центральной Азии в новом формате.
По инициативе Джона Керри первая встреча такого рода, получившая название «Форума 5+1» (или «С5+1») состоялась 26 сентября на полях юбилейного саммита Генассамблеи ООН. По словам пресс-секретаря Госдепартамента США, Джона Кирби, участники встречи обсудили то, как «Соединенные Штаты и страны региона могут работать вместе, чтобы реагировать на общие вызовы в сферах безопасности и экономического развития, рассмотрели ситуацию в Афганистане и ее влияния на стабильность в Центральной Азии» (8). На встрече Джон Керри особо подчеркнул, что стабильность Центральной Азии тесно связана с национальной безопасностью США. (9)
Через месяц, с 31 октября по 3 ноября, Госсекретарь, Джон Керри посетил Центральную Азию и был принят главами всех пяти государств региона. В центре внимания были обсуждения вопросов сотрудничества в области экономики и в сфере безопасности. В целом, те же самые вопросы обсуждались и на форуме «С5+1», который состоялся в Самарканде, 1 ноября. Джон Керри, как всегда бывает при посещении Центральной Азии американскими официальными лицами любого ранга, говорил своим собеседникам, что США заинтересованы в упрочении странами региона своей независимости, в том, чтобы они не сталкивались с «проблемой выбора с кем сотрудничать – с Россией, США, Китаем или другими блоками».
США объединит Центральную Азию?
На форуме в Самарканде Джон Керри особое внимание уделил развитию регионального сотрудничества. При этом, конечно же, подразумевалось участие самих США в этом процессе.
С точки зрения обеспечения интересов США, идея развития внутри регионального диалога в Центральной Азии, с участием или при посредничестве США, достаточно здравая. В регионе есть практически вся необходимая ресурсная и, более-менее, развитая инфраструктурная база. Опираясь на неё, страны региона могли бы наладить сотрудничество, позволяющее им обеспечить уверенный рост своих экономик и решение многих социальных проблем. В конечном итоге это может обернуться и снижением реальной зависимости экономик, например Таджикистана, Кыргызстана, от потока денег, переводимых на родину их трудовыми мигрантами из России. Для этого есть многое. Нет главного – действительного желания всех стран региона наладить такое сотрудничество. Подвижкам в данном направлении могло бы способствовать посредничество извне.
Нелишним будет напомнить, что идею внутри регионального сотрудничества бывшие республики советской Средней Азии пытались решить ещё на излёте перестройки, столкнувшись с экономическими проблемами, городившимися распадом хозяйственных связей в бывшем Советском Союзе. Попытка эта ничем не увенчалась. Как не увенчались успехом и все другие подобные попытки, предпринимавшиеся в регионе уже после распада советской державы и обретения её республиками независимости. Страны региона, как были мало связаны между собой экономически в советский период своего существования, так и продолжают пребывать в подобном положении.
Инициатива Джона Керри, подразумевает возможное посредничество США в налаживании сотрудничеств между центрально-азиатскими странами. Однако, при той политической реальности, которая имеет место быть в регионе, инициатива с форумом «С5+1» вряд ли приведёт к изменению ситуации по этому вопросу.
Однако уже то, что в странах региона охотно приняли приглашение Вашингтона сотрудничать друг с другом, и всем вместе – с США, является той реальной «синицей в руках», которая для американцев пока лучше «журавля в небе» (коим представляется ослабление влияния России на страны региона, а то и их дружный разворот в противоположную от неё политическую сторону).
Редкие визиты американских госсекретарей в Центральную Азию и их встречи с руководителями стран региона, и ещё более редкие встречи с ними американских президентов, вряд ли в состоянии в одночасье и даже в ближайшей перспективе изменить сложившиеся российско-центрально-азиатские отношения в отвечающие национальным интересам США направлении. Тем более на фоне гораздо более регулярных встреч лидеров Центральной Азии с Владимиром Путиным и его посланниками. Кроме того, в сложных для этих стран ситуациях Россия оперативно и весьма эффективно оказывает помощь и поддержку своим центрально-азиатским партнёрам. Это показали недавние сентябрьские события в Таджикистане, а ещё раньше, в мае 2005г. события в Узбекистане.
