«Если радикализм и экстремизм имеют политическую природу, и черпают свои силы из социально-экономических и политических проблем в государстве, то тогда возникает вопрос целесообразности предпринимаемых государствами мер по предупреждению радикализма. Не становятся ли эти же меры невольными катализаторами еще большего роста недовольства и жгучей социальной несправедливости, и как следствие радикализации общества», – задается вопросом в своей статье, написанной для CABAR.asia, Замира Исакова, эксперт по вопросам безопасности, магистр Академии ОБСЕ.
Растущее влияние ИГИЛ на страны Центральной Азии стало одним из ключевых вопросов на повестке дня сентябрьского заседания Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) в Душанбе.[1] Что, впрочем, не удивительно, учитывая усиливающуюся угрозу международного терроризма во всем мире. Тем более что по официальной статистике за последнее время число приверженцев ИГИЛ пополнилось большим количеством выходцев из Центральной Азии. А от безопасности в регионе во многом зависит и безопасность России, которая играет ключевую роль в ОДКБ. В случае успеха радикалов из числа приверженцев ИГИЛ в регионе, Центральная Азия может стать поставщиком угрозы на территорию России. Лидеры государств – членов ОДКБ четко выделили угрозу террористических и экстремистских организаций, питающих политический, религиозный, и социальный радикализм.[2] Принимая во внимание и понимая последствия проблемы, государства-члены Организации «продолжают координировать внешнеполитические позиции, выступать с совместными заявлениями…, наращивать поддержку усилий по поиску взаимоприемлемых решений проблем…».[3]Насколько высок потенциал ОДКБ и правоохранительных органов государств-членов Организации, прежде всего стран Центральной Азии в противостоянии современным угрозам? Детальный анализ позволит найти объективный ответ на эти вопросы.
Действие = бездействие?
ОДКБ была создана в 2002 году на основе Договора о коллективной безопасности, подписанного в 1995 году. Государствами-членами ОДКБ являются Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан Россия и Таджикистан. Несмотря на благородную цель «укрепления мира, международной и региональной безопасности и стабильности…»[4], ОДКБ зачастую воспринимается, как неэффективная организация, созданная лишь в противовес НАТО и обладающая нелестным эпитетом – «клуб диктаторов».
Такую оценку Организация заслужила пассивной позицией во времена острой необходимости оказания помощи и малым количеством реальных результатов в обеспечении безопасности и урегулирования конфликтов. К примеру, в Кыргызстане ОДКБ ассоциируется с бездействием Организации в 2010 году во время ожесточенных межэтнических столкновений на юге республики. Как отмечает Валентин Богатырев «ответом на отчаянное обращение главы временного правительства…стало заявление тогдашнего президента Медведева… что вопрос о вмешательстве ОДКБ не может рассматриваться, так как такого рода реакции не предусмотрены ни уставом организации, ни какими-либо соглашениями».[5]Однако, ситуацию, связанную с обращением Кыргызстана, называют неоднозначной, ссылаясь на незаконный захват власти и оперирование на тот момент временного правительства,[6]на помощь со стороны ОДКБ означало бы поддержку нелегитимной смены власти.
Политика невмешательства ОДКБ также была применена во время протестов в Жанаозене в декабре 2011 г., и в 2012 году во время конфликта на севере Таджикистана в Горно-Бадахшане. Но будет справедливо отметить, что только Кыргызстан в 2010 году обратился с официальным обращением о помощи в ОДКБ, в остальных случаях государства приняли решение разрешить нестабильные ситуации на своих территориях самостоятельно.
Генеральный секретарь ОДКБ Николай Бордюжа на критику в адрес организации отвечает, что ОДКБ была создана для реакции на внешние угрозы, а не на внутренние.[7]Но события на юге Кыргызстана позволили Организации извлечь определенные уроки в частности о том, что ОДКБ «нужно оказывать помощь руководству — руководству де-факто, а не де-юре на тот момент».[8]Несмотря на эти аргументы и помощь ОДКБ, оказанную после урегулирования силами самого Кыргызстана напряженности на юге республики в 2010 году, кыргызстанцы практически поставили клеймо недееспособности организации в обеспечении безопасности.
