Креативно-одетые молодые люди, экипированные айфонами и потягивающие чай-латте, – представители новой городской субкультуры.
26-летний алматинский фотограф Антон резко выделяется из толпы своим стилем. Классическая стрижка с бритыми висками, темные очки в тяжелой оправе точь-в-точь как у Боба Дилана в середине 1960-х. Антон (имя вымышленное) – типичный представитель новой для Казахстана субкультуры хипстеров.
«Я вижу хипстеров в различных местах (в Алматы). Что их объединяет, так это вычурность и творческий подход к одежде, – считает он. – Креаклы всегда опережают общие тренды и адаптируют их под себя».
По словам Антона, он одним из первых стал возвращаться к классическому стилю, придав ему совершенно новое звучание. Эффект достигается за счет смешивания находок из секонд-хенда с базовыми элементами одежды от современных брендов, таких как “Pull&Bear” и “KixBox”.
«[Мой] стиль – это Америка времен депрессии, английские поствоенные годы, Советский Союз времен хрущевской оттепели. Это вернувшаяся классика с обязательным вкраплением чего-то культового, чтобы было заметно», – размышляет он.
В Казахстане понятие «хипстер» впервые вошло в обиход примерно четыре года назад.
Такие алматинские кафе как «Неделька» стали излюбленными местами современной молодежи, представляющей касту хипстеров, одетых в узкие джинсы, топы с оригинальными принтами и винтажные жакеты. В «Недельке» вам предложат тщательно подобранные виды кофе и ранее неизвестные деликатесы, такие как чай-латте. Здесь также можно посмотреть артхаусное кино, обсудить фото-выставки или произведения Чака Паланика и Мишеля Уэльбэка.
Женщины могут быть одеты в бесформенные платья с большими джинсовыми куртками, в то время как мужчины совмещают Levi 501 с клетчатыми фланелевыми рубашками.
Для хипстеров очень важны аксессуары. iPhone в целом не столь распространен в Казахстане и потому считается ценным владением. В руках у хипстеров можно увидеть и ретро-фотоаппарат, и яркий кожаный блокнот, и стильную курительную трубку.
Казахстанский писатель Юрий Серебрянский стал причислять себя к хипстерам сравнительно недавно и готов поспорить с тем, что хипстеры поверхностны и равнодушны. «Сейчас у людей сложилось стереотипное впечатление о том, что хипстеры не стремятся к чему-либо, а отношение к окружающему миру у них весьма безразличное, – сказал он. – Хипстеры и читают, и думают, а не только потребляют».
Серебрянский написал десятки повестей, одна из которых стал обязательной для прочтения в казахских университетах. Он также редактирует журнал польской диаспоры в Казахстане. Собеседник IWPR рассказал, что стал хипстером несколько лет назад, после того как модный канал наградил его премией «Литературное открытие года».
«После этой награды я стал другим. У меня появилось желание хорошо одеваться, пить кофе, иметь макбук и ходить на тусовки», – говорит Серебрянский.
«Я часто что-то покупаю во время путешествий, потом одеваю неожиданно. Это как связь с чем-то вне этой реальности. Ведь даже значок – метафора. Пиджак из Чианг Мая, фенечка, укороченная женой хозяйки лавки – филиппинкой. Это дает мне внутренний бэкграунд поведения. Мне это всегда нужно. Это диалог с самом собой», – добавил Серебрянский.
Антон и Юрий необычны, как и большинство казахстанских хипстеров. Также как и их единомышленники на западе, они предпочитают не идентифицировать себя с этой субкультурой.
Психолог Ирина Волкова пояснила, что нежелание идентифицировать себя с какой-то определенной субкультурой может уходить корнями во времена стигмы.
«Основное правило хипстера – “не сознаваться, что ты – хипстер”, так говорят о себе те, кто со стороны соответствует нашему о том представлению. Это что-то сродни термину “стиляги” конца 50-х годов. Тогда это понятие также было неоднозначным, в устах одной части населения, это была наиболее продвинутая молодежь, с креативным восприятием себя и реальности. Другие считали их представителями чуждой, почти “вражеской” идеологии, ставящих под сомнение нравственные ценности общества, – объясняет Ирина Волкова.
Как говорит Волкова, хипстеры – это преимущественно городская молодежь среднего класса. Знание английского и других иностранных языков позволило им получить доступ к новинкам мировой культуры, в частности, современному искусству, моде и музыке.
Они одни из немногих, кто может позволить себе работать за ноутбуком в городских кафе.
Подобно своим современникам в других странах, казахстанские хипстеры, как правило, заняты в сфере дизайна, фотографии, медиа, рекламы и маркетинга, что само по себе уже необычно в консервативном обществе.
Другие атрибуты хипстеров, привычные на Западе, такие как, например, обширные татуировки, не так распространены в Казахстане, так как татуировки ассоциируются с тюремной культурой.
По мнению социолога и президента общественного фонда «Центр социальных и политических исследований “Статегия”» Гульмиры Илеуовой, наибольшее количество хипстеров сконцентрировано в Алматы – финансовом и культурном центре страны. Она считает, что именно в Алматы к этому располагает обстановка: работают модные кафе, проводятся фестивали под открытым небом, пикники, творческие выставки и так далее.
Столица же, Астана, более формализована и бюрократична.
«На севере Казахстана сложнее быть модным из-за климатических особенностей. Кроме того, в Алматы и доходы намного выше, чем в любом другом регионе страны», – говорит Илеуова.
Типичная в западных столицах одежда и ее стили непопулярны среди казахстанцев, предпочитающих приглушенные черные и серые цвета. Здесь считается нецелесообразным покупать яркую, маркую одежду.
Илеуова убеждена, что в таком консервативном обществе, как Казахстан, альтернативные городские субкультуры всегда будут в меньшинстве, и лишь небольшое количество людей будет разделять их вкусы.
По ее словам, «члены этой субкультуры поддерживают свои ценности внутри этой группы, но они не готовы и не желают транслировать свои идеалы и принципы более широким слоям населения».
Василина Атоянц-Ларина, журналист в Алматы.
Данная публикация была подготовлена в рамках проекта «Усиление потенциала и налаживание мостов между народами Центральной Азии», осуществляемого при финансовой помощи Министерства иностранных дел Норвегии.