«Страх, оставшийся у населения со времен недавней гражданской войны все еще очень силен, и он культивируется месседжами с экранов телевидения, что к кровопролитной войне в начале 90-х годов прошлого века привели именно многопартийность и оппозиция», – о ближайших тенденциях в развитии политической ситуации в стране рассуждает аналитик из Таджикистана специально для CABAR.asia.
В Таджикистане формально существует многопартийная система, являющаяся одним из важных столпов демократического общества. Однако на самом деле, в стране давно уже действует сильная президентская власть, а оппозиционные партии так и не смогли доказать свою дееспособность. При том, что деятельность оппозиционных партий является необходимым условием для страны, позиционирующей себя демократическим и правовым государством. Конструктивная критика является основой прозрачной деятельности правительства и развития гуманистических процессов в обществе.
До сентября 2015 года на политической арене Таджикистана осуществляли деятельность восемь политических партий. После запрета и объявления террористической Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) их осталось семь:
1. Народная демократическая партия (НДПТ),
2. Аграрная партии (АПТ)
3. Партия экономических реформ Таджикистана (ПЭРТ)
4. Коммунистическая партия (КПТ),
5. Демократическая партия (ДПТ),
6. Социалистическая партия (СПТ),
7. Социал-демократическая партия (СДПТ)
В нижней палате парламента Маджлиси Намояндагон, избранной в марте 2015 года, присутствуют представители первых пяти партий. Ни одна из оппозиционных партий в новый состав таджикского парламента не вошла. Проправительственные эксперты интерпретируют присутствие представителей пяти партий в парламенте как наличие политического плюрализма – признака демократического общества. И все же подавляющее большинство мест в парламенте принадлежит правящей НДПТ, руководит которой президент, Эмомали Рахмон. А наличие одного или даже трех депутатов от других партий никак не отражает реальную расстановку политических сил в стране.
Анализ функционирования политических партий
Две из пяти представленных в парламенте партий – Аграрная партия и Партия экономических реформ были созданы в 2005 году, накануне предстоящих на следующий год президентских выборов, в коридорах самой власти. Тогда в течение очень короткого периода времени, оставшегося до выборов в ноябре 2006 года, обеим партиям «удалось» набрать членов и получить право на участие в избирательной кампании. Важно отметить, что две эти партии являются сателлитами правящей НДПТ. Взамен на такую лояльность им обеспечили постоянные кресла в Маджлиси Намояндагон, нижней палате парламента Таджикистана.
Сегодня крупнейшим и наиболее активным политическим образованием в Таджикистане является партия президента – НДПТ. У этой партии есть все необходимые атрибуты: собственное издание, сайт и постоянная штаб-квартира во дворце «Вахдат». Сообщается, что число её членов доходит до 230 тысяч человек. В 1998 году она была переименована из Народной в Народную Демократическую, и действующий президент Эмомали Рахмон был избран ее председателем. Стоит отметить, что программы правительства и партии идентичны.
Коммунистическая партия до последних парламентских выборов 2015 года всегда имела представителей в парламенте. Оставшаяся в наследство от советского периода после появления НДПТ, учрежденной бывшими коммунистами, она постепенно потеряла свое место и значение, и в настоящее время не имеет никакого влияния на политическую и социальную жизнь страны. Ее бессменный с 1990 года председатель Шоди Шабдолов изредка критикует инициативы правительства, особенно в сфере социального обеспечения, однако, в целом, в сильной оппозиции замечен не был.
Единственной партией, находящейся в оппозиции правительству и НДПТ, после закрытия и объявления запрещенной ПИВТ, остается Социал-демократическая партия под руководством Рахматилло Зойирова, известного юриста. За весь период своего существования эта партия несколько раз принимала участие в выборах, однако так и не смогла пройти пятипроцентный барьер, необходимый для вхождения в парламент. Численность членов партии определяют в 8 тысяч человек, в основном это представители интеллигенции. Известно о нескольких партийных ячейках в городах и районах страны.
Попытки объединения оппозиции
У оппозиции было несколько попыток объединения, но все попытки оказались безрезультатными.
Наиболее известный случай произошел в 2013 году, накануне очередных президентских выборов, когда СДПТ совместно с запрещенной теперь ПИВТ и рядом гражданских активистов выразила намерение выступить на выборах с единым кандидатом. Рахматилло Зойиров предполагал, что этим кандидатом будет именно он. Однако ПИВТ, обладающая большими ресурсами и большим количеством членов, по известной только его руководству причине решила не поддерживать его кандидатуру. Она выдвинула кандидатом беспартийную правозащитницу, Ойнихол Бобоназарову, которая хотя и известна среди гражданского общества своим оппозиционным настроем, но из-за непродуманности предвыборной стратегии и, по всей видимости, разногласий между участниками коалиции, так и не дошла до финишной прямой. В итоге, Ойнихол Бобоназарова не смогла принять участия в тех выборах.