На чем ОДКБ держится…
Но, как отмечает Дэвид Льюис, в последние годы Россия стремится заполнить существующую брешь и ответить на современные вызовы и угрозам через усиление потенциала ОДКБ.[9]Ввиду Афганской проблемы ОДКБ повышает потенциал Коллективных сил оперативного реагирования (КСОР), которые были созданы по примеру Коллективных сил быстрого развертывания (КСБР, 2001 год). КСБР были инициированы для противостояния силам, угрожающим странам Центральной Азии и в ответ на вторжение группы религиозных экстремистов в 1999-2000 гг. на территорию Кыргызстана. В случае неожиданного наступления групп вооруженных экстремистов потенциал КСБР в лице четырехтысячной армии будет использован для противостояния им и защиты Центральной Азии.[10]
В 2009 году было принято решение о создании Коллективных сил быстрого реагирования (КСОР) ОДКБ. КСОР стали ответом ОДКБ на современные вооруженные угрозы и являются единственной структурой ОДКБ, которая призвана обеспечивать коллективную безопасность государств-членов Организации. И ее усиление единственно возможная деятельность государств-членов для обеспечения безопасности и противостояния угрозам. КСОР состоят из 20000 хорошо подготовленных солдат готовых дать отпор практически всем угрозам, за исключением межгосударственных конфликтов. Ежегодно КСОР участвуют в практических учениях, которые, помимо прочего, имеют демонстративный характер.
Государства-члены ОДКБ возлагают большие надежды на потенциал КСОР, который стал «важным фактором безопасности в зоне ответственности ОДКБ, в том числе сдерживания экстремистских и террористических устремлений…».[11] В этом году КСОР выдержали внезапную проверку на прочность, и за два с половиной дня были переброшены на территорию Таджикистана. [12]Об этом упоминалось в отчете Бордюжи, который тот держал на сентябрьском заседании ОДКБ. В докладе отмечается операция «Канал», в рамках которой велась работа по борьбе с незаконным оборотом наркотиков и оружия. В 2014 г. приступила к работе Рабочая группа по борьбе с терроризмом и экстремизмом (состоит из членов советов обороны, и представителей заинтересованных ведомств государств-членов ОДКБ),[13] которая должна укрепить координационный механизм Организации. Совместные мероприятия под условным названием «ПРОКСИ» поспособствовали информационной безопасности. С начала 2015 года обнаружено и заблокировано более 50 тысяч сайтов экстремистской направленности.[14]
А в чем собственно проблема…
Несмотря на все вышеперечисленные достижения ОДКБ оценивается как не слишком сильная организация. Можно выделить две основные причины сравнительной неэффективности организации:
Во-первых, геополитическое противостояние мировых держав и их стратегия переманивания на свою сторону малых игроков. Как отмечает редактор общественно-политического журнала «Центр Азии» Султан Акимбеков, подобная политика переманивания и, как следствие, непоследовательность центрально-азиатских стран не позволяет ОДКБ оперативно действовать в современных условиях.[15]
Во-вторых, внутренние проблемы ОДКБ, которые исходят из уставных отношений. В частности, непродуманный механизм обязательного принятия консенсуса в оказании помощи может заметно тормозить своевременное реагирование ОДКБ. О таких сложностях при принятии оперативных решений об оказании помощи Кыргызстану в 2010 году в своем интервью рассказал Николай Бордюжа.[16]По мнению некоторых российских аналитиков, тут могла иметь место «завышенная оценка государствами региона своего национального суверенитета».[17]
Существующие внутренние разногласия не дали возможности ОДКБ проявить себя, когда такая возможность предоставлялась. Таким образом, упущенные возможности показать реальную мощь Организации, как структуры, которая ставит своей целью обеспечение безопасности, внесли большой вклад в существующий на сегодняшний день имидж организации.