Факторы, способные изменить ситуацию в пользу американцев
Американцы люди практичные, и стремясь изменить ситуацию в Центральной Азии в свою пользу, рассчитывают, что долговременное воздействии объективных факторов и определённые усилия смогут привести к положительному для них результату.
Одним из таких факторов является стремление постсоветских государств Центральной Азии сохранить многовекторность своих отношений с внешним миром. Да, сегодня руководители этих государств перед лицом внешних вызовов и угроз военно-политической стабильности могут рассчитывать лишь на помощь и поддержку России.
На такую зависимость от России в военно-политической сфере накладывается и очевидная зависимость от неё в обеспечении экономической и социальной стабильности стран региона. Прежде всего, это касается стран мощного исхода трудовой миграции. Ни для кого не секрет, что переводы трудовыми мигрантами в России денежных средств, являются для них одним из важнейших основ обеспечения экономического и социального благополучия.
В июле нынешнего года российское информационное агентство Интерфакс ссылаясь на министра труда, миграции и занятости населения Таджикистана Сумангул Тагойзода, сообщило, что на 1 июля 2015г. на территории Российской Федерации находилось 1 миллион 543 граждан Таджикистана, на 20% меньше, чем год назад.(10)
Руководитель, базирующегося в Екатеринбурге Уральского регионального информационно-аналитического центра, Дмитрий Попов, в своей статье «Трудовая миграция из Таджикистана в цифрах» пишет, что «..в отношении к численности населения современного Таджикистана (около 8,3 – 8,4 млн чел.) доля трудовых мигрантов может превышать 10-12% от общего числа жителей страны и достигать 20-25% наиболее трудоспособного мужского населения в возрасте от 18 до 40 лет. В возрасте до 30 лет, по данным Всемирного банка, работу за пределами своей страны ищут до 40% таджикистанцев».(11) За каждым из трудовых мигрантов данного возраста остаются несколько человек в Таджикистане и, таким образом, напрямую зависимых от денежных переводов из России вполне может набраться до половины, а то и существенно больше половины населения республики.
Дмитрий Попов также отмечет, что, согласно информации ЦБ РФ, в 2014 г. из России в Таджикистан через системы денежных переводов (Anelik, BLIZKO, Contact, InterExpress, UNIStream, Western Union, Колибри, Золотая Корона, ЛИДЕР, Почта России) было переведено 3,83 млрд долларов, и, что по расчётам ВБ в 2014 г. объем денежных переводов мигрантов зафиксирован на уровне 42,7% ВВП.(12) К данной информации можно добавить, что приведённые цифры говорят лишь о средствах, поступивших в Таджикистан по каналам официальных финансовых структур, и не учитывают средства, доставленные в республику иными путями.
В каждой из стран региона есть свои реалии, обуславливающие их зависимость от России в обеспечении своей военно-политической, экономической и социально-политической стабильности. Понятно, что в этих странах будут прилагаться усилия для изменения чрезмерной зависимости от России через диверсификацию внешнеэкономических связей и источников и поступлений финансовых средств. В том числе и посредством развития отношений с США и их западными союзниками.
Другим объективным фактором является то обстоятельство, что определённая часть общества в различных его сегментах уже ориентируются в большей степени не столько на Россию, сколько на тот же Запад. Так, в кругах, имеющих возможность оказывать влияние на принятие решений, предпочитают отправлять своих детей на учёбу в США, Великобританию, другие западные страны. В Казахстане, успешно вписывающемуся в мировую экономику, подготовка кадров в западных вузах и компаниях, финансовых институтах и т.д. возведена в ранг государственной политики. На тот же Запад, его финансовые институты и оффшоры ориентированы и большинство тех, кто в регионе обладает серьёзными финансовыми возможностями. Наконец, за годы независимости, в западных страна сформировались диаспоры выходцев из всех центрально-азиатских стран.
В США, например, такие города, как Нью-Йорк, Вашингтон, Денвер, Омаха стали своего рода центрами формирования устойчивой таджикской диаспоры, обретающей американскую идентичность, смотрящей на мир через призму интересов США и поддерживающие тесные связи с родной республикой. Примерно, то же самое происходит и в Великобритании.
Немалое число выходцев из Таджикистана и других республик региона обосновались в ОАЕ, живут там и ведут свой бизнес на постоянной основе. Понемногу расширяется присутствие постсоветской выходцев из Центральной Азии в Китае, Турции и т.д. Естественно, все эти реалии не остаются вне поля зрения тех же США.
Следующим важным фактором являются предпочтения среднего класса. В Таджикистане, как и во всей Центральной Азии, он весьма неоднороден. Соответственно неоднородны и его внешнеполитические предпочтения и ориентации. Предпочтения наиболее активного сегмента среднего класса – предпринимателей, определяются их бизнес ориентацией. Естественно, одни из них ведут свои дела с Россией, другие с Китаем, третьи с Ираном, Турцией и странами Персидского залива. Кто-то ведёт дела с коммерческими и некоммерческими структурами США и других западных стран. Эта неоднородность предпочтений вполне может рассматриваться американцами, как положительный для их интересов фактор.
Нельзя не сказать несколько слов и об ориентации СМИ. В Центральной Азии, помимо всего прочего, они активно способствуют формированию общественного мнения в отношении внешнего мира. При этом, для большинства СМИ в регионе характерно то, что в их собственном отношение к России или к Западу никак не просматривается склонность отдавать предпочтение одной или другой стороне. Объективно, для американцев такая равноудалённость региональных СМИ и от США, и от России фактор вполне положительный и соответствующий их интересам.
Фактором, который в перспективе вполне может работать на обеспечение интересов США в России, является практически абсолютная зависимость её внутренней и внешней политики от взглядов, намерений и устремлений её лидеров. Понимание национальных интересов США, при любом президенте и любом составе Конгресса, остаётся практически незыблемым. Отличия могут быть только в нюансах.
В России же, при Борисе Ельцине было одно понимание этих интересов и их защиты. При Владимире Путине, в первых двух его президентских каденциях, оно был существенно иным. При Дмитрии Медведеве третьим. Для нынешней президентской каденции Владимира Путина характерна решительность жёстко, вплоть до массированного применения всей совокупности имеющихся в его распоряжении силовых и дипломатических возможностей, защищать национальные интересы своей страны повсеместно в мире.
Однако президентские сроки правления в России имеют свои конституционные ограничения. И может случиться так, что по истечению конституционных сроков президентских каденций Владимира Путина, а их может быть лишь две, к власти в России придёт человек, чьи взгляды, намерения и устремления будут зеркально противоположны путинским, со всеми вытекающими из этого последствиями, в том числе и для позиций России в Центральной Азии.
После распада СССР, российско-американское противостояние в Центральной Азии всегда имело место. Иногда оно особо не ощущалась, а иногда было вполне осязаемо. Сегодня мы являемся свидетелями достаточно явного повышения градуса противостояния, или борьбы двух держав, пока всего лишь за симпатии государств региона. При этом для самих этих государств самым важным является – действовать в складывающихся обстоятельства таким образом, чтобы исключить повторение в регионе казуса Сирии и Украины. И всегда следует помнить, что случись, паче чаяния, такое, за всё придётся расплачиваться именно им, но никак не России и уж, тем более, не США.
Рашид Гани Абдулло, политолог
Мнение автора может не совпадать с позицией Cabar.asia
12. Там же