После разгона ПИВТ и ареста членов ее Политсовета, Рахматилло Зойиров, по всей видимости, находится за пределами страны. Порой в социальной сети Facebookпоявляются его посты с комментариями по поводу того или иного события, происходящего в стране. Однако и эта партия не представляет собой сильной оппозиции. http://rus.ozodi.org/content/article/27533869.html
Нужно отметить, что ПИВТ (ныне запрещенная), до выборов 2005 года не входила ни в какие оппозиционные блоки и всегда шла на любые выборы самостоятельно. До выборов 2015 года, она всегда имела в парламенте два кресла. И только после того, как она стала завоевывать сторонников среди неисламского населения, может быть, из-за своего достаточно светского лидера, Мухиддина Кабири, либо из протестных соображений, она стала подвергаться давлению и гонениям.
Многие в Таджикистане склонны считать, что ПИВТ вошла в блок оппозиционной коалиции перед президентскими выборами 2013 года из-за общественного давления и критики в СМИ по поводу ее бездействия. Этот блок просуществовал до сентября 2015 года.
Как «раскалывали» оппозицию
На самом деле, по мнению многих наблюдателей, мощная оппозиция в Таджикистане существовала в начале девяностых годов прошлого века, после развала СССР, когда каждая его республика получила независимость. Однако спустя всего два десятка лет, Эмомали Рахмон, пришедший к руководству страной в результате победы Народного фронта в гражданской войне, смог настолько укрепить свою власть, что от прежней оппозиции остались лишь слабые воспоминания.
С оппозицией в нынешнем Таджикистане умеют искусно бороться. В настоящее время ситуация сложилась так, что почти всех более или менее заметных лидеров в стране из политического поля жестко выдавливали. Вот лишь некоторые из них: Махмадрузи Искандаров- лидер Демократической партии (арестован в 2004 году, осужден на 23 года), его преемник Рахматулло Валиев (ушел из политики, сама партия расколота), Сафарали Кенджаев, лидер Социалистической партии, (убит в 1999 году), его преемник – Мирхусейн Назриев (также – вне активной политики, партия была расколота), Зайд Саидов, лидер так и не созданной партии «Новый Таджикистан», (арестован в мае 2013 года, осужден на 29 лет), Умарали Кувватов, лидер оппозиционной Группы 24, созданной за границей (убит в марте 2015 года в Турции).
Вероятнее всего, список не завершен. На самом деле, никто из этих лидеров не был слишком опасен для правительства. Однако все эти события наводят на мысль, что даже возникновение потенциального лидера, который может составить конкуренцию нынешнему правителю или его преемникам, власти не приемлют.
ПИВТ утратила свое значение как оппозиция
Между тем, нельзя оспорить тот факт, что в новейшей истории Таджикистана оппозиционные силы никогда не были сильны и объединены. Разногласия и конкуренция между ними существовали всегда. Алим Шерзамонов, председатель ячейки Социал-демократической партии в Горном Бадахшане говорит о том, что в сложившейся ситуации есть вина и самой оппозиции. «Дело в том, что за после подписания Мирного соглашения оппозиционные партии и организации потеряли единство и взаимосвязанность, а правительство, пользуясь политикой “Разделяй и властвуй”, увеличивало брешь между ними, и убирало одного за другим со сцены».
С запретом деятельности ПИВТ – единственной религиозной партии на постсоветской территории (более 40 тысяч действительных членов, официальная штаб-квартира в Душанбе и десятки региональных офисов), которая три раза по пять лет была представлена в парламенте до выборов 2015 года, в стране не осталось никакой оппозиционной силы, способной заставить власти прислушаться к ее голосу. По мнению многих наблюдателей, ПИВТ, как политическая оппозиция, потеряла свое значение уже тогда, когда, опасаясь обвинений в разжигании войны, ее руководители стали вести компромиссную политику.
Между тем, пока ПИВТ открыто присутствовала в политической системе страны, она имела воздействие на формирование политического мнения общества, поскольку владела для этого серьезной базой. Учитывая имеющиеся у партии издания, журналы, сайт и ее комплексную инфраструктуру, партия могла оказывать влияние, как на общество, в целом, так и на некоторые действия правительства. И уже одно то, что Таджикистан являлся единственной страной в регионе, где легально действовала исламская партия, это давало надежду на то, что страна идет в сторону укрепления многопартийности.
Несмотря на то, что партия никогда не предлагала никаких экономических или социальных реформ, тем не менее, именно ПИВТ стимулировала правительство на положительные изменения. Например, после того, как ПИВТ сделала ставку на участие женщин в политической жизни партии, власти также обратили свое внимание на гендерные вопросы. ПИВТ сделала ставку на молодежь, и правящая НДПТ также активизировала свою работу с этими социальными слоями, и подобных примеров немало.
Сильный прессинг и давление на партию, начавшиеся после их успехов в выборах в парламент в 2005 и 2010 годах, которые, по всей видимости, насторожили правительство, особенно увеличились в последние два года. Несмотря на преследования и гонения на членов ПИВТ (обвинения в разврате и публикация материалов оскорбительного характера в газетах и ТВ программах, закрытие местных офисов и типографий, арест по ложным обвинениям ее активистов), руководство партии продолжало хранить молчание. Оно не организовало ни одного протестного пикета или шествия, не оказало сопротивления даже в рамках норм действующего законодательства.