Повышение авторитета организации, как на внутренней, так и на внешней арене целиком и полностью зависит от того, как Организация поведет себя в чрезвычайной ситуации. Хотя маловероятно, что ОДКБ окажет помощь, если экстремистские группы будут сформированы из граждан самой Организации. По словам советника ОДКБ Алексея Никифорова «если в Киргизию или Таджикистан прорвутся группы, сколоченные в основном из бывших граждан этих стран, бежавших в ИРА или в Пакистан, то, скорее всего, ОДКБ не будет направлять на помощь свои формирования».[18] В случае успешного выступления организация смогла бы обелить свое имя и прочно укрепиться на мировой арене в качестве реально действующего превентивного и реактивного механизма противодействия любым угрозам. Однако для этого, Организации необходимо пересмотреть свою концепцию «неоказания помощи пока не просят» и внести соответствующие коррективы в существующие основополагающие документы ОДКБ.
Подводя итоги, можно заключить, что ОДКБ обладает определенным потенциалом оперативного реагирования на современные вызовы, в том числе терроризм и экстремизм. А общая стратегическая цель всех государств-членов ОДКБ является основной сильной стороной Организации. Однако, как отмечает генеральный секретарь ОДКБ Николай Бордюжа, Организация должна «уделять особое внимание совершенствованию выработанных…механизмов обеспечения коллективной безопасности».[19]
А что на местах?
В недавней публикации Евразийского совета иностранных дел (EurasianCouncilofForeignAffairs) говорится о растущей роли Центральной Азии в борьбе с терроризмом и подчеркивается, что страны региона должны повышать свой потенциал в противодействии вооруженному экстремизму и радикализму.[20]
Уничтожение террористов в Атырау в 2011 году, спецоперация Государственного комитета национальной безопасности (ГКНБ) Кыргызстана этим летом, предотвращение «террористических атак» путем обезвреживания взбунтовавшегося генерала Абдухалима Назарзода спецслужбами Таджикистана, преследование беглых преступников в Кыргызстане, которые по сообщениям спецслужб связаны с запрещенными религиозными течениями, два недавних «небольших теракта» в Ташкенте[21] свидетельствуют не только о всплеске активности так называемых террористов, но и показывают всю серьезность намерений лидеров государств Центральной Азии в борьбе с ними.
Хотя искренность этих намерений подвергается большому сомнению со стороны экспертного сообщества, которое обеспокоено поспешностью навешивания ярлыков «террористов и радикалов» без достаточной доказательной базы. В академических кругах уже давно задаются вопросом, нависла ли над странами Центральной Азии реальная угроза радикализма, вооруженного экстремизма и терроризма. В настоящее время большинство аналитиков склоняются к тому, что проблема, как такова в разы утрирована и сделано это намеренно.
По мнению Эрики Марат, властьимущие часто используют страшилку «исламского экстремизма» с целью подавления оппозиции.[22]TheDiplomat в статье «Центральная Азия и фантом ИГИЛ» также задается вопросом «а был ли мальчик?», и утверждает, что эта угроза преувеличена и используется для оправдания жестких мер по отношению к неугодным.[23]В отсутствии интереса к региону со стороны ИГИЛ уверены и авторы отчета Польского института международных отношений. Авторы отчета уверены, что лидеры пяти стран постараются использовать феномен в корыстных целях, таких как повышение потенциала спецслужб, и получения денежных средств для укрепления пограничных постов. Основным источником этих благ, скорее всего, станет Россия и связано это с тем, что большинство выехавших из Центральной Азии для участия в боевых действиях на территории Сирии были завербованы в России.[24]Джон Хизершоу и Дэвид Монтгомери также уверены в «мифическом» происхождении религиозного экстремизма, и его скорее политического влияния.[25]
В качестве примера применения термина радикализма в политических целях властями республики приводится уничтожение генерала Назарзода и его сподвижников в Таджикистане. [26] Как утверждает Аркадий Дубнов в своем интервью для TheDiplomat, власти Таджикистана хотят показать, что республика является своего рода форпостом в борьбе против ИГИЛ и несет значительный урон из-за террористов. Так не тривиально руководство страны пытается использовать преувеличенную угрозу ИГИЛ, как оправдание/объяснение своих поступков перед международным сообществом.[27]
Манкуртизация и ответ государственных спецслужб
Лидеры центрально-азиатских республик единодушно заявляют, что радикализм имеет место быть и жители стран являются жертвами манипуляций и влияния экстремистских группировок. Так, Алмазбек Атамбаев заявил, что «за широкой исламизацией стоит идея превратить кыргызов в манкуртов».[28] Таким образом, глава республики предостерегает народ о том, что путем исламизации населения некие действующие лица стремятся лишить население страны ее корней. Проанализировав публичные заявления лидеров стран много заключить, что в своих речах главы республик не привыкли различать исламизацию, радикализацию, экстремизм и терроризм друг от друга, часто используя их как синонимы.
В результате этого правоохранительные органы республик начали развернутую охоту на ведьм, запрещая носить религиозные атрибуты, молиться и носить бороды. Такие методы были предприняты в Узбекистане и Таджикистане. Широкую огласку получил случай заключения 23-летнего студента Умара Бобожонова в Вахдате (Таджикистан) за ношение бороды. По сообщениям Таджикистанских новостных служб он был жестоко избит, в результате чего молодой человек скончался.[29]Итак, криминализация или объявление вне закона всего «нетрадиционного» стали основной тактикой противодействия радикализму. Так или иначе, любое действие регулируется законами республики. Поэтому имеет смысл ознакомиться с механизмами решения проблемы, прописанными в законах трех государств-членов ОДКБ: Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан.
Казахстан руководствуется Законом «О противодействии экстремизму», принятом в 2005 году, в котором выделяется взаимодействие всех действующих лиц, как самый главный инструмент борьбы с экстремизмом. На этом делается акцент и в «Государственной программе по противодействию религиозному экстремизму и терроризму в Республике Казахстан на 2013-2017 годы». Условно говоря, сотрудничество государственных служб с иностранными и международными организациями – рецепт для профилактики в Казахстане. Проверку на готовность противостоять деструктивным силам Казахстанские спецслужбы прошли еще в 2011 году (активность террористических групп в Атырау). Меры, предпринятые правоохранительными органами, многими были признаны действенными. Как отмечает подполковник, старший опер уполномоченный 10 Главного управления МВД (ГУ МВД) Кыргызстана Ратбек Турусбеков действия казахстанских правоохранительных органов привели к большому оттоку экстремистских групп из страны.[30]В 2014 году Назарбаев подписал новый Уголовный кодекс, согласно которому ужесточается ответственность за проявление экстремизма, терроризма и распространение радикальных идей.[31]
В Кыргызстане экстремизм признается одной из основных угроз безопасности. В связи с этим был принят ряд законодательных актов, включая Закон Кыргызской Республики «О противодействии экстремистской деятельности» от 2005. Согласно данному Закону, борьба с проявлениями экстремизма это прерогатива государственных органов, но соответствующие ведомства могут бороться с экстремизмом совместно с религиозными организациями, общественными объединениями и другими. Противодействие экстремизму также выделено и в «Концепции национальной безопасности Кыргызской Республики», принятой в 2012 году. В статье «Ислам в Кыргызстане: рост разнообразия» Франко Галдини пишет о проблематичной формулировке угрозы в Концепции. Согласно автору документ отождествляет исламизацию с радикализацией, что можно счесть за своего рода провокацию. [32] Не определенная дефиниция проблемы ставит не четкие задачи спецслужбам республики в борьбе с радикализмом, вследствие чего преследованию подвергаются все так называемые «неформалы», которые проповедуют «нетрадиционный ислам».[33]Чтобы купировать распространение «нетрадиционного ислама» и его негативного влияния в 2014 году было принято Решение Совета Обороны Кыргызской Республики «О государственной политике в религиозной сфере». Решение несет больше рекомендательный характер для всех заинтересованных сторон, включая религиозные организации.
Таджикистан долгое время считался примером мирного сосуществования светской власти и политического ислама. Но 28 августа этого года властями страны было принято решение о запрете деятельности Исламской партии возрождения.[34]Заявление было сделано вместе с другими запрещающими заявлениями: теперь запрещено носить исламскую одежду и отращивать бороды. В Таджикистане правоохранительные органы действуют в соответствии с Законом «О борьбе с экстремизмом» от 2009 года и согласно «Единой Концепции по борьбе с терроризмом экстремизмом», принятой в 2006 году. В 2014 году Таджикистан объявил о дополнениях в Уголовный кодекс республики, согласно которым лица, участвующие в боевых действиях в других странах могут быть осуждены на срок от 12 до 20 лет.[35]Авторы отчета Международной кризисной группы предполагают, что меры эти предпринимаются для того, чтобы не допустить возвращения боевиков. [36]
О правоохранительных органах Кыргызстана
На самом высоком уровне деятельность по недопущению экстремизма и радикализма ведет Совет обороны аппаратов Президента и Правительства. Координирующую роль между всеми акторами играет ГКНБ, который разрабатывает концептуальные положения, вырабатывает основные предложения совершенствования законодательств, и анализирует угрозы терроризма и экстремизма. Активную роль в профилактике играет Министерство внутренних дел, в особенности 10 ГУ МВД. Также важными полномочиями по предупреждению экстремизма и терроризма обладает Генеральная прокуратура.
Помимо правоохранительных органов в предупреждении радикализма участвуют и другие организации. Например, Государственная комиссия по делам религии, играющая активную роль в плане разработки и реализации мер по предупреждению религиозного радикализма. В частности, специалисты Комиссии дают экспертную оценку материалам, которые имеют признаки экстремизма.
На первый взгляд все превентивные и реагирующие механизмы на месте и кажутся действенными. По словам Ратбека Турусбекова, подполковника милиции, в 2012 году ГКНБ удалось предотвратить череду терактов и запретить деятельность ряда террористических организаций (Жайшуль Махди, Ансаруллох и др).[37]Однако методы борьбы с радикализмом зачастую сводятся к преследованию религиозных людей. Житель села Джалал-Абадской области отметил, что, будучи религиозным человеком, постоянным прихожанином мечети и верным последователем всех канонов ислама человек рискует стать объектом пристального внимания со стороны представителей правоохранительных органов, что в условиях их вседозволенности представляет большой риск.[38]
Об ошибочности ведения тактики преследования и повсеместного подозрения религиозных людей заявляют не только аналитики, но и обычные граждане. Как замечает член ОПЦ (Общественно-профилактический центр) города Кызыл-Кии (Баткенская область), социальные портреты 60 выехавших из города людей для участия в боевых действиях в Сирии значительно разнятся. Различны социальные статусы, степень религиозности, возраст, сфера деятельности, уровень образования и достаток. По словам их родных, различаются и мотивы: некоторые молодые люди едут, соблазнившись высокой оплатой, другие идеей, третьи просто поддались общей «модной тенденции», а четвертые едут по религиозным соображениям.[39]
Как справедливо отмечает полковник Марат Абдылдаев и старший преподаватель института переподготовки ГКНБ Кыргызстана, рост популярности радикальных идей является ответом части общества на внутренние неразрешенные социальные, экономические и политические проблемы. По мнению Абдылдаева «постепенно … негатив аккумулируется в … фундаменталистские и религиозно-политические доктрины».[40]
Если радикализм и экстремизм имеют политическую природу, и черпают свои силы из социально-экономических и политических проблем в государстве, то тогда возникает вопрос целесообразности предпринимаемых государствами мер по предупреждению радикализма. Не становятся ли эти же меры невольными катализаторами еще большего роста недовольства и жгучей социальной несправедливости, и как следствие радикализации общества. Тем более что, как отмечает Ратбек Турусбеков подполковник милиции зачастую жесткие меры имеют обратный эффект и порождают противодействие.[41]
Заключение
Говоря о потенциале правоохранительных органов и мерах по противодействию деструктивным явлениями можно заключить, что если потенциал и есть, то он невысок. Связано это, прежде всего, с недостаточной подготовленностью кадров, ведь сами же представители правоохранительных органов признают, что на сегодняшний день спецслужбы не обладают необходимыми навыками для предупреждения и борьбы с радикализмом.[42] Вся борьба сводится к изъятию подозрительных материалов, подозрительность которых уже отдельный вопрос и преследованию религиозных лидеров.[43]Требования количественных показателей раскрываемости преступлений также может служить одной из причин их низкой эффективности. В погоне за повышением раскрываемости, некоторые представители правоохранительных органов готовы обвинить любое «подозрительное» лицо, что вызывает еще больший рост недоверия к правоохранительным органам. Кроме того, как отмечает полковник Абдылдаев, низкая эффективность предупреждения радикализма объясняется отсутствием согласия между заинтересованными инстанциями в вопросе взаимодействия в предупреждении религиозного экстремизма.[44]Об этом же заявляет и полковник начальник управления по противодействию экстремизму и предупреждению терроризма 10 ГУ МВД Эмиль Жээнбеков. Он отмечает, что необходимо выстраивать доверительные и взаимовыгодные отношения со всеми акторами, в том числе и с религиозными организациями.[45]Рискнем предположить, что эти же причины недостаточного потенциала правоохранительных органов применимы и для других центрально-азиатских стран.
В этой связи помимо очевидного повышения квалификации представителей правоохранительных органов, необходимо пересмотреть сам подход борьбы с радикализмом, фокусируясь больше на профилактику таких явлений, нежели на реакцию. Более того, успех любых мероприятий, проводимых правоохранительными органами, зависит от степени уважения и доверия населения к милиции и другим службам. Поэтому имеет смысл применения подхода общественной безопасности, которые основаны на построении доверия между властью и населением. Такой подход сейчас применяется в Дании, и он нацелен на реабилитацию, вернувшихся на родину, боевиков.[46] В Центральной Азии такой подход будет полезен при профилактике радикализма, он может быть построен на традиционных институтах и традициях (авторитет старейшин – аксакалов). Аксакалы, и другие лидеры сообществ могли бы стать незаменимыми помощниками в профилактике любых деструктивных явлений, что особенно важно в виду ограниченных ресурсов центрально-азиатских стран. «Помощники» смогли заняться самой первоочередной задачей по профилактике радикализма это повышение осведомленности населения, исполняя роль «де-вербовщиков».
На самом высоком уровне необходимо остановить постоянные попытки отождествления исламизации с радикализацией и дать более четкую дефиницию настоящей угрозе. Тогда, перед представителями правоохранительных органов стояла бы более ясная задача. В этом случае вместо, ограничения прав и свобод человека, спецслужбы практиковали бы более лояльный и эффективный метод взаимодействия с населением, нежели запугивание. Кроме того, ввиду происходящей де-секуляризации общества, лидеры стран смогли бы использовать исламские ценности для стабилизации общества и развить государственно-исламские отношения во благо самого населения согласно принципу «не с исламом назад, а с исламом вперед». Ведь, по сути, происходящее является борьбой за умы и сердца людей. От этого же самого высокого уровня зависит и успех регионального взаимодействия на базе ОДКБ. Эта Организация является единственной площадкой взаимодействия в сфере безопасности. Несмотря на то, что ОДКБ еще не показала себя как полноценный механизм защиты, у стран региона нет другой альтернативы. Поэтому, лидерам центрально-азиатских стран необходимо объединиться на базе Организации.
Замира Исакова, эксперт по вопросам безопасности, магистр Академии ОБСЕ.
Мнение автора может не совпадать с позицией Cabar.asia
[1] Об итогах заседания Сессии Совета коллективной безопасности в Душанбе 15 сентября 2015 года <http://www.odkb-csto.org/authorized_organs/detail.php?ELEMENT_ID=5420&SECTION_ID=160> (дата посещения 18 октября 2015)
[2]Заявление государств-членов ОДКБ <http://odkb-csto.org/documents/detail.php?ELEMENT_ID=5403> (дата посещения 18 октября 2015)
[3]Заявление государств-членов ОДКБ <http://odkb-csto.org/documents/detail.php?ELEMENT_ID=5403> (дата посещения 18 октября 2015)
[4] Устав ОДКБ <http://www.odkb-csto.org/documents/detail.php?ELEMENT_ID=124> (дата посещения 27 октября 2015)
[5] Богатырев Валентин., Меньшее из всех зол: Почему Кыргызстан не видит альтернатив ОДКБ, 23.12.2012 <http://www.globalaffairs.ru/number/Menshee-iz-vsekh-zol-15796> (дата посещения 17 октября 2015)
[6] Nikitina Yulia, Security Cooperation in the Post-Soviet Area within the Collective Security Treaty Organization, ISPI Analysis No. 152, January 2013, p 4
[7] Nikitina Yulia, Security Cooperation in the Post-Soviet Area within the Collective Security Treaty Organization, ISPI Analysis No. 152, January 2013, p 4
[8]Заявление государств-членов ОДКБ <http://odkb-csto.org/documents/detail.php?ELEMENT_ID=5403> (дата посещения 18 октября 2015)
[9] Lewis David, What are Russia’s grand designs in Central Asia? October 14.2015 < https://theconversation.com/what-are-russias-grand-designs-in-central-asia-49034> (accessed 1 November 2015)
[10]Коллективным силам быстрого развертывания Центральноазиатского региона – 5 лет <http://www.dkb.gov.ru/g/l.htm> (2 ноября 2015)
[11]Заявление государств-членов ОДКБ <http://odkb-csto.org/documents/detail.php?ELEMENT_ID=5403> (дата посещения 18 октября 2015)
[12]Николай Бордюжа в интервью МТРК “МИР”: ОДКБ учла угрозу от талибов в своей системе безопасности, 5.10.2015
<http://www.odkb–csto.org/presscenter/detail.php?ELEMENT_ID=5528> (дата посещения 26 октября 2015)
[13] Рабочая группа по вопросам борьбы с терроризмом при КССБ ОДКБ рассмотрела проблемы противодействия международному терроризму и экстремизму в зонах ответственности ОДКБ, 9.10.2014 <http://www.odkb-csto.org/news/detail.php?ELEMENT_ID=4066&SECTION_ID=91> (дата посещения 23 октября 2015)
[14]Письменный вклад Секретариата Организации Договора о коллективной безопасности (21-е заседание СМИД ОБСЕ)
[15] Клевакина Елена, Организация Договора о коллективной безопасности в контексте национальных интересов стран-участниц, Вестник международных организаций 2013, No. 2 (41) стр 119
[16]“Узбекистан не решит вопросы нацбезопасности без ОДКБ” – Интервью Генерального секретаря ОДКБ газете “Московские новости” и агентству РИА “Новости”, 21 ноября 2012г. <http://odkb-csto.org/general_secretary/detail.php?ELEMENT_ID=1517> (дата посещения 27 октября 2015)
[17]Клевакина Елена, Организация Договора о коллективной безопасности в контексте национальных интересов стран-участниц, Вестник международных организаций 2013, No. 2 (41), стр 113
[18] Никифоров Алексей, ОДКБ: еѐ роль, потенциал и возможные меры при негативном развитии
обстановки в Афганистане после 2014 года, Вызовы безопасности в Центральной Азии, ИМЭМО, 136-139, стр 137
[19]Кудрявцева Татьяна, Борьба с экстремизмом: рецепт ОДКБ, 17.09.2015 < http://www.24kg.org/sng/19357_borba_s_ekstremizmom_retsept_odkb/> (дата посещения 20 октября 2015)
[20]Eurasian Council on Foreign Affairs, p.14, October 2015
[21]Власти Узбекистана признали: в Ташкенте совершено два террористических акта, 30.10.2015 <http://inozpress.kg/news/view/id/47332> (дата посещения 27 октября 2015)
[22]Abdurasulov Abdujalil, CIS summit: Russia to bolster Central Asia military, 16.10.2015 <http://www.bbc.com/news/world-europe-34538051>
[23]Orozobekova Cholpon, Central Asia and the ISIS Phantom, 2.10.2015 <http://thediplomat.com/2015/10/central-asia-and-the-isis-phantom/> (accessed 23 October)
[24] Anna Dyner, Legiec Arkadiusz, Rekawek Kacper, Ready to go? ISIS and Its Presumed Expansion into Central Asia, PISM, Policy Paper # 19 (121) June 2015
[25]John Heathershaw and David W. Montgomery “The Myth of Post-Soviet Radicalisation in the Central Asian Republics,” November 2014 Ghatham House
[26]Orozobekova Cholpon, Trouble in Tajikistan, 15.10.2015 < http://thediplomat.com/2015/09/trouble-in-tajikistan/> (accessed 23 October 2015)
[27]Orozobekova Cholpon, Trouble in Tajikistan, 15.10.2015 < http://thediplomat.com/2015/09/trouble-in-tajikistan/> (accessed 23 October 2015)
[28]Кудрявцева Татьяна, Алмазбек Атамбаев: За широкой исламизацией стоит идея превратить кыргызов в манкуртов, 3.11.2014, <http://www.24kg.org/obschestvo/883_almazbek_atambaev_za_shirokoy_islamizatsiey_stoit_ideya_prevratit_kyirgyizov_v_mankurtov/ > (дата посещения 26 октября 2015)
[29]В Таджикистане сотрудники милиции избили парня, за то, что он носил бороду, 31.08.2015 < http://catoday.org/centrasia/21619-v-tadzhikistane-sotrudniki-milicii-izbili-parnya-za-to-chto-on-nosil-borodu.html> (дата посещения 26 октября 2015)
[30]Турусбеков Ратбек, Психологический и социальный портрет экстремиста и террориста, Укрепление потенциала по предотвращению насильственного экстремизма в Кыргызстане, SearchforCommonGround, 2014 (стр 133-150) стр 140
[31]Назарбаев подписал Уголовный кодекс, 3.07.2014 <http://tengrinews.kz/kazakhstan_news/nazarbaev–podpisal–ugolovnyiy–kodeks-258096/>
[32]Гальдини Франко, Ислам в Кыргызстане: рост разнообразия, 22.10.2015 <https://www.opendemocracy.net/od-russia-1> (дата посещения 29 октября 2015)
[33] Данный термин также сам по себе является достаточно спорным и чувствительным
[34] Tajikistan fears instability as Afghan conflict rages on, 31.10.2015 <http://www.bbc.com/news/world-asia-34659530> (accessed 31 October 2015)
[35]Таджикистан определил наказание за участие в “джихаде” 6.08.2014, <http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1407301260> (1 ноября 2015)
[36] Syria Calling: Radicalisation in Central Asia, International Crisis Group Policy Briefing, 20 January 2015, p 11
[37]Турусбеков Ратбек, Психологический и социальный портрет экстремиста и террориста, Укрепление потенциала по предотвращению насильственного экстремизма в Кыргызстане, SearchforCommonGround, 2014 (стр 133-150) стр 140
[38] Беседа с жителем Сузакского района, Джалал-Абадской области, 26 октября 2015
[39] Беседа с членами Общественно-профилактического центра города Кызыл-Кии, 23 октября 2015
[40]Абдылдаев Марат, Стратегии по борьбе с насильственным экстремизмом в Кыргызской Республике, Укрепление потенциала по предотвращению насильственного экстремизма в Кыргызстане, SearchforCommonGround,2014 (117-133) стр 118
[41]Турусбеков Ратбек, Психологический и социальный портрет экстремиста и террориста, Укрепление потенциала по предотвращению насильственного экстремизма в Кыргызстане, SearchforCommonGround, 2014 (стр 133-150) стр 140
[42]Турусбеков Ратбек, Психологический и социальный портрет экстремиста и террориста, Укрепление потенциала по предотвращению насильственного экстремизма в Кыргызстане, SearchforCommonGround, 2014 (стр 133-150) стр 140
[43]Гальдини Франко, Ислам в Кыргызстане: рост разнообразия, 22.10.2015 <https://www.opendemocracy.net/od-russia-1> (дата посещения 29 октября 2015)
[44]Абдылдаев Марат, Стратегии по борьбе с насильственным экстремизмом в Кыргызской Республике, Укрепление потенциала по предотвращению насильственного экстремизма в Кыргызстане, SearchforCommonGround,2014 (117-133) стр 129
[45]Жээнбеков Эмиль, Проблемы взаимодействия правоохранительных органов и религиозных организаций в противодействии религиозному экстремизму: государственная и общественная безопасность, Укрепление потенциала по предотвращению насильственного экстремизма в Кыргызстане, SearchforCommonGround,2014 (99-117) стр 105
[46] Syria Calling: Radicalisation in Central Asia, International Crisis Group Policy Briefing, 20 January 2015, p 10