Но все эти уступки и “политика толерантности” привели к ликвидации партии. В итоге бездействие привело к тому, авторитет и влияние ПИВТ в таджикском обществе окончательно были утрачены. Поэтому, когда правительство запретило деятельность Партии исламского возрождения Таджикистана и арестовало весь ее руководящий состав по обвинениям в пособничестве террористам, это не вызвало ни протестов, ни демаршей.
Формальная многопартийность
Несмотря на старания правительства показать, что в стране действует многопартийная система, она так и не была сформирована. Все попытки ее создания потерпели неудачу и связано это, на наш взгляд, с несколькими причинами:
1. Отсутствие серьёзной и сильной оппозиции привело к тому, вертикаль президентской власти в стране значительно укрепилась. В Таджикистане к оппозиции относятся, как к силе, угрожающей безопасности и стабильности. И суть заключается в том, что грань между безопасностью и стабильностью государства и безопасностью самого бессменного правителя стирается.
2. С акцентом на традиционные устои общества можно отметить, что в Таджикистане, больше доверяют и полагаются на предводителя или лидера, нежели на политические партии и объединения.
3. Страх, оставшийся у населения со времен недавней гражданской войны все еще очень силен, и он культивируется месседжами с экранов телевидения, что к кровопролитной войне в начале 90-х годов прошлого века привели именно многопартийность и оппозиция.
4. Не имеющие традиций демократической преемственности власти, пришедшие к управлению силовыми методами правительства, перед которыми открылся доступ к огромным ресурсам, используют страх населения, подавляя любое проявление критики и конкуренции, подчеркивая нежелание делиться этой властью.
Заключение
Президент Эмомали Рахмон, находящийся у власти почти 24 года, основательно «расчистил» поле своей деятельности от любой критики и обеспечил себе, тем самым, политическое долгожительство. Об этом свидетельствуют недавние поправки в таджикском законодательстве, которые безоговорочно принял «многопартийный» парламент. Согласно им нынешний президент объявляется Лидером нации, основателем мира и единства и имеет право избираться, а, может быть, даже без избрания оставаться у власти столько, сколько ему захочется.
Нарушение законных политических интересов большой группы общества, ущемление прав верующих и ограничение виртуального пространства для высказывания в социальных сетях и т.п., может быть довольно рискованной игрой. Подобный опыт Таджикистан уже имеет, причем, в новейшей истории. В конце прошлого века тогдашнее правительство также не отреагировало на голос своей политической оппозиции, что, в конечном итоге, наряду с другими факторами, привело к появлению военного противостояния и хаоса в Таджикистане.
Впрочем, нельзя прогнозировать, что в Таджикистане в ближайшей перспективе произойдет социальный взрыв, и нынешнее правительство уйдет со сцены, учитывая, что пока что для этого нет предпосылок. Правительство Эмомали Рахмона обладает всеми необходимыми ресурсами для удержания власти. Открытой оппозиции внутри страны нет, как нет и лидеров, которые могли бы конкурировать с ним. Есть небольшая оппозиция за рубежом, к которой присоединился Мухиддин Кабири, лидер запрещенной ПИВТ, однако, как показывает опыт, большого влияния внутри страны она не имеет, поэтому особой опасности для правящего режима не представляет.
Нынешнее правительство поддерживается несколькими внешними геополитическими игроками, особенно Китаем и Россией, не заинтересованными в нестабильности в этом регионе. Страны Запада также безмолвствуют, ограничиваясь незначительной критикой в адрес властей Таджикистана по поводу нарушения прав человека, политических свобод и т.д. Поэтому можно предположить, что президент Таджикистана обеспечил себе пожизненный срок, и, скорее всего, сценарий передачи власти по кровнородственному признаку.
Единственной угрозой для власти Эмомали Рахмона остается экономическая нестабильность и возвращение домой огромной армии трудовых мигрантов из России. В случае, если правительство не найдет возможности обеспечить их рабочими местами и будет продолжать оказывать давление на население, к примеру, обременяя дополнительными налогами, и ограничивая их в социально-экономических правах, социальный взрыв неизбежен. Бедность – важный фактор многих революций, который присутствует в Таджикистане.
До недавнего времени уровень бедности в республике удалось значительно снизить, в том числе, и благодаря миграции таджикских граждан в другие страны. По официальным данным, уровень бедности снизился с 73% в 2004 году до 32% в 2014. Но из-за экономического кризиса в Российской Федерации и ужесточения правил пребывания иностранных граждан в этой стране, все большее число таджиков не видят оснований и смысла оставаться там. Уже сейчас объемы денежных переводов трудовых мигрантов сократились более чем в три раза, что вызвало девальвацию национальной валюты, значительно ухудшение жизни населения и другие негативные последствия. В силу чего можно отметить, что расклад сил в правительственных структурах все-таки может измениться не в пользу Эмомали Рахмона.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции cabar.